мы не можем ответить.
— Я знаю об этой проблеме, — устало сказал директор. — Мне уже поступили заявления от некоторых преподавателей… Не все могут работать с такими студентами. Один из вас даже подал заявление о переводе на другое место работы. По его словам, после знакомства со студентом Дмитрием он понял, что как врач и преподаватель имеет слишком низкую квалификацию, и не достоин преподавать в Военно- медицинской академии. В личном разговоре со мной он признался, что в присутствии Дмитрия чувствует свою неполноценность. На почве этого у него развились неврозы. Дмитрий, кстати, заметил это и предложил помочь… Согласен, проблема серьезная, но что вы предлагаете?
— Надо исключить его! — требовательно заявил один из преподавателей.
— Точно! Правильно! — поддержали его другие. — Пусть знает свое место, выскочка!
— Я прекрасно понимаю ваше состояние… Но, увы, так поступать нельзя. Дмитрий — единственный из студентов этого курса, кто хоть что-то понимает в медицине…
— Он слишком много понимает!
— Все верно. Он один знает больше, чем все остальные студенты группы, вместе взятые. Но… мы не можем лишить нашу науку такого специалиста. Поэтому нам придется его оставить. Я понимаю, что вам очень тяжело… Но потерпите. Соберите всю волю в кулак, постарайтесь поменьше общаться с ним… И терпите. У кого возникнут проблемы, обращайтесь к нашему психологу, он всегда поможет вам.
— Буду очень рад, — произнес психолог, он же — первый заместитель директора.
— А теперь перейдем к другим вопросам… Кстати, вы хотели нам что-то продемонстрировать?
Вопрос адресовался как раз психологу.
— Да, верно. Значит, так… Начну по порядку. Сотрудники службы безопасности обнаружили в посылке, предназначавшейся Свете, легкие наркотические вещества. Мне, как психологу и первому заместителю директора, немедленно сообщили об этом, чтобы я принял меры. Однако я решил не препятствовать употреблению галлюциногенов. Вы спросите: 'зачем'? Объясняю. Я решил провести эксперимент с целью составить подробные психологические портреты студентов. Под воздействием наркотиков их подсознательные желания вылезут наружу. То, что сокрыто глубоко внутри, на какое-то время выйдет на поверхность. Как вам известно, я сейчас пишу диссертацию на тему 'Психологический портрет будущих военных врачей'. И произошедшая ситуация, по моим предположениям, должна полнее раскрыть характеры студентов… Поэтому я приказал вернуть галлюциноген обратно в посылку, а сам установил наблюдение за Светой, с помощью миниатюрных видеокамер, 'привязывающихся' к объекту, и затем работающих в автоматическом режиме. Насколько мне известно, как раз вчера галлюциноген был употреблен. Я еще не смотрел записи, не успел это сделать, но, поскольку сегодня здесь собрались все преподаватели, предлагаю сразу посмотреть, что получилось, и обсудить это.
Никто не возражал, и психолог включил проектор объемного изображения и через бип начал трансляцию записи. Сначала не происходило ничего интересного, и преподаватель перемотал несколько дней. А вот потом…
Разинув рты, преподаватели смотрели и слушали студентов, пробирающихся через чащу леса. В аудитории стояла полная тишина. Лишь изредка раздавались нервные смешки.
Директор почувствовал, что у него снова начинает болеть голова. И неприятное предчувствие охватило его…
Предчувствие усилилось, когда директор увидел на записи себя. Он шел к студентам, недовольно глядя на них.
Раздался голос С:
— О! Директор! А мы твой флаер угнали!
Директор закрыл глаза, чтобы не видеть обращенные на него взгляды. До ушей доносились голоса студентов:
— Слышь, директор, давай хоть с тобой потрахаемся, а? Больше тут не с кем…
А потом — свой голос:
— А что, прикольная идея… Может, кто-нибудь из твоих подружек захочет составить нам компанию?
'Ризунов!', — вызвал директор психолога. — 'Немедленно останови это, или сегодня ты работаешь здесь последний день!'.
Звук тут же исчез. Но директор не спешил открывать глаза.
— Думаю, увиденного нами вполне достаточно для того, чтобы составить психологические портреты некоторых студентов… — произнес психолог. — Кроме того, с прискорбием должен заметить, что отсутствие моральных и нравственных принципов некоторых людей могут нанести ущерб репутации серьезным и уважаемым людям. Как, например, в данном случае, когда в гости к нашему директору прилетел его брат- близнец. Студенты, увидев его, подумали, что это директор… А поскольку под воздействием наркотика вели себя очень неадекватно, то решили… э-э-э… подшутить над ним. Этот же человек решил воспользоваться ситуацией и выдал себя за директора, нашего уважаемого Александра Николаевича… Я правильно говорю?
— Да-да, конечно, правильно! — поспешно заверил Зайкин, открывая глаза. — Все верно, ко мне прилетел брат-близнец, и, увы, повел себя не очень хорошо… Я не хотел рассказывать об этом, но, увы… Впрочем, почему 'увы', ведь до физического контакта дело не дошло… Я уже поговорил с ним серьезно на эту тему, и уверен, что подобного никогда больше не повторится…
Директор старался не смотреть в глаза преподавателей, скрывая обуревающие его эмоции.
— Кстати, я совсем забыл, что как раз сейчас мой брат собирается улетать, и я должен его проводить, кто знает, может, мы еще не скоро увидимся…
Зайкин встал и поспешно вышел из аудитории.
'Ризунов! Выйди за мной!', — приказал он.
— Э-э-э… мне тоже надо идти… продолжайте без меня…
Психолог вскочил со стула и выбежал в коридор.
Зайкин схватил преподавателя за галстук и притянул к себе.
— Если ты… хоть кому-то… хоть слово…
— Это останется между нами… — просипел психолог.
— Впредь — ни одного эксперимента без моего утверждения! Понял?!
— П-понял… От-тпустите… я сейчас задохнусь…
Директор ослабил захват.
— Запись — уничтожить! Немедленно!!!
— Уже… уже уничтожил…
— О том, что произошло — забудь! Иначе…
Директор не договорил, но психолог и сам мог понять, что его ждет в случае излишней болтливости…
— Блин, что же у меня все тело так болит? — пожаловался Леха, когда проснулся утром. — Анк, что вчера было? Почему у меня все тело в синяках? И царапины кругом? Блин, как будто меня сильно и долго били…
— А ты не помнишь? — хмуро отозвался Анк. — Ты же с деревьями дрался!
— С деревьями???
— Ну да. Ты их принял за солдат военной полиции. Ох, бедным деревьям досталось от тебя! Ты их и бил, и душил, и кусал…
— Припоминаю что-то… — произнес Алекс. — А еще я помню, как ты с девчонками обжимался!
— Ни с кем я не обжимался! — Анк покраснел.
— Ну да, конечно! Я видел, как ты их щупал!
— Я никого не щупал! — завопил Анк.
— Ну, я Милое скажу, что видел, а там уж она пускай сама разбирается, щупал ты их или нет!
— Только попробуй сказать ей!
— Ладно… Ты не видел, как я с деревьями дрался, а я не видел, как ты девчонок щупал.
— Но я их и правда не щупал!
