Шульгин рухнул на колени на край плащ-палатки, сбросил с плеч вещевой мешок, скинул радиостанцию. Отстегнул с треском липучки бронежилета.
– Что опять случилось? Что за пожар?..
– Вызывают нас, замполит, – сердито ответил Орлов. – Не думаю, что за наградами… Готовь шею. Будут мылить за самоуправство…
Старшина протянул Шульгину ломоть хлеба, открытую банку с тушенкой.
– Подкрепись, Андрюша…
Шульгин помотал головой.
– Нет, старшина. Сначала головомойка, а потом полянка со скатертью…
Орлов тряхнул сапогом, сбил комья грязи:
– Пойдем, замполит. Там тебя досыта накормят. Выговорами…
Командир полка подполковник Сидорчук издалека махнул им рукой. Но только на лице у него не было видно следов раздражения. Скорее он выглядел удивленным.
– Ну, что, сынки, – крякнул он, – ругать вас или хвалить? Даже не знаю, что с вами делать… – развел руками подполковник Сидорчук. – Мне тут подсказывают с вами не церемониться. Советуют спустить с вас семь шкур! А-а? – Сидорчук оглянулся через плечо на хмурые лица офицеров политотдела. – Просят вставить вам хорошего фитиля, так сказать… Стружку снять за самоуправство… Что скажешь, Орлов?
Орлов расправил плечи, тряхнул чубом.
– Разрешите доложить. Мы действовали согласно сложившейся обстановке. Обстановка…
– Обстановку мы знаем не хуже вашего, – резко сказал командир полка. – Мы тут тоже сидели не у тещи на блинах. Все были в равных условиях. Тут прямо пословица получается какая-то: все идут в ногу, один Орлов с Шульгиным не в ногу, или как там?.. – Сидорчук вскинул подбородок и резко повысил голос: – До каких пор, я спрашиваю… До каких пор… – Неожиданно закричал с пеной у рта:
– Когда перестанете весь строй ломать?.. Вот какие у меня командиры! Я им про черное-белое, они мне про белое-черное, или как…
И тут вдруг Сидорчук едва заметно улыбнулся.
– Я тут сердце рву, – он снизил голос, – а им хоть кол на голове теши… – И добавил совсем тихо, только для ушей своих младших офицеров: – И все-таки я вами горжусь… Настоящие орлы… Вы же мне полк спасли!
Он взял офицеров под руки.
– Пойдемте-ка в сторонку, товарищи офицеры. Потолкуем с глазу на глаз…
Отойдя от командирского блиндажа, Сидорчук бросил через плечо насмешливый взгляд:
– Хвалить вас не положено, накрутили вы тут… а ругать у меня сил нет никаких. Вы только нос не задирайте, стратеги файзабадские? Скажи-ка мне, Орлов, у тебя, что… говорят, есть какое-то чутье?
– Никак нет, – ответил Орлов, – сначала факты… Хотя предчувствие имею…
– Во-от!.. – воскликнул Сидорчук. – Командирская интуиция. Я это знаю… Ты, Орлов, настоящий командир! Как говорится, от рождения… Ты еще генералом станешь. Только в грудь себя раньше времени пяткой не бей. Стратег в лейтенантских погонах. Я же тоже понял, что мы тут на крючке… Факт!.. И на каком крючке?
Сидорчук расстегнул командирский планшет и достал фотографии, которые Шульгин обнаружил в душманской чалме.
– Вот этот самый майор, – зашипел он сдавленным голосом, – этот подлец, знаете кто? Это из кундузской разведки. Вот у кого мы были под колпаком! Мерзавец! Все теперь сошлось… – Сидорчук скрипнул зубами. – Он продал нас с потрохами… – Командир полка крутанул каблуком. – Раздавлю гадину! Продал товарищей… За тридцать сребреников… А-а? Представить себе не могу. А этот капитан, кто? – Он повернулся к Шульгину. – Что за тип? Он вам знаком?
– Так точно, – доложил Шульгин. – Это капитан Кошевский Евгений Михайлович. Вместе закончили суворовское. Вместе учились в высшем политическом училище. И вообще мы из одного города.
