прущего за Детищем войска. Но ближе разместить товарищей Кремон вполне справедливо опасался: при столкновении подобных массивов горных пород в стороны могли отлетать такие внушительные обломки, что никакая магическая защита при ударе не поможет.
Обговорив условные сигналы на все случаи развития атаки, отряд разделился. Большая часть поскакала на обозначенное место разбивать лагерь, а несколько энормиан остались возле своего командира. После того как болары подтвердили отсутствие нежелательных наблюдателей, воины быстро соорудили специальный шалаш из заранее припасенных материалов, завешали его диковинными шкурами и поспешно подались к остальным товарищам. Боларам теперь тоже пришлось удалиться и припрятаться за скалами и в кронах редких деревьев. Командир легиона остался совершенно один. Разве что возле разукрашенного шкурами сооружения стоял меланхоличный похас и мерно поглощал насыпанный ему на высокую полку корм.
Мешкать Кремон не стал, а нырнул в шалаш, создавая первым делом структуру непроникновения. Риск чужого подсмотра следовало исключить сразу. Затем быстро переоделся. Свою одежду сотника карателей глубоко прикопал в землю, рядом с тщательно замаскированным Ликом Занваля. И только после этого уселся снаружи в позе сосредоточенной медитации, пытаясь тщательно продумать и припомнить, все ли они сделали правильно. О себе он не волновался, хотя эта часть плана и считалась самой зыбкой и ненадежной. Дело в том, что командир легиона старался перевоплотиться в одну из личностей, которых в Кремневой Орде можно было пересчитать по пальцам одной руки. В странствующего Кзыра-отшельника. В связи с необычной славой и малочисленностью этих отшельников всех их знало поименно и чуть ли не в лицо подавляющее большинство ордынцев. Кремон, конечно, тщательно выслушал все советы союзников на эту тему, и ему подобрали два имени, но вот какое присвоить себе окончательно, следовало решать по ходу дела. В настоящее время только два странствующих Кзыра могли находиться довольно далеко от этих мест, и о них в последнее время имелось сравнительно мало сведений. Про всех остальных народная молва разносила рассказы быстрее магической связи. И если окажется, что воины дальнего заслона знают обоих древних Кзыров в лицо, следовало переигрывать на ходу и менять, по крайней мере, имя. Потому как лишние сомнения и ненужное внимание следовало отсечь от фальшивого отшельника сразу.
Но уважали их безмерно. Именно поэтому лучшим вариантом находиться непосредственно у Лика Занваля оказалось присвоение чужого имени. Конечно, и в данном случае могли возникнуть некоторые трудности. Как утверждал тысячник Гранвал, при определенной жесткости приказа военные могли и побеспокоить живую легенду. И сами отшельники никогда ни с кем не шли на конфронтации, если была возможность мирного решения вопроса. Так что если Невменяемого попросят убраться подальше от траектории движения Титана, то ему придется со смирением отступить неизвестно на какое расстояние. Но и на этот случай имелся вполне действенный вариант. Так что молодой герой по этому вопросу не переживал, а только затуманенным взором посматривал на виднеющийся в гряде пролом да машинально поигрывал пальцами по жемчужинам своих орденов. Гораздо больше его волновали находящиеся на острие атаки товарищи. Сумеют ли драконы, болары и Эль-Митоланы из Энормии добить железное чудовище? Вернее, успеют ли? Находящаяся вокруг Детища армия приложит все усилия для уничтожения легионеров. Иначе им вообще будет грош цена, ведь не все в этой армии пьяницы и разгильдяи.
В таких раздумьях прошло несколько часов. Со стороны могло показаться, что отшельник просто сидя заснул или пребывает отделенным сознанием за тридевять земель, но это было не так. Невменяемый зорко осматривался по сторонам и сразу заметил осторожно, по большой дуге, приближающегося болара. Разведчик из подразделения Карага, словно бездумное, пасущееся на травке создание, облетел несколько раз странный шалаш по большому периметру и только затем приблизился на расстояние слышимости звука:
— Командир, ордынцы закончили выемку породы, и Титан двинулся по вырубленному каньону. Следом за ним идут отборные части карателей и надзирателей воли. Вспомогательные войска двигаются впереди и вскоре будут здесь.
