где располагалась Академия, были установлены специальные 'глушилки', делающие невозможным биоволновую связь на расстояние свыше километра). А вот в тех случаях, когда надо было общаться на более далекие дистанции, требовалось вышеупомянутое оборудование.
На учебной базе Академии такое оборудование находилось в коммуникационном центре, или, как его еще называли, центре связи, и студентов пускали туда только по субботам.
Всего один раз в неделю учащиеся могли пообщаться с родственниками, друзьями и знакомыми…
— …Анк, я так скучаю по тебе…
— Я тоже, милая. Мое сердце сжимается от горечи расставания…
— Рраркрср, ты не представляешь, сколько тут девчонок! Да какие! Нет, я не уйду отсюда, пока…
— Блин, куда я попала! Ты не представляешь! Я тут уже фуеву тучу времени нахожусь, а еще ни с кем не переспала!
— Ой, мам, мне тут так нравится! Нам столько интересного рассказывают! Учиться здесь — просто счастье! Я становлюсь настоящим врачом! Сбывается моя мечта! Ну ладно, мам, мне некогда, надо бежать, еще столько всего нужно прочитать сегодня…
Такая, как могло показаться на первый взгляд, мелочь — полчаса общения с близкими людьми — превращала субботу едва ли не в праздник…
Не все студенты спали в эту ночь. Но никто не видел, как открылась дверь одной из комнат, и кто-то вышел в коридор. Около часа студент бродил по учебному лагерю, а потом, когда дело было сделано, отправился к ограждению. Если бы кто-то наблюдал за ним сейчас, то увидел бы, как тает, исчезая, одежда-хамелеон, обнажая тело. Исчезает кожа, открывая черную плоть. А руки и ноги трансформируются в щупальца, лапы и хвост.
Под покровом ночи чудовище незамеченным добралось до стены, а потом ловко поползла по ней, пользуясь присосками на щупальцах.
Преодолев забор, чудовище устремилось в лес. Иногда оно останавливалось, замирало, крутя головой и едва пошевеливая щупальцами. При этом ноздри на щупальцах слегка подрагивали, словно чуя запах. Потом оно снова устремлялось вперед.
Ночной лес не спал. Он кишел жизнью. И один из представителей этой жизни охотился неподалеку от лагеря. Если бы его увидел человек, знакомый с историей, то нашел бы схожесть с земным мамонтом. По крайней мере, размеры соответствовали точно. А также хобот, лапы, бивни…
Псевдомамонт не обратил внимания на тихий шорох в кустах. Напрасно. Сбоку, из-за дерева, на него вылетело нечто, сверкая черной слизью, покрывающей тело. Это нечто прыгнуло, смыкая челюсти на горле, лапами доставая до головы, чтобы впиться когтями в глаза, а щупальца скользнули к телу, присосками впиваясь в кожу, впрыскивая смертельный яд. Через пять секунд огромная туша упала на землю, едва не придавив собой черное существо. Инопланетянин разжал челюсти и убрал лапы с головы. Только щупальца не стал убирать, втянув одни присоски и выдвинув другие. Через эти присоски оно начало вытягивать соки. Насытившись ими, чудовище взялось за еду. Челюсти легко рвали тушу мамонта, рвали и разжевывали. Инопланетянин ел жадно, громко чавкая. Проголодался. Тушу мамонта оно одолело за полторы минуты, вместе с костями. Человек, увидевший это, удивился бы — как одно существо может съесть другое, превосходящее его размерами и весом в десятки раз? Тщательно обшарив траву и убедившись, что не осталось ни одного кусочка, чудовище довольно рыгнуло и побежало обратно к учебному лагерю.
'Вкусно…', — думало оно. — 'Человечина, конечно, вкуснее… Но пока нельзя. Надо потерпеть. Время придет…'.
Очередным утром сразу после 'последнего предупреждения' будильника капсулы на биоволновой порт каждого студента пришло сообщение:
'Внимание! Всем студентам вместо завтрака собраться на спортплощадке'.
— Зачем это? — удивился Леха.
— Узнаем, — пожал плечами Анк. — Только интуиция подсказывает мне, что завтракать не надо.
Совершив традиционные утренние процедуры, друзья направились к спортплощадке.
— Интересно… — бормотал Леха в полголоса. — Такой вид связи… Анк, ты же вроде увлекался техникой?
— Было дело.
— И, насколько я помню, достиг немалых успехов…
— Что ты задумал?
— Да так… Ничего. Пока.
— И прошу, не придумывай!
— Да знаешь, что-то скучно здесь становится…
На спортплощадке появились все. Директор не заставил себя ждать — он обожал пунктуальность.
— С этого дня у вас начинается курс дополнительной военной подготовки. В первую очередь — это занятия, направленные на физическое развитие. Военный врач должен быть сильным и выносливым. На войне может случиться всякое. Это вам не простым врачом где-нибудь в городе работать. Там к вам больного привезут, увезут, вам останется произвести непосредственные лечебные действия, и все. А на войне… Может быть, придется перетаскивать на себе тяжелораненого. Или вытаскивать пострадавшего из-под обломков. Ведь рядом может не оказаться уцелевшей техники, да и в живых никого не останется… кроме тяжелораненых, которых вам и надо будет доставать, переносить, и все такое прочее. Во вторую очередь — рукопашный бой и стрельба из лучевого оружия. Если враг атакует вашу базу, вы должны будете встать в ряды защитников. Если без вас не справятся, конечно. Этим вы можете спасти чьи-то жизни.
— А как же клятва Гиппократа? — удивился Димка. — Мы не должны причинять вред…
— Для выпускников Военно-Выпускной Академии в клятву Гиппократа внесены некоторые изменение. Первое из них гласит: 'Убей врага своего — этим ты спасешь чьи-то жизни'. А спасать жизни — это святая обязанность любого врача. Но, я думаю, намного лучше меня это объяснит ваш новый инструктор. Прошу любить и жаловать.
Вперед вышел невысокий, жилистый мужчина. В нем не было ничего особенного, если не считать пластичность и уверенность движений.
— Привет всем. Я ваш инструктор по дополнительной военной подготовке. Зовут меня Владимир Алексеевич. Позже мы с вами познакомимся поближе, а пока скажу одно: те из вас, кто доживет до конца обучения, станут настоящими бойцами.
Сейчас вас ждет комплекс утренней зарядки, марш-бросок на три километра. Потом, после отдыха, завтрака и трех пар, состоится ознакомительная лекция. Присутствовать всем. А теперь — приняли упор лежа! Отжимаемся. Ра-аз!..
— Этого достаточно? — спросил С.
— Два! — продолжил счет Владимир Алексеевич.
— Все? — с надеждой поинтересовался С.
— Три!
— Ну этого точно хватит…
— Три!
— Три уже было!
— Два!
— Понял, молчу…
— Три! Четыре! Пять!… Шестьдесят восемь!
Студенты распластались на бетонном плацу, только Павел, Анк и Алекс еще держались.
