добиться его штаб, – это издать 1 июня приказ об «ускоренном укреплении позиций на Апеннинах».
Привлечение дополнительных сил не смогло предотвратить потери Рима, это произошло 4 июня. Они не способны были перенацелить свои усилия, и их просто затянуло в водоворот сокрушительного поражения, а огромные, как никогда, потери явились результатом неоднократных приказов Гитлера «как можно меньше территориальных уступок» и «как можно южнее восстановить линию фронта на севере от Рима». На Западе вот-вот должно было начаться вторжение, а наши войска там лишились еще одной дивизии, нескольких танковых частей и какой бы то ни было перспективы получить подкрепление с других театров ОКВ.
Тем временем на Балканах и в Эгейском море оборона побережий и островов снова переживала состояние всеобщего бездействия. Однако весной, и лишь с громадными трудностями, Гитлера отговорили от захвата острова Лисса (ныне Вис) на далматинском побережье, который служил западным союзникам базой для связи с Тито. Меня считали «экспертом» по Балканам, и потому я, против обыкновения, принимал активное участие в бесконечных обсуждениях этого вопроса на ежедневных совещаниях в ставке. Я указывал на то, что даже при успехе нашей операции противник без труда сможет обосноваться на любом другом из множества тамошних островов, на что получил раздражительный и неубедительный ответ: «С таким же успехом вы могли бы сказать: зачем есть сегодня, если завтра опять проголодаешься». Между тем во внутренних районах Балкан борьба не прекращалась, а германская верховная ставка то ли не смогла, то ли не захотела осознать смертельную угрозу, которую для тысяч километров обороняемой береговой линии на юго-востоке Европы представляло возможное соединение сил Тито с Красной армией в долине Дуная. Тлеющая партизанская война, яркими штрихами которой была операция «Розельспрунг» в мае 1944 года, когда Тито лишь чудом увернулся от эсэсовских парашютистов, и высокая цена, назначенная за его голову.
С самого начала этого года стало ясно, что на западе Средиземного моря противник готовит десантную операцию, и, соответственно, велось укрепление побережья от Лионского залива до Генуэзского. Однако единственное, чем могла здесь помочь верховная ставка, – это предоставить одно или два соединения из армии резерва и обеспечить перегруппировку и отдых отдельных дивизий. Была организована командная структура, готовая для приема дальнейшего пополнения. В конце апреля 1944 года на юго-западе Франции сформировали штаб сухопутных сил, подчинявшийся непосредственно главнокомандующему немецкими войсками на западе; позднее он стал группой армий «Г» под командованием генерал-полковника Бласковитца, командовавшего 1-й армией на побережье Бискайского залива и 19-й армией на Средиземноморском побережье Франции. Последняя соприкасалась на востоке с Лигурийской армией под командованием итальянского маршала Грациани, она была сформирована поздней весной 1944 года, но подчинялась главнокомандующему немецкими войсками на Юго-Западе.
Данию рассматривали на первых порах как возможный район высадки противника почти наравне с западом; теперь про нее почти не вспоминали. С другой стороны, Норвегия даже в этот период оставалась одной из главных забот Гитлера, и при любой возможности там размещались дополнительные силы и средства. На севере перед штабом оперативного руководства возникла новая чрезвычайно сложная задача, когда Гитлер задумал захватить Аландские острова на тот случай, если Финляндия выйдет из войны. Он хотел использовать их, а также остров Суусари в Финском заливе в качестве баз для блокирования Балтийского моря от русских. Гитлер склонялся теперь к тому, чтобы оказывать на финнов всяческое давление, включая прекращение поставок немецкого оружия и зерна. Этому противились Йодль с Дитлем, которые считали, что, что бы ни случилось, с военной точки зрения для Германии весьма нежелательно без нужды наносить вред нашему «товариществу по оружию». 25 июня Дитль погиб в авиакатастрофе. Гитлер продолжал колебаться.
С выполнением всех этих задач были непосредственно связаны также интересы и силы флота, но это не привело к более тесному контакту или взаимодействию ОКВ с ОКМ. Все военно-морские дела, включая даже второстепенные, обсуждались, как правило, лично и с глазу на глаз Гитлером и главнокомандующим кригсмарине гросс-адмиралом Дёницем, который проводил в ставке немало времени. В результате неимоверных усилий перспективы для боевых действий подводных лодок вновь складывались благоприятно, и во многих случаях в соответствии с требованиями разведки или береговой обороны желательно было осуществлять единое руководство – не через Гитлера. И все равно во всех этих делах ОКВ по-прежнему ограничивалось рутинной работой по сбору донесений.
