– Приятно было поболтать с вами! Не подбросите ли нас на машине до города?
Йен рассмеялся, обошел ее и распахнул для нас обеих дверь. Я прошла мимо него, глядя себе под ноги, но от меня не укрылось, что он слегка дотронулся до моей спины. По дороге в город я решила купить в подарок младенцу Бьюджи самую шумную погремушку.
Глава 6
– Сядь, деточка!
Голос Мэгс прозвучал, едва только я взялась за Дверную ручку, чтобы войти в столовую, где предполагался воскресный ужин. Обернувшись, я увидела ее сидящей в шезлонге на террасе. Руки ее со сцепленными пальцами лежали на коленях. Судя по тишине, Дом был пуст.
– А где же Вера и Бев? – поинтересовалась я у Мэгс.
– Они пошли в кино!
Неяркий вечерний свет удачно затушевал следы прожитых Мэгс лет. В безупречном гриме и чудесном облегающем платье, с тщательно расчесанными и уложенными волосами, она выглядела молодой и бодрой. Сейчас Мэгс разительно отличалась от той женщины, перепачканной с ног до головы грязью и «дарами природы», какой я видела ее в последний раз.
– Нам необходимо поговорить! – Она указала мне рукой на плетеное кресло рядом с собой.
Я села. На столике перед нами стояли запотевшие высокие бокалы, наполненные джином с тоником. Один из них взяла я, второй Мэгс. Мы молча выпили.
Тишина.
– Ну? – произнесла я спустя минуту. – Ты все же намерена объяснить мне, что происходит?
Мэгс вздохнула и, не удостоив меня ответом, задумчиво уставилась на пустынную улицу.
– Ты начинаешь меня пугать, – сказала я. – Меня всерьез тревожит твое поведение. Вера отвечает на мои вопросы уклончиво, Бев и вовсе предпочитает их игнорировать. Мне нужно хотя бы знать, здорова ли ты!
Улыбнувшись, Мэгс снисходительно похлопала меня по плечу.
– Схожу налью себе еще немного джина, – сказала она, украдкой бросив завистливый взгляд на мой почти полный бокал. Как истинная южанка, получающая удовольствие от потчевания гостей, я сделала глоток и протянула бокал ей.
– Спасибо, деточка!
Мэгс залпом допила мой джин, встала и, взяв пустые бокалы, пошла на кухню.
Я рассеянно оглядела улицу и почему-то вспомнила, как в шестилетнем возрасте гоняла по ней на своем первом велосипеде, подбадриваемая восторженными возгласами «барышень», наблюдавших за мной с террасы. Однажды это кончилось бедой: я оглянулась, чтобы помахать им рукой, и на полном ходу врезалась в пожарный гидрант. На мои вопли и стоны прибежали все «барышни», и я продолжала изображать умирающую, пока они не внесли меня на руках в дом. Только на террасе я начала ехидно хихикать.
Мэгс наконец вернулась, протянула мне мой наполненный до краев бокал и уселась в шезлонг.
На террасе вновь воцарилось молчание.
Где-то в соседнем квартале утробно заурчал автомобиль.
В доме напротив истошно закричал грудной ребенок.
– Я не знаю, с чего начать, – вздохнув, объявила Мэгс.
– Может быть, прямо с Джека? – прокашлявшись, подсказала ей я. – Тебе давно пора рассказать мне, что ты затеваешь.
Мэгс уставилась на свои длинные пурпурные ногти.
– Нет, об этом я не желаю говорить!
– Чудесно! – с тяжелым вздохом кивнула я. – Тогда начни с коров. Какого дьявола ты вломилась в коровник Карла Рейми и выпустила оттуда этих бедных животных?
Мэгс поставила бокал на столик и встала.
– Я не могу беседовать на повышенных тонах! Умерь свой пыл, деточка!
– Значит, беседы у нас не получится, – подытожила я. – Как можно разговаривать с тобой спокойно, если ты не желаешь ничего объяснять?
Бросив на меня испытующий взгляд, Мэгс подошла к перилам террасы, сложила руки на груди и устремила взор на пожарный гидрант, в который я врезалась много лет назад, к счастью, отделавшись только ссадиной на ноге и шишкой на лбу. Мэгс покусала губы, покачала головой и проговорила:
– Вот такие-то, значит, дела!
– Дела? – переспросила я. – Какие именно дела? Продолжая стоять ко мне спиной, Мэгс взмахнула рукой и сказала:
– Весьма непростые, деточка! В последнее время я много думаю. О разных вещах. И от этого мне становится грустно.
У меня округлились глаза. О какой грусти говорит эта женщина? Лично я ни разу не видела ее чем-то опечаленной.
– Отказываюсь в это верить! – воскликнула я. – Такое просто невозможно!