хотели бы люди получить от них в подарок?
И сказали люди: оставьте нам вашу мудрость.
И сказали гиганты: чужой мудростью не проживёшь.
И сказали люди: оставьте нам вашу силу.
И сказали гиганты: вы употребите её во зло.
И сказали люди: что вы оставите нам?..»
— Постой! — крикнула Майя. — Постой! Слушай меня, Халид! «...И сказали гиганты: самую высокую вышину и самую глубокую глубину, полночную звезду, день, равный ночи, и священное число...» Правильно, Халид?
Мальчик с величайшим изумлением глядел на Майю. Глаза его от волнения заблестели еще ярче, на смуглых скулах проступил румянец. Он не мог вымолвить ни слова.
— И священное число, — повторила Майя.
— А дальше? — тихо произнес мальчик.
— «И спросили предки...»
— Нет, «и спросили люди», — поправил ее Халид.
— «И спросили люди: какое это число?..»
— И что ответили гиганты? — прошептал Халид.
— А ты знаешь?
Халид удивленно посмотрел на девушку:
— Я никогда не слышал про священное число.
Всю дорогу Майя не произнесла больше ни слова. Она думала о таинственных кладах в человеческой памяти.
Могучие потоки времени размывают гранит исторических фактов, превращая его громадные глыбы в зыбкий песок преданий и легенд. Но геологи, исследовав песок, могут узнать, из какого камня он образовался. Почему же нельзя по крупицам преданий восстановить события?
И сама себе отвечала: «Можно!»
...Еще издали они увидели вертолёт. Он стоял на земле рядом с большой скалой — той самой, в которой были пещера с зеброй и жирафом, найденными Фернаном. А на самой скале чернела маленькая человеческая фигурка.
Когда Майя и Халид подъехали ближе, незнакомец слез со скалы и, сняв шляпу, представился:
— Уильям Смит, Лайкский университет.
Майя спрыгнула с коня и назвала своё имя.
— Вы любите прогулки верхом? — любезно осведомился молодой человек.
— Я люблю ходить на лыжах, мистер Смит!
— Зовите меня просто Вилли, — предложил, улыбаясь, приезжий.
— А вы меня — просто Майя... Простите, сейчас я должна вас покинуть устала!
Не заходя в свою палатку, она направилась к Тарасюку. Тот сидел с Фернаном у спиртовки, на которой булькал маленький кофейник.
— Присаживайся! — Григорий поднялся, освобождая для Майи самое удобное место на кошме. — Далеко ездила?
— Далеко, даже ноги болят с непривычки. Я нашла чудное местечко. Такие пещеры!.. А что это за Смит?
Тарасюк пожал плечами:
— Экспедиция в составе одного человека. С лёгкой руки Матвея, полмира заинтересовалось камешками из Саммили. Конкуренты, так сказать... Но парень он, кажется, ничего себе... А как твои пещеры?
— Какие пещеры? — вмешался Фернан. — Джаббар? Напрасно! Нельзя распылять силы!
— Вот я и говорю, — подхватила Майя, — зачем распылять силы? Давайте лучше все вместе работать в Джаббаре! Я брошу свою филологию и буду вашей рабыней, Фернан! И Вилли позовём!
— Хватит об этом, — сердито сказал Фернан. — Я на вас не посягаю. У мистера Смита тоже своя программа. Ему поручено собрать пробы чуть ли не с каждого квадратного метра плато... Мы с Тарасюком не сдвинемся с места! Вы согласны, Грегори?
Тарасюк кивнул. И, усмехнувшись, проговорил:
— Сейчас она вам опять про шимпанзе споёт....
— Не надо петь! — Фернан поднял руку. — Я всё понимаю. Если вам скучно одной, я скажу Халиду, чтоб он работал с вами. Договорились?
Глава шестая
ВЕРТИКАЛЬ
Майя и Халид стремглав бросились к стенке пещеры и, остолбенев, остановились перед ней: чёрное поле очищенного накануне камня пересекала яркая жёлтая вертикаль.
Майя в недоумении посмотрела на мальчика, мальчик — на Майю.
— Неужели мы могли вчера не заметить этой черты? — воскликнула девушка.
— Неужели кто-нибудь мог прийти сюда позже нас? — тихо произнес Халид. Этого не может быть!
Они молча стояли перед загадочной жёлтой чертой.
— Я, кажется, догадалась, в чём дело! — проговорила наконец Майя.
Она вытащила из сумки губку, намочила её и провела по черте. Жёлтая черта стала бледнеть и почти совсем исчезла. Через пять-шесть минут стена высохла, и яркая вертикаль снова пересекла чёрное поле.
Халид смотрел на магическую черту затаив дыхание.
— Она больше не пропадет? — спросил он.
— Не бойся, — засмеялась девушка. — Теперь всё в наших руках! Сейчас мы узнаем, что здесь нарисовано!
Она азартно принялась за работу. Вертикаль проходила у самого края расчищенной полосы — там, где Халид тёр в самый последний момент вчера вечером. Теперь надо было расчищать дальше.
Со всей осторожностью, действуя только губкой и лишь в самом верхнем слое прибегая к щётке, Майя обнажала чёрный камень справа от черты. Халиду она не разрешила даже приблизиться к этому месту, отведя ему участок с другой стороны.
Прошло часа два, но на стене не появлялось ничего нового. Среди чёрного поля ярко светилась одна жёлтая, как тонкий солнечный луч, черта. И больше ничего — ни слева, ни справа.
Халид каждые десять минут бросал свой угол и не дыша стоял за спиной у Майи, не сводя глаз с медленно двигавшейся губки.
— А что, если пойти по черте? — подумала вслух девушка. — Ведь должна же она где-то окончиться или повернуть куда-нибудь?
— Можно, я? — крикнул из своего угла Халид.
В голосе его была такая мольба, что Майя скрепя сердце дала разрешение.
Первое время она то и дело поглядывала на Халида. Но скоро убедилась, что мальчик вполне освоился. Его движения были так легки, что Майя спокойно занялась другим участком.
Когда Халиду надо было снять последний перед камнем слой корки, он позвал Майю.
— Я боюсь — она исчезнет, — прошептал мальчик, передавая Майе свою губку.
Она взяла его губку в одну руку, свою — в другую и мягко провела ими по тончайшей песчаной плёнке.
Вертикаль продолжалась. Вначале она была тусклой, но вскоре засверкала так же, как в верхней части обнажённой полосы.