К середине мая приготовления к «долговременным боевым действиям» против Англии достигли той стадии, когда на середину июня можно было назначить начало запуска ракет «Фау-1» с земли и с воздуха. Их должны были поддержать своими ударами авиация и дальнобойная артиллерия. Мишенью оставался Лондон. Главнокомандующему на Западе были отправлены составленные лично Гитлером подробные инструкции относительно темпа наступления. На деле запуск смогли начать только 15 июня, то есть через десять дней после начала вторжения, а более крупные, более скоростные и гораздо более эффективные ракеты «Фау-2» появились на вооружении только в начале сентября 1944 года, когда фактически все было кончено.
Постоянное ухудшение стратегической обстановки не могло не сказаться на взаимоотношениях внутри ставки. На это указывал целый ряд признаков. Например, в разгар всех свалившихся на нас в тот период забот, 30 января 1944 года, в «день восхода национал-социализма», Йодля и Цейцлера повысили в звании до генерал-полковника и наградили золотым партийным значком. Йодль явно почувствовал себя еще более обязанным лично Гитлеру, что проявилось в его странном отношении ко мне во время одного инцидента, о котором я расскажу позже. С другой стороны, цейцлеровское «ученичество» подавало все больше признаков угасания, что было результатом продолжавшегося бестолкового гитлеровского «руководства» на востоке и вытекающих отсюда бесконечных поражений. Жертвой ужасной случайности стал фельдмаршал фон Клюге. 30 марта 1944 года были уволены генерал-полковник Гот и фельдмаршал фон Кюхлер. Потом Гитлер уволил последних из старых командующих на Восточном фронте Манштейна и Клейста, заявив в связи с этим, что «время крупных операций» прошло, а новый курс на «жесткую позиционную оборону» требует новых людей. Все это привело к острым разногласиям с Цейцлером, после которых он не долго продержался на своем посту. Вместо него временно был назначен генерал Хойзингер. Интересно, что увольнение фельдмаршала фон Клейста Йодль прокомментировал мне так: «Не представляю, как такой человек вообще мог быть фельдмаршалом! Он не способен даже ясно выразить свою мысль». Хороший пример склада ума и стиля речи, которые стали характерными для гитлеровского окружения.
Инцидент, о котором я упомянул выше, состоял в следующем. Примерно в это время я получил от одного родственника, крупного промышленника и потому связанного с военно-промышленной организацией Геринга, предупреждение, изложенное в самых осторожных выражениях (и спрятанное среди других бумаг в трех письмах), о том, что в частной беседе Геринг заявил, будто мы с Манштейном являемся лидерами «католического франкмасонского» движения против национал-социализма. (Заметим, между прочим, что фельдмаршал фон Манштейн не был католиком.) С какого-то момента Геринг перестал отвечать на мое «доброе утро». Поэтому я пошел к Йодлю, рассказал ему всю эту историю и попросил внести ясность. Вот единственное, что ответил мне Йодль: «Если это правда [имея в виду франкмасонство], то ваше место в концлагере, а не в ставке фюрера». С мерзким ощущением я направился к двери, бросив лишь, что никак не мог ожидать подобного ответа от человека, с которым я столько прослужил. Йодль после этого несколько смягчился, но лишь настолько, чтобы сказать: «Вам лучше поговорить об этом с Боденшатцем» (офицером связи Геринга). Последний сразу же приступил к делу и попытался все прояснить, но я, воспользовавшись возможностью, для собственного успокоения попросил об этом же Кейтеля. Кейтель, однако, отказался, сославшись на приказ Гитлера.
Отныне у нас была новая кадровая политика, которую с энтузиазмом поддерживал и все энергичнее внедрял Йодль. Из-за кулис на эту политику заметно влияла Организация национал-социалистического руководства войсками (NSFO), основанная Гитлером в конце 1943 года. В нее вошли избранные офицеры из «национал-социалистического руководства», и цель Гитлера состояла в том, чтобы они несли в вермахт «идеологию» национал-социализма и тем самым поднимали на новую высоту его готовность к сопротивлению. Участие самого Гитлера заключалось в том, что он, как правило, выступал с заключительным обращением на регулярных «курсах обучения национал-социализму».
В конце января 1944 года один из таких заключительных эпизодов происходил в «Вольфшанце» в присутствии нескольких офицеров ставки. Гитлер заявил, что ожидает от большинства офицеров вермахта,
