Молодой вампир мазнул рукой.
– Забудь об этом. Ступай и повеселись.
– Да, но… – Я умолкла и бросила на Коди многозначительный взгляд в стиле Джерома и Картера. Мне не хотелось отпускать Коди одного, боясь, что он станет жертвой охотника на вампиров, но сказать это при всех было невозможно. – Возьми такси, – наконец сказала я. – Не ходи пешком.
– О'кей, – машинально ответил он.
Слишком машинально.
– Я не шучу, – предупредила я.
– Да-да, – пробормотал Коди. – Может быть, ты его и вызовешь?
Я возвела глаза к нему, а затем вспомнила о присутствии Сета и ощутила неловкость. Мы все строим планы, а он… Что делать? Пригласить его с нами или отправить с Коди?
Словно прочитав мои мысли, Сет громко заявил:
– Ладно, ребята, еще увидимся. – Затем повернулся и пошел, не дав нам раскрыть и рта.
– Он что, чокнутый? – через несколько секунд спросил Коди.
– Нет. Просто он такой человек, – объяснила я, думая, что до сих пор представляла себе Мортенсена совершено неправильно.
– Странный тип… – Роман повернулся ко мне. – Ну что, вы готовы?
Я быстро забыла о Сете. Мы с Романом пошли в ресторанчик напротив «Изумрудного города» и сели в отдельной кабине. Я заказала свою обычную стопку водки, а он – бренди.
Когда напитки принесли, он спросил:
– Там был человек, к которому я мог бы вас ревновать?
Я фыркнула.
– Для ревности вы еще недостаточно хорошо меня знаете. У вас нет на меня никаких прав. Так что не торопитесь выхватывать пистолет.
– Пожалуй, – согласился Роман. – И все же знаменитые писатели и молодые симпатичные партнеры по танцам – завидная компания.
– Коди не так уж молод.
– Достаточно молод. Он ваш близкий друг?
– Да, довольно близкий. Но, если хотите знать, романтических отношений между нами нет. – Воспользовавшись тем, что мы сидели близко, я шутливо ткнула Романа кулаком в ребра. – Оставьте моих знакомых в покое. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Расскажите мне о лингвистике.
Я сказала это не всерьез, но Роман объяснил, что его специальность – классическая филология. Он хорошо знал этот предмет и рассказывал о нем так же умно, весело и иронично, как флиртовал. Я с жадностью слушала его объяснения, наслаждаясь возможностью поговорить о теме, которая была мало кому близка. К несчастью, мне самой приходилось помалкивать, иначе моя осведомленность в этом предмете могла бы вызвать подозрения. Разве сотрудница книжного магазина могла на равных разговаривать со специалистом в данном вопросе?
Во время этой лекции мы с Романом продолжали касаться друг друга руками, предплечьями и даже ногами. Он не пытался поцеловать меня, за что я была ему благодарна, вступать на опасную территорию не следовало. Для меня это стало идеальным свиданием: интеллектуальная беседа и легкий физический контакт, с которым суккуб мог без труда справиться. Мы разговаривали так непринужденно, словно вместе читали интересную рукопись.
Наши напитки закончились в мгновение ока. Не успела я опомниться, как мы очутились на улице и стали договариваться о следующем свидании. Я пыталась отнекиваться, но протесты звучали слабо. Он продолжал настаивать на свидании без всяких дуэний. Я стояла рядом с Романом, наслаждаясь его близостью, и сама удивлялась тому, насколько мне хотелось снова увидеться с ним. Беда заключалась в том, что все мои встречи с хорошими парнями неизменно заканчивались одинаково: я оставалась одна. Глядя на Романа, я понимала, что хочу избавиться от одиночества, хотя бы ненадолго.
Поэтому я согласилась снова встретиться с ним, не обращая внимания на внутренний голос, уговаривавший этого не делать. Лицо Романа засияло, и я подумала, что поцелуя в губы мне избежать не удастся. От этой мысли мое сердце заколотилось.
Но, похоже, моя прежняя дурацкая болтовня о нежелании заводить прочную связь сделала свое дело.
Он просто взял меня за руку и провел губами по щеке, вряд ли это можно считать поцелуем. Через минуту Роман исчез в темноте, а я пошла к дому, до которого было полквартала.
Добравшись до двери, я обнаружила прикрепленный к ней листок с моим именем, написанным красивым каллиграфическим почерком с нажимом. От ужасного предчувствия по спине побежали мурашки. Вот что там было:
Я уставилась на записку как на ядовитое насекомое. Конечно, подписи не было. Я сорвала листок с двери, вбежала в квартиру, схватила телефон и без промедления набрала номер Хью. Речь в записке могла идти только о нем: Хью был моим единственным «большим» другом, занимавшимся «именно тем» бизнесом.
Телефон звонил до тех пор, пока не включился автоответчик. Расстроенная, я набрала номер его мобильника.
После трех гудков ответил незнакомый женский голос.
– Можно Хью Митчелла?
Последовала долгая пауза.
– Он… сейчас не может говорить. Кто его спрашивает?
– Джорджина Кинкейд. Я его подруга.
– Джорджина, я слышала, как он называл ваше имя. Меня зовут Саманта.
Это имя ничего для меня не значило, а времени ходить вокруг да около не осталось.
– Пожалуйста, я могу с ним поговорить?
– Нет… – Голос у нее был убитый. – Джорджина, сегодня днем кое-что случилось…
11
Больницы отвратительные места, холодные и стерильные. Настоящее напоминание о бренности смертной жизни. При мысли о том, что Хью попал в больницу, меня тошнило, но я крепилась, спеша по коридору к палате, номер которой назвала Саманта.
Перевязанный и разукрашенный синяками, Хью спокойно лежал на кровати. Его длинное тело было облачено в халат. Рядом с кроватью сидела блондинка и держала его за руку. Когда я ворвалась в палату, она с удивлением подняла глаза.
– Джорджина, – слабо улыбнувшись, пробормотал Хью. – Спасибо, что заскочила.
Сбитая с толку блондинка – видимо, та самая Саманта – начала изучать меня. На вид этой стройной девушке с глазами лани было лет двадцать. Судя по ее силиконовому бюсту, я поняла, что она и есть та самая секретарша с работы Хью.
– Все в порядке, – заверил ее Хью. – Это моя подруга Джорджина. Джорджина, это Саманта.
– Привет. – Я протянула ей руку, и девушка приняла ее.
Ее рука оказалась холодной, и я догадалась, что бедняжка нервничала не из-за встречи со мной, а из-за случившегося с Хью. Это было трогательно.
– Милая, ты не оставишь нас Джорджиной на минутку? Может быть, выпьешь что-нибудь в кафетерии? – Его голос прозвучал мягко и участливо.
Когда мы встречались по вечерам в пивных, Хью говорил совсем по-другому.
Саманта с тревогой посмотрела на него.
– Я не хочу оставлять тебя одного.
– Я не буду один. Нам с Джорджиной нужно поговорить. Кроме того, у нее… э-э… черный пояс по
