остальных белые шпили, и им уже двести лет». Когда Ханна увидела храм, она притормозила и приготовилась свернуть направо, на Алкот-драйв».
«Треть мили по Алкот-драйв, дом 214 по левой стороне. Ищите красный почтовый ящик», — инструктировала ее Джолин. Как и главная улица, Алкот-драйв был, несомненно, престижным местом. Повсюду высились большие многоэтажные дома, построенные в конце двадцатого века. У некоторых из них по всему периметру проходила веранда и причудливые башенки. Ханна даже заметила пару подвесных садовых диванчиков, которые служили скорее украшением крыльца, чем местом для вечернего отдыха.
Красный почтовый ящик резко выделялся на фоне десятифутовой живой изгороди. Ханна сбавила скорость и заехала на извилистую подъездную дорожку, усыпанную гравием. По обе ее стороны зеленели заросли рододендрона с недавно распустившимися цветами. Первое, что она увидела, был гараж такого же красного цвета, что и почтовый ящик. Одна из створок ворот была открыта, и оттуда выглядывал бежевый «мини-вен». Неподалеку от гаража виднелась увитая лианами вистерии беседка.
При виде дома у Ханны перехватило дыхание. Он мог принадлежать какому-то фермеру, жившему сто лет назад, но за последние десятилетия так разросся, что стал легко походить на резиденцию банкира. Построенный из серого булыжника, он был расположен так, чтобы ловить лучи полуденного солнца, которые даже сейчас отражались от стекол огромных окон первых двух этажей. Несколько слуховых окон меньших размеров выглядывали из-под сводов крыши. Два массивных дымохода (из одного лениво выползал дымок) придавали строению респектабельный вид.
Подъездная дорожка обогнула латунные солнечные часы. Хотя «шевроле» и полз как черепаха, все же был слышен шорох гравия под колесами. Неожиданно передняя дверь открылась и из нее показалась Джолин, которая восторженно махала большим голубым полотенцем для посуды. Со стороны могло показаться, будто она направляла маленький самолет на посадку перед своим домом.
— Вы как раз вовремя! — прокричала она. — Суп уже готов.
Это был домашний грибной суп с жирными сливками, и они обедали в оранжерее, в которой повсюду были расставлены растения в цветочных горшках, свисали папоротники и стояла садовая мебель из кованого железа.
— Я подумала, что здесь нам будет веселее, — объяснила Джолин.
У задней стороны дома находился широкий газон, ведущий к роще толстых сосен. Между рощей и домом стояла каменная поилка для птиц. Кто-то хорошо потрудился над клумбами, приведя их в порядок после зимы и снова разукрасив их в весенние цвета. Ханна представила, как здесь станет хорошо, когда все будет закончено.
— Доедайте суп, дорогая, — заботливо посоветовала ей Джолин. — Это любимый суп Маршалла. Не очень соленый. Никакой химии, уж поверьте мне. К счастью, в городе есть магазин натуральных продуктов, так что не волнуйтесь на этот счет.
— Извините, не понимаю.
— Я о вашей диете. Можете не беспокоиться, что наш обед как-то навредит ребенку. Вы ведь придерживаетесь диеты, да?
— Я начала принимать витамины для беременных. Но боюсь, что пока не могу себе отказать в чашечке кофе каждое утро.
— Но чтобы только одну. Ой, вы только на меня посмотрите! Уже ворчу, — засмеялась Джолин. — Уверена, вы говорили об этом с доктором Йохансоном, поэтому не обращайте внимания на мое ворчание. Ничего не могу с собой поделать. «Суетливая Фиона» — так меня называет Маршалл.
Еда была вкусной, и у Ханны появился аппетит.
— Как вы относитесь к десерту? В честь вашего приезда сегодня я приготовила морковный пирог с ванильной глазурью. Не беспокойтесь. Только натуральные продукты. Глазурь сделана из сои.
После того как Ханна послушно попробовала пирог и произнесла «э… очень вкусно», Джолин предложила ей отправиться в турне по дому. Хоть Витфилды переехали
На втором этаже Джолин остановилась перед закрытой дверью и произнесла:
— Давно хотела показать вам это.
Она нажала на ручку и толкнула дверь, затем отошла назад, щелкнув пальцами.
Стены комнаты были голубого цвета, похожего на цвет яиц в гнезде странствующего дрозда, тогда как вся мебель — комод, детская кроватка и кресло-качалка — была белая. На полу лежал плетеный коврик, а в корзине из ивовых прутьев, тоже белой, ждала своего будущего хозяина коллекция мягких игрушек, и среди них — обычный плюшевый мишка, курчавый барашек и даже ослик.
— Мы ее закончили только на прошлой неделе.
— Она восхитительна, — сказала Ханна и подумала, что на самом деле Джолин слишком торопится.
— Я знала, что вам понравится. Ну-ка, взгляните!
Над кроваткой висел мобайл в виде звезд на серебряных нитях. Джолин щелкнула включателем — и звезды медленно поплыли по кругу под мелодию песенки «Ты мигай, звезда ночная»[13].
Джолин стала подпевать музыкальной шкатулке, а потом гордо заметила:
— На потолке тоже есть звезды. Много звезд. Ой, жаль, что вы их сейчас не увидите. Мы использовали фосфоресцирующую краску, так что они появятся только ночью. Моя дорогая, это все равно что смотреть на звездное небо.
Из детской можно было пройти в комнату хозяев, на которой Джолин не стала заострять внимания, остановившись лишь для того, чтобы показать роскошные встроенные шкафы для одежды и сауну в ванной. Только когда они добрались до третьего этажа, она опять вскипела от возбуждения.
— А сейчас гвоздь программы! — объявила хозяйка.
Часть третьего этажа была отдана под кладовки, но то, что раньше было двумя комнатами, отведенными прислуге, переделали в большую спальню. Как ни странно, но яркий вкус Джолин не переступал порог этой комнаты: кровать с балдахином, накрахмаленные белые занавески, раздвижной стол цвета кленового сиропа и крылатое кресло с обивкой из твидовой ткани.
— Ну, что вы думаете? — спросила Джолин. — Она — для гостей.
— Вы хорошо потрудились.
— Надеюсь, вы не из вежливости это говорите.
— Правда, мне очень нравится.
— Если нет, то вы смело можете сказать мне.
— Она действительно милая.
Джолин вздохнула с облегчением.
— Фух, рада это слышать. Я просто извела Маршалла своими вопросами. «А что, если ей не понравится?» — спрашивала я. А он посоветовал мне не быть дурой. «Что здесь может не понравиться?» — сказал он. Но я-то знаю, как придирчивы могут быть люди к мелочам. Лично я всегда чувствовала себя под балдахином так, словно находилась в тюремной камере. Но это я. Как бы там ни было, а он заявил: «Если ей не понравится мебель, то мы ее поменяем».
— Извините, я не понимаю.
— Она ваша. — Джолин довольно сомкнула ладони и поднесла их к губам, ожидая ее реакции.
— Моя?
— Я не говорю, что вы должны переехать в нее сию же минуту. Когда вам будет угодно. Это наша комната для гостей, и поверьте, мы с Маршаллом никому не будем рады больше, чем вам. Мы будем чувствовать себя так… в общем, для нас будет большая честь, если вы согласитесь жить у нас.
— Мне очень приятно, Джолин, но…
