Самый младший лейтенант

помнить-то, тебя товарищ Варварин, наверняка помнит. Здесь хоть и целый год прошел, но твой порез идиотский бутылочный, попробуй забудь. Но томик трофейного Шопенгауэра тебе передавать, согласись, как-то глупо.   - Это да, я иррационалистов терпеть не могу. Их переводить трудно, - Женька улыбнулся.      Ехать было недалеко. Женька упирался ногами в борт накрытой брезентом лодки. На вид посудина была крепкой, что обнадеживало.   - Бойцы, а как у нас с плаваньем и прочим гребным спортом? - поинтересовалась Катрин.   - Я грести умею, - сказал сержант-взрывник. - На Оке вырос.   - Уже хорошо. А ты?   Старшина пожал плечами:   - Справлюсь. Хотя на разряд не сдал бы.   - Нам на рекорд не идти. Доберемся, - весело сказала Катрин. - Старшина, ты на меня так не косись. Меня не за легким орденом снарядили. Покровителей наверху не имею, сплю только с кем нравится. И грести я, кстати, тоже умею.   - Понял. Извиняюсь, - старшина разгладил усы. - А вы из каких мест будете, товарищ младший лейтенант?      Познакомиться толком не успели - 'Додж' остановился под прикрытием хаты-развалюхи. Лимана видно не было, но с той стороны несло стылым холодом. Толкунов отправился устанавливать контакт с местным начальством. Доносились голоса, кто-то смачно матерился.   - Готовится братва, - безмятежно заметила Катрин.      Старший лейтенант вернулся взмокший от волнения, но довольный. Пакет с приказом передал, сложностей не возникло. Собственно, какие сложности? Приказ подлинный, подтвержденный по телефону из штаба армии.   Катрин, ежась в своей щегольской летной куртке, прогуливалась у машины. Бойцы смотрели на нее странно, - пока начальница шутила да болтала - армейской девчонкой казалась, своей. А сейчас... Мешает красота на войне, хоть во что её наряжай.   - Да нормальная она, - негромко сказал Женька, поднимая ворот шинели. - Боевая и опыта хватает.   - Не то слово, - пробормотал старшина. Верхняя часть правого уха у него отсутствовала, и от этого казалось, что подрывник держит голову криво. - Давно её знаете, товарищ младший лейтенант?   - Да с начала службы. И в командировку с ней ходил.   - Понятно...   Из-за хат вышло трое командиров, поздоровались с Толкуновым. Принялись разглядывать 'Додж'. Тут из-за машины вышла Катерина и внимание переключилось на нее.   - Дивчину брать не будем, - отчетливо сказал коренастый капитан.   - То есть как?! - изумился Толкунов.   - Вот так. Десант не шутки. Другого радиста ищите.   - Где искать? Да и не радистка она.   - Тем более. Оставьте с машиной. Нужен человек - в батальоне добровольцев хватает, берите на выбор.   - Какие добровольцы? Она специалист. Нужна будет.   - Незаменимых у нас нет, - отрезал капитан. - Я контрразведку делам учить не собираюсь. Нужно забрасывать - забрасывайте. Но не с нами. Подстрелят зря. Мы с боем пойдем, без фокусов-покусов. Мужское занятие. О чем, извиняюсь, у вас командование думает?   - Командование у нас думает, - с нажимом заверил Толкунов. - У нас, знаете ли, СМЕРШ. Думать у нас умеют.   - А у нас морская пехота. Дело простое - в воду и на фрицев. Убьют девушку зря. Я уж извиняюсь...   - Я тоже извиняюсь, - Катрин шагнула к спорящим. - Будете брать, не будете - ваше право. Спорить не о чем, одно дело делаем. Мы можем и раньше уйти. Лиман не лес, мимо порта мы и сами не проскочим.   - Товарищ младший лейтенант, вы нас правильно поймите, - начал лейтенант в лихо заломленной фуражке. - Вы там не пройдете...   - Я всё понимаю, - безмятежно заверила Катрин. - Вы здесь разведку проводили, с обстановкой лучше знакомы. Мы верим. Я вот, товарища капитана, по-моему, даже знаю. Вы ведь в 42-м у Балаклавы служили? В 9-й бригаде? Конец июня, да?   - Нет, я тогда в Новороссийске был, - в недоумении признался капитан.   - Обозналась, значит. Очень похожи. Извините.   - Что, действительно в Севастополе была? - спросил до сих пор молчавший старший лейтенант.   - Врать буду? - оскорбилась Мезина. - До 2-го июля. На Херсонес мы не пошли, в другую сторону двинули, в горы проскочили.   - Повезло, - угрюмо сказал капитан.   - Повезло, - согласилась Катрин.    ***     Переодевались в пустующем доме. Женька натягивал свободные шаровары маскировочного костюма поверх ватных брюк. Камуфляж был блеклый - размытые вылинявшие и выгоревшие серо-бурые пятна. Словно с мертвеца сняли. Может и правда... Нет, пахло новым.   - Живее! Живее! - в коморку ворвался Толкунов. - Выдвигаемся! Катюша, рацию, будь добра, прихвати. А мы лодку...   'Мы' - это бойцы и Женька. Лодка со снаряжением оказалась штукой увесистой. Тащили, сопя, увязая сапогами в песке. Старлей шагал впереди, ловкий, вооруженный до зубов, - чехол с винтовкой бережно нес в руках. Молчаливая Катрин шла замыкающей с рацией. Вот и лиман. Правее слышались голоса, стучали топорами - морпехи к делу готовились.   - Спускаем! - решительно сказал Толкунов.   Плоскодонку спихнули на воду. Женька чуть не зачерпнул голенищем, - ох, черт! Ноги хоть и сухие остались, но бодрящая прохлада и сквозь голенища чувствуется. Не искупаться бы.   