хорошенькой.
Что-то в словах Хью привлекло мое внимание.
– С чего ты взял, что нападения и причинение телесных повреждений вампирам и бесам непременно заставят ангела пасть? Конечно, силам добра это может не понравиться, но я не убеждена, что убийство слуги зла непременно превращает ангела в демона.
– Прошлое показывает, что другая сторона не слишком терпимо относится к правонарушителям, – заметил бес.
– А наша? – спросил Питер.
Коди смерил меня пытливым взглядом.
– Ты опровергаешь собственную гипотезу?
– Нет-нет. Просто пытаюсь понять, что такое грехопадение, вот и все. Может быть, правильнее пользоваться терминами «мошенничество» или «ренегатство».[42]
– Но в твоей записке говорится именно о грехопадении ангела, – напомнил Хью. – Это наверняка что-то значит. Мы имеем дело либо с подсказкой, либо с плохой шуткой.
Ах да, записка… Хью был прав. Я чувствовала, ее содержимое очень важно, но не могла его понять.
– Похоже, с чувством юмора у ангелов не очень, – пробормотал Питер. – Если судить по Картеру.
Я немного помедлила. Стоит ли делиться с ними своей второй догадкой? Кажется, первая гипотеза их убедила… Ладно. Пан или пропал.
– Ребята, не думаете ли вы… не думаете ли вы, что за всем этим может стоять Картер?
Три пары глаз с изумлением уставились на меня. Первым заговорил Хью:
– Что? Ты с ума сошла! О господи, я знаю, что вы все время препираетесь, но если ты думаешь…
– Картер – один из нас! – злобно заявил Коди.
– Знаю-знаю. – Я быстро объяснила, что стоит за этим обвинением, рассказав о том, что Картер пытался следить за мной и о последующей беседе с Эриком.
Наступило молчание. Наконец Питер произнес:
– Все это странно. Но я продолжаю считать, что Картер, тут ни при чем.
– Только не Картер, – подтвердил Хью.
– Понятно. Вы моментально обвинили меня в смерти Дьюана, но Картер тут ни при чем. – Меня разозлила их твердая уверенность в невиновности Картера. – Если так, то почему он якшается с нами? Вы когда-нибудь слышали об ангеле, который путается с нечистой силой?
– Мы его друзья, – сказал Коди.
– С нами ему веселее, – добавил Хью.
– Если хочешь, можешь в это верить, а я подожду. То, что он таскается по пивным с демоном и его подручными, дает ему идеальную возможность шпионить за нами. Вы защищаете Картера, потому что он ваш собутыльник.
– Джорджина, а ты не думаешь, что кто-то специально настроил тебя? Согласен, гипотеза насчет свихнувшегося ангела со временем становится все более и более правдоподобной, но при чем тут Картер?
– Да, – сказал Хью. – Никаких улик против Картера у тебя нет. Все знают, что вы не ладите.
Я посмотрела в их сердитые глаза.
– А как вы тогда объясните его приход к Эрику?
Бес покачал головой.
– Мы все знаем Эрика. Картер мог прийти к нему за тем же, что и ты.
– А как быть с тем, что он сказал?
– И что же такого он сказал? – осведомился Питер. – «Эй, Джорджина, ты получила мою записку?» Это ничего не доказывает.
– Послушай, я пока не утверждаю, что он на сто процентов виновен. Просто в данных обстоятельствах…
– Мне пора, – вставая, объявил Коди.
У меня отвисла челюсть. Неужели я довела их до такого состояния?
– Я понимаю, что ты со мной не согласен, но уходить вовсе не обязательно.
– Это тут ни при чем. Просто у меня есть дела.
Питер возвел глаза к небу.
– Знаешь, Джорджина, не ты одна в последнее время с кем-то встречаешься. Коди не признается, но думаю, что он где-то прячет женщину.
– Живую? – с любопытством спросил Хью.
Коди надел пальто.
– Ребята, вы ничего не знаете.
– Будь осторожнее, – машинально сказала я.
Напряжение внезапно разрядилось. Казалось, больше никто не сердился на меня за подозрения в адрес Картера. Было ясно, что мне не поверили. Они отмели все мои предположения. Так взрослые обычно отвергают детские иррациональные страхи.
Вампиры ушли вместе, а вскоре их примеру последовал и Хью. Я побрела в спальню, пытаясь все сопоставить и связать в единое целое. Автор записки упомянул об ангелах, совершающих грехопадение из- за прекрасной женщины, это должно было что-то значить. Но я никак не могла увязать это с непонятными нападениями на Дьюана и Хью. В них было больше жестокости и насилия, чем сладострастия и поклонения красоте.
Когда на следующий день я пришла на работу, то обнаружила новое электронное послание от Сета. Я боялась повторных приглашений куда-нибудь, но он просто ответил на мое последнее письмо, в котором я спрашивала, каковы его первые впечатления о северо-западе США. Как обычно, стиль послания был забавным. Казалось, он не обратил на мой резкий вчерашний отказ никакого внимания.
Поднявшись в кафе, я окончательно убедилась в этом. Хотя была суббота, Сет сидел в своем любимом углу и стучал по клавиатуре ноутбука. Я поздоровалась и получила обычный рассеянный ответ. Сет не упоминал о приглашении на вечеринку и не выглядел расстроенным.
Похоже, ему не было до этого никакого дела. Мне следовало радоваться, что он так быстро оправился, но все же мое самолюбие оказалось задето. Я бы не возражала, если бы мой отказ вызвал у него большее сожаление. Например, Дага или Романа он не отпугнул бы. Господи, до чего же я ветреная особа…
Эта мысль заставила меня вспомнить, что сегодня мы с Романом идем на концерт Дага. Подумав о новой встрече с Романом, я затрепетала. Мне не нравилось, что он так действует на меня, у меня не хватало сил ему отказать.
В ближайшие дни между нами должно было произойти решительное объяснение, и я боялась того, чем это могло закончиться. А вдруг Роман откажется от меня так же легко, как это сделал Сет?
Но когда вечером я пригласила Романа в свою квартиру, эти страхи тут же улетучились. Его наряд представлял собой элегантное сочетание синего и серебристо-серого, каждый волосок и складка одежды были на своем месте. Он подарил мне одну из своих ослепительных улыбок, и я почувствовала себя школьницей, у которой дрожат коленки перед экзаменом.
– Ты понимаешь, что мы идем на концерт группы, которая исповедует постграндж, панк-рок и ска?[43] Все остальные будут в джинсах и майках. А кое-кто – в коже.
– Самые лучшие свидания всегда заканчиваются в коже. – Он обвел взглядом мою квартиру и задержался на книжном шкафу. – Кажется, ты сказала, что концерт начнется поздно.
– Да. В одиннадцать.
– Значит, у нас еще есть четыре часа. Тебе придется переодеться.
Я посмотрела на свои черные джинсы и красный топ.
– Разве этого недостаточно?
– Признаю, что джинсы подчеркивают твои длинные ноги, но тебе понадобится юбка или платье. То, что ты надевала на танцы, только… более волнующее.
– Никогда не слышала, чтобы эпитет «волнующий» применяли к предметам моего гардероба.
– Верится с трудом. – Он показал на дверь моей спальни. – Ступай. Время идет.