Замершая фигура в одеждах шамана чуть шелохнулась, давая понять, что все услышано. Летающее растение такими же непринужденными зигзагами подалось обратно, а Кремон теперь неотрывно смотрел за створом рукотворного каньона. Вот показался верх ритмично двигающейся тучи. Вскоре туча закрыла все небо над прорубленной в гряде дорогой. И почти сразу же в долину хлынули двумя реками войска. Они двигались двумя параллельными рукавами, обозначая собой предстоящий маршрут и изгоняя с дороги любого, кто попадался на пути, хотя таковых им и не встречалось. Слух о предателях, пытавшихся помешать величественному продвижению Детища Древних и уничтоженных одним выстрелом, разносился теперь далеко впереди. Желающих даже просто поглазеть издалека на диковинного железного монстра явно поубавилось, хотя на склонах и верхушках дальних холмов можно было заметить как группы местного населения, так и различные воинские формирования.
Живой коридор выстраивался по всему спуску со взгорья, доходил до наклонного берега реки и там поворачивал чуть вправо, как бы корректируя курс на южную окраину Бурагоса.
Вскоре передовые отряды оказались на расстоянии полусотни метров от шатра, и несколько младших командиров во главе с худющим сотником подскакали к цветастому сооружению. Вся гамма уважения и почтения отразилась в том, что, прежде чем обратиться, они спешились и только потом самый старший приблизился к медитирующему отшельнику:
— Уважаемый Кзыр, извините за беспокойство, разрешите узнать ваше имя?
Кремон чуть приоткрыл щелочки век и спросил скрипучим, как у боларов, голосом:
— Зачем тебе мое имя, воин, если уже сегодня ты можешь пасть в бою?
Подобные пророческие словоблудия были весьма присущи странствующим отшельникам, но каждое их высказывание со щепетильной точностью передавалось из поколения в поколение. Воин немного испугался, потому что и так его болезненная худоба грозила вскоре исключением из армии. Но тут же мысленно рассудил, что немедленная смерть ему сегодня не грозит, так как боя никакого не намечалось, и заговорил с еще большим почтением:
— Никогда еще не встречался ни с одним представителем наших легенд. Мне будет очень лестно рассказывать, что я видел самого?..
В повисшую паузу после небольшого раздумья влетело знаменитое имя:
— Гаршаг.
— О! Какая честь… — Воин склонился еще ниже, умудряясь при этом тяжело и безысходно вздохнуть: — Уважаемый Гаршаг, по приказу Фаррати, на пути следования Титана не должно быть ни одной живой души. И мы вас очень просим удалиться как минимум метров на пятьсот в сторону.
На этот раз глаза отшельника раскрылись полностью, и он посмотрел на сотника так, что того скрутило от страха. Но знаменитый на всю страну Кзыр не стал возражать. Молча встал, затем подошел к своему шатру и откинул шкуры в стороны, показывая, что внутри никого нет. Затем закрыл и голосом, могущим заморозить даже лед, проскрипел:
— Здесь остаются мои вещи. Хочу надеяться, что после моего возвращения они останутся нетронутыми.
И с прямой спиной последовал в сторону от живого коридора, совершенно не обращая внимания на несущийся ему вслед лепет оправдания:
— Да что вы, уважаемый Гаршаг! Я сам лично буду находиться недалеко и посматривать за вашим жилищем.
Зайдя за склон холма так, чтобы его не было видно со стороны войск ограждения, Кремон опять уселся прямо на землю и внимательно уставился на рукотворный створ в гряде. Туча бол аров уже виднелась над скалами почти полностью, и вот-вот должна была показаться туша Титана. Затем командир отыскал взглядом ближайшего болара, разлегшегося прямо на верхушке скалы. Расстояние хоть и считалось большим, но вполне приемлемым, чтобы летающий воин одним корнем с уверенностью показал вверх, что означало: посторонних наблюдателей нет.
Не мешкая, Невменяемый накинул на себя мантию невидимости, активировал ее и в полусогнутом состоянии поспешил обратно в свой шалаш. Откинув шкуру с противоположной от воинов стороны, он проскользнул внутрь и спешно сбросил с себя единственную в мире мантию. Срок ее действия был весьма ограничен, а магический раритет мог еще очень пригодиться во время отступления. Затем прильнул глазами к оставленной специально щели. Теперь все его внимание было приковано к приближающемуся