Старлей уложил в лодку груз и принялся разглядывать в бинокль лиман. По правде говоря, видно было плохо, разве что простор угадаешь за плотной стеной шуршащего камыша.   - Может, в хату пойдете? - сказал водитель, поправляя на плече автомат. - Я б часовым пока...   - Вы, вот что, младший сержант, нечего здесь болтовней заниматься, - резко сказал Толкунов. - Отправляйтесь к машине и немедля следуйте в отдел. Доложите что у нас всё готово к выполнению задания. Шагом марш!   - Есть, шагом марш! - водитель неуклюже повернулся через левое плечо и затопал по грязи. Спина в новом, но уже малость замасленном ватнике, выражала обиду.   - Не время сейчас расслабляться, - пробормотал старший лейтенант, снова изучая в оптику камышовые заросли и сообщил: - Я к морской пехоте. К лодке никого не подпускать, быть наготове. Мезина - за старшую.      Катрин отстраненно посмотрела вслед командиру, и потянула Женьку за рукав. Уселись, с трудом выискав относительно сухой бугорок. Рядовой состав топтался в нерешительности.   - Устраивайтесь, - пригласила Мезина. - Будем неизбежных астрономических изменений дожидаться, то есть - темноты. А пока я вас проинструктирую. Вам командир группы мозги вправлял?   - Так точно, - сказал старший сержант, опускаясь на корточки. - Призвал осознать серьезность момента.   - Вот это верно, - согласилась Катрин. - Не за портянками едем. Как понимаю, в деле бывали?   - Так точно. Награды как положено - в штабе на хранении. А так в тыл немцам ходили...   - Тогда считаю инструктаж оконченным, - пробормотала Катрин, сдвигая на нос пилотку. - Евгений, не сутулься. Сидеть неудобно.   Начальница вроде дремала, облокотившись спиной о Женькину спину. Земляков вполголоса беседовал с новыми знакомыми. Оба были постарше рядового младшего лейтенанта - опытные, рассудительные. Взрывник-старшина оказался татарином из Горького. Женька вспомнил о лихом механике-водителе, рассказал, как легкий танк по улицам летал, - эсесовцы только головами вслед вертели. Радист в 43-ем тоже был на Воронежском, успел с полком организованно за Северский Донец выйти. Повздыхали, вспоминая отступление. Женька смущенно заметил, что на фронте бывал мало, больше в столице, по специальности трудился. Старшина сказал, что язык - дело самое нужное. Если бы в каждой группе человек имелся умеющий сносно 'шпрехать', то таких бы дел можно было наворотить - только держись. Старшина, Махсун Шахметов или просто Миша, ходил в тыл неоднократно, и видимо, знал что говорил. Рассказал, как в одной деревне под Псковом взяли сонными двух фрицев. Один был обер-лейтенантом, другой его денщиком. Обоих скрутили в одном нижнем белье, выволокли сгоряча в лес, и долго выясняли, кто из них кто. Форму пленных прихватили с собой, но ростом и размером ноги фрицы были одинаковые, да к тому же оба малость ошалевшие, контуженные. Поговорить с ними не получалось, пришлось изучать документы. Кое-как расшифровали. А то так бы и пришлось за линию фронта обоих тащить. Хлопотное занятие за тридцать верст лишнего дурака волочить.   - Война вообще хлопотное занятие, - неожиданно проворчала Катрин. - Давайте лодку вытащим. Что-то мне кажется - подтекает она.   Бойцы переглянулись, Женька тоже сначала не понял. Когда отволокли 'крейсер' подальше от воды и уселись в нем с удобством, стало понятнее. Начальница вообще полулежала, облокотившись о мешок с толовыми шашками, посматривала на тропинку с прежним отсутствующим выражением лица. Остальные повозились, старшина неуверенно вытащил банку консервов и хлеб.   - Взрезай, - сказала Катрин. - Легче грести будет.   Сама она продегустировать бутерброд с американской тушенкой не успела. По тропинке протопали трое бойцов-морпехов с патронными ящиками и хмурый младший лейтенант. Катрин живо слетела с лодки, заговорила. Бойцы, да и лейтенант, как почти все мужчины при виде зеленоглазого и белокурого создания, не замедлили глуповато заулыбаться.   Побеседовав, начальница рысцой вернулась к лодке, - карманы шароваров забавно оттопыривались-раскачивались, - успела выпросить у морячков пару 'эфок'. С энтузиазмом вцепилась зубами в ломоть с тушенкой. Не очень разборчиво пояснила:   - Нам здешний народ рекомендовал держаться подальше от берега. Дабы не демаскировать десант. Понятно?   - А как же. Так товарищу командиру и доложим, - отозвался догадливый Миша. - Маскировка - это святое.   - Вот именно. Чаю бы...      После перекуса бойцы деликатно отошли, закурили. Женька втянул носом забытый было махорочный дым. Катрин сидела, задрав ногу в сапоге на нос плоскодонки, все с тем же отсутствующим выражением разглядывала угол рыбацкой халупы. По всему чувствовалось - злость начальницу так и распирает. Бабахнет как фугас.   - Кать, - осторожно сказал Женька, - ты не очень переживай. Просто волнуется старлей. У него первый выход. Он, наверное, всё не так себе представлял. Сейчас втянется.   - Представляльщик, что б ему... Чудак, не на ту букву, - пробормотала начальница. - Пока