– Водительское удостоверение и свидетельство о регистрации, пожалуйста.
– Мы позвонили, чтобы сообщить о пожаре, – подала голос Эрин.
Я достал водительское удостоверение. Попытался вспомнить, где лежит свидетельство о регистрации автомобиля. Неужто копы не знают, что мало кто представляет себе, куда он засунул свидетельство о регистрации?
– Вы позвонили, чтобы сообщить о пожаре? – переспросила женщина-патрульный. На нашивке я прочитал ее фамилию: Сэмпсон. – Вы позвонили в полицию Сан-Франциско?
– Девять-один-один, – ответила Эрин.
Я протянул водительское удостоверение в открытое окно. Сэмпсон взяла его, всмотрелась в мою фотографию, прочитала, сколько я вешу и какой у меня рост, словно по этим сведениям могла составить полное впечатление обо мне.
– Мистер Айдл, будьте так любезны, выйдите из автомобиля.
Я попытался вспомнить, что я сделал не так. Ответ пришел практически со следующей фразой женщины-патрульного.
– Вы чуть не сшибли мальчика на самокате.
На этом мои прегрешения не закончились.
– Мы получили два звонка о «тойоте» спортивной модели, которая промчалась по Коул-Вэлли.
Складывалось ощущение, что меня ждало наказание по всей строгости закона.
– Сама я этого момента не видела, – продолжила Сэмпсон, – но визг тормозов и покрышек донесся из-за угла. Думаю, его слышали в Кастро.
Вроде бы она пошутила. Но не улыбнулась. Однако слова ее прозвучали доброй вестью. Возможно, она не могла облегчить мой банковский счет за проступок, который не видела своими глазами. И я решил вышибить из нее слезу.
– Я очень сожалею, что все так вышло. У меня выдались два очень тяжелых дня.
Женщина-патрульный смотрела на меня без малейшего сострадания.
– Давайте поглядим, что скажет ящик.
Она вернулась к патрульной машине. Села за руль. Начала вводить информацию с моих документов в бортовой компьютер.
– Трусики, – пробормотала Эрин, наклонившись ко мне. – Единственный раз, когда у меня возникли проблемы с законом. Единственная вещь, которую я украла.
– Трусики?
– Маленькие, розовые, – уточнила Эрин. – Мне было четырнадцать. Некоторых моих подруг как раз потянуло на воровство. Я хотела доказать себе, что мне это тоже под силу, а в результате напугалась до смерти.
– Украв трусики большой девочки.
Она закинула прядку волос за правое ухо. Провела указательным пальцем по щеке, от мочки до подбородка. В альпинизме это всегда большая проблема – определить, достаточно ли крепки и надежны скальные выступы, чтобы ухватиться за них рукой или поставить ногу. Вот и теперь я не мог определить, станет ли мне Эрин надежной опорой.
– Не только. Я прокололась и в другом. Решила украсть что-то такое, что легко спрятать. Отсюда и трусики. Мол, надену их и выйду из «Кеймарта» незамеченной. Так меня не просто поймали. Мне пришлось раздеваться перед менеджером. Милой женщиной средних лет, но все же… Пришлось снимать шорты и футболку. Хорошо хоть под украденными трусиками остались свои. Мой отец чуть не отрекся от меня. Он у меня был строгих правил. Потом я чуть ли не год не бывала нигде, кроме церкви.
Женщина-патрульный вылезла из машины и направилась к нам.
– Если нам не устроят личный обыск с раздеванием догола, будем считать, что день прошел нормально, – добавила Эрин.
– Мистер Айдл, – обратилась ко мне Сэмпсон. Я сразу понял, что ничего хорошего такая подчеркнутая вежливость не сулит. – Вы знакомы с термином «безответственно опасное поведение»? К нам поступили два звонка от возможных свидетелей, включая мать мальчика, которая заявляет, что вы зацепили задний торец его самоката.
– А как насчет звонка по девять-один-один? – спросила Эрин. Не хотела, чтобы женщина-патрульный забыла про наши заслуги. Сэмпсон вздохнула. Выдержки ей было не занимать.
– Звонок был. И на него отреагировали.
Она объяснила, что другой патрульный находился в этом районе. Заглянула в блокнот.
– Патрульный Элдридж доложил, что нет ни огня, ни дыма. – Подняла голову. – Новости не такие уж плохие, мистер Айдл, – продолжила она и сказала, что отпустит меня в обмен на услугу. – Я прошу вас подъехать со мной в участок. Лейтенант Аравело хочет переговорить с вами.
Я попрощался с Эрин, и мы направились в центр города.
До этого я только один раз ездил в патрульной машине: в средней школе в день выбора профессии. Мы с приятелем долго убеждали пришедшего к нам копа рассказать нам какую-нибудь интересную историю, связанную с его работой, но безрезультатно. В итоге он привез нас к кладбищу и сказал: «Добейтесь чего- нибудь в своей жизни. Постарайтесь, чтобы вам поставили хорошие памятники». Мы смеялись над его пожеланиями не один год, но слова его так и остались загадочными. Он то ли намекал, что жизнь коротка, то ли предупреждал, что убьет нас, если мы не будем учиться на одни пятерки.
Смерть Энди, его жизнь, Эрин, мою – все окутала некая неопределенность, требующая истолкования. Может, в каждой жизни и смерти заложена некая нераскрытая тайна? Именно так, я в этом не сомневался, произошло с Энни.
Пока мы ехали к полицейскому участку, мыслями я унесся далеко-далеко… в другое время, когда на меня обрушились замешательство и зло. А за ними последовала смерть.
Глава 17
– «Бедротаник».
– Круто, – кивнула Энни.
Я старался увлечь ее в игру, которую мы вдвоем и изобрели: придумывать порнографические названия к популярным фильмам.
– Как тебе «Не торопись, а всунька»?
Мы уже подъезжали к «Марин боут клаб». Энни положила голову мне на плечо. День был знаменательный: праздник осени в яхт-клубе и поворотный пункт для меня и Энни. После долгих уговоров она все-таки согласилась познакомить меня со своими ближайшими родственниками. В естественной для них среде обитания.
Энни огляделась:
– Роскошные автомобили и яхты, журнальные статьи, самовосхваление – это заразительно.
– Мы же говорим не о болезни.
– Тем не менее мой руки после каждого рукопожатия.
Народу было много. Мы с трудом прокладывали путь к барной стойке, когда гул разговоров перекрыл веселый голос.
– Принцесса! – Люди вокруг нас расступились, пропуская отца Энни. Выглядел он моложе, чем я ожидал. Никакой седины, брюки цвета хаки, рубашка с короткими рукавами на пуговицах до низа – униформа титанов высоких технологий.
– Папа! – В голосе слышалась теплота.
Он раскрыл дочери объятия.
