– Так точно, сэр!
– Тогда какого… – Лоренцо не договорил фразы. – Присмотрите за ней! Собрать вещи и… вообще.
– Есть, сэр! – рявкнул Крис, идиотски выпучив глаза.
Лейтенант еще пару секунд мерил обоих подозрительным взглядом, затем развернулся и, насвистывая, зашагал вверх по улочке.
– Ух! – выдохнул Джимми, когда Лоренцо скрылся за углом. – Я уж думал, он и из нас сейчас начнет бигмаки лепить.
– Он нам и так подгадил, – рассеянно отозвался Крис, глядя на девушку.
Действительно, совсем еще ребенок. Но девчонка красивая, даже сейчас, перепуганная до полусмерти. Через пару лет, когда расцветет окончательно, будет сердца разбивать только так, подумал он.
– У тебя разговорник есть?
– Что? Ах да, где-то был. – Джимми суматошно принялся рыться по карманам. – Куда же я его… ага, вот.
– Спроси, как ее зовут? – шепотом приказал Крис, осторожно приближаясь к девушке, сообразившей, что демоны уже не окружают ее со всех сторон, и явно готовой уносить ноги.
– Э-э, куон… ниман… тоу? – запинаясь, прочитал Джимми. – Черт, буквы мелкие!
Девушка настороженно переводила взгляд с одного американца на второго.
– Этна, – выдохнула она и тут же испуганно сжалась.
– Этна, – повторил Крис. – Вот и отлично.
Сейчас важно говорить спокойным тоном, подумал он, ничего, что она не понимает. Сам настрой речи уже действует положительно, Седжвик ему об этом говорил не раз, и он сам убедился, когда они наткнулись на ту индейскую деревню.
– Красивое у тебя имя, – продолжил он с гипнотической размеренностью. – Этна. У нас так вулкан один называется. И сама ты красивая. Правда, она красивая, Джимми? Глаза, как два глубоких озера, коса до пояса, носик… такой очаровательный вздернутый носик… юбка разноцветная… Сама небось из лоскутов сшила?
– Мне что, переводить всю эту чушь? – осведомился Боллингтон, пытавшийся одновременно заложить пальцами все страницы в тощеньком ксерокопированном разговорнике.
– Конечно, нет, идиот, – не переставая улыбаться, отозвался Крис. – Скажи ей… нет, дай сюда этот дурацкий разговорник, я сам скажу.
Он выхватил из рук Джимми уже успевшую истрепаться по краям брошюрку и начал лихорадочно пролистывать ее.
– Коун… Крис, – прочитал он, обнаружив наконец искомое, и для верности ткнул в себя указательным пальцем. – А это коун Джим.
Девушка прошептала что-то невнятное.
– Не понимаю. – Крис развел руками и, пролистнув книжечку, повторил: – Найведна.
– Спроси ее, где она живет? – подсказал Боллингтон. Крис ожесточенно зашуршал страницами.
– Этна… – выдавил он, после чего едва не сломал язык, пытаясь заменить именем девушки последнее слово в наиболее подходящей обнаруженной им фразе: «Где есть постоянное местообитание партизан?»
– Найведна? – недоуменно переспросила девушка.
– Местообитание, – задумчиво повторил Крис и, сообразив, что от разговорника, похоже, толку не будет, изобразил в воздухе силуэт домика, после чего начал тыкать пальцем в Этну и в соседние дома. – Где. Ты. Живешь.
– Ай, ведна! – рассмеялась девушка. – Омбен ми хетта-ри!
Она ловко скользнула мимо Криса к калитке в заборе, распахнула ее и, замерев в проеме, выжидательно уставилась на снайперов.
Американцы переглянулись.
– Э-э… думаешь, нам стоит идти? – спросил Боллингтон.
– У нас приказ, – пожал плечами Крис. – И потом, наверное, ей действительно нужно помочь собрать вещи.
– Но она же наверняка не может жить одна, – возразил Джимми.
– Вот это мы сейчас и выясним, – пообещал Рид, подходя к калитке.
Двор за сплошной оградой оказался неожиданно большим. Здесь спокойно размещался большой дом, несколько построек поменьше, которые Крис классифицировал как хозяйственные, и два – как же это по- русски, задумался почему-то снайпер, а,
Крис осторожно шагнул в темный коридорчик, рукой отвел от лица в сторону что-то остро пахнущее травами – позади медно загремел оказавшийся не столь ловким Боллингтон – и, наклонившись, прошел в маленькую, но на удивление светлую комнату.
– Омбен ми, – сообщила Этна, садясь на кровать.
Она подобрала ноги – Крис мельком отметил, что одеяло, которым застелена кровать, похоже, сделано из тех же лоскутов, что и юбка девушки, – обхватила колени руками и, положив подбородок на колени, уставилась на американцев своими большими глазами.
– Наверное, ты сказала, что живешь здесь, – задумчиво пробормотал Крис, с любопытством оглядываясь вокруг. – Прости, крошка, но я не понимаю ровным счетом ничего из того, что ты так славно лопочешь. Проклятый языковой барьер… Можно?
Он протянул руку к нарисованной на стене картинке, нов последний момент задержал ее и оглянулся на девушку.
– Хай, бирмас.
– Все равно не понимаю, но будем считать это согласием, – сказал Крис, осторожно касаясь отполированной доски.
Не неровной желтоватой поверхности неведомый художник уверенными четкими штрихами изобразил одинокое дерево с кружащимися вокруг листьями. Чем-то это напомнило Крису китайские рисунки тушью, только это была не тушь, а… он глянул на подушечку собственного большого пальца – наверное, уголь. Потом рисунок покрыли воском, чтобы не стирался так легко.
– Образец примитивного искусства, а, командир? – ехидно осведомился Боллингтон из-за плеча. – Вот что значит патриархальная культура! Наши тинэйджеры обвешивают свои комнаты плакатами, а эта аборигенка – пейзажами. Интересно, откуда у нее столько денег, а? Тот парень, что намалевал все это, должен драть недешево.
– Обвешивает… – Крис оглядел комнату, всюду натыкаясь взглядом на черно-желтые рисунки. И тут его осенило. – Кто. Это. Делать? – спросил он, сверившись предварительно с разговорником и тыча пальцем в доски. – Изготовлять – кто?
Девушка тихонько вздохнула.
– Айн.
– Ты? – переспросил Крис. – Это все, – он обвел комнату рукой, – Этна?
– Этна, ми.
– Ба, – ошеломленно выдохнул Джимми, – да у нее талант.
– Да уж. – Крис зачем-то хлопнул себя по карману… замер. Осторожно извлек из кармана огрызок карандаша. Хороший черный карандаш для заполнения карточки местности.
– Джимми, – вполголоса окликнул он напарника. – У тебя блокнот при себе?
– Да, а что?
– Давай.
– А зачем? – запоздало спросил Боллингтон, протягивая Крису книжицу в тяжелом коричневом переплете.
– Затем. – Крис перелистнул несколько страниц – ну да, напарник не слишком утруждал себя ведением дневника. От силы страниц десять заполнены, а остальные – чистая белая бумага.
– Эй, ты что! – вскрикнул Джимми, глядя, как Крис «с мясом» рвет плоды его трудов. – Это подарок моей матушки… был.