– Землячок, – криво улыбнулся командир полка. – Хороший у тебя землячок, Шульгин. Как ты его характеризуешь?
Шульгин поднял голову.
– Этот человек способен на все.
– Прекрасно, – сжал кулаки командир полка. – Мы еще разберемся, чья это идея, утопить наш полк в крови. Одно скажу вам, мои дорогие, – взгляд Сидорчука потеплел, – спасибо за все. Орденов я вам, правда, не дам… Тут уж коса на камень нашла. Ничего не могу поделать. Сами виноваты. В другие времена совсем полетели бы ваши головы. На нары бы вас бросили, точно говорю… И не таких косили… Но сейчас я вас съесть не позволю. Да вы сами не представляете, какое дело сделали! Главарь крупнейшего бандформирования Басир заявляет о перемирии. Наблюдатель только что об этом доложил. Басир так спасовал при всех своих козырях, так оплошал этот душманский батька, что пошел на попятную… Не выдержали нервы у матерого волка. Басир выкидывает белый флаг, предлагает нам переговоры. Понятно?!. Вот так-то. Ступайте в подразделение… Я сейчас должен принять важное решение. Надо посоветоваться с политотделом. Такого главаря положили на лопатки… А-а!
Сидорчук хлопнул офицеров по плечу.
– Я бы вас расцеловал, как сукиных детей, но вас же бить надо, би-ить, коз сидоровых… Что мне с вами делать?
Офицеры обменялись улыбками, потом Сидорчук сердито сдвинул брови и прорычал:
– Не рвите мне сердце. Я не каменный. Шагом… а-арш, в подразделение. – И в спину офицерам полетело знаменитое изречение: – Пионеры… дипломаты на веревочках…
44
– Садись, замполит. Поешь горяченького. Гречка с мясом, м-м-м… Пальчики оближешь! А ну-ка, лучку замполиту почистите. Репчатого, ядреного… Слезу прошибает. Ешь, замполит.
Старшина заботливо обтер от золы горячую банку, только что вытащенную из костра, поправил газетку, на которой лежал свежий, нарезанный большими ломтями хлеб. Остро запахло очищенным луком.
– Сильно вас там? – покосился он в сторону командирского блиндажа. – Здорово распекли? Или как?
– Или как, – ответил за Шульгина Орлов. – Главная распеканция будет дома…
– А домой когда? – с улыбкой спросил старшина.
Орлов отвел взгляд в сторону.
– Когда домой-то? – переспросил Булочка, и другие офицеры озадаченно повернулись к Орлову.
– Чует мое сердце, – медленно сказал Орлов, – что война еще не закончилась…
– Как это? – слабо охнул лейтенант Алешин. Краска бросилась ему в лицо.
– Не понял? – пробубнил в нос лейтенант Моргун.
– Как это не закончилась? – развел руками старшина.
– Согласно поступившим разведданным, – сказал Орлов, – Басир готовится к перемирию. Думаю, в штабе полка решат продолжать операцию. Чтобы дожать этого Басира…
– Как это дожать? – возмутился старшина. – У них что… глаз нету на одном месте? Кем они собираются дожимать? Нами, что ли?.. Они что, не видели наших доходяг?.. Один уже с катушек съехал… Мы все выжаты, как лимоны…
Орлов слабо махнул рукой.
– Решение формально не принято. Но я чувствую, что война продолжается…
Шульгин поднял голову.
– Надо доложить штабу о состоянии личного состава. Воевать же, действительно, некому. Я каждого второго наверх палкой гнал. Многие ползли сюда на коленях. Неужели мало одного Лаптева?
– Думаю, что наш Лаптев для них – слабый аргумент… – усмехнулся Орлов. – Им нужен Басир. Если он пойдет на перемирие и выкинет белый флаг, наш командир полка может крутить дырку для звездочки.
– Для полковничьей? – ахнул старшина.
– Для звезды Героя Советского Союза…
– Тс-с-с… – тихо свистнул Алешин. – Тогда нам отдых не светит…
Орлов кивнул головой в сторону ящиков с консервами:
