Случайно, нет ли у вас с собой ее фотографии?
— Здесь нет, а что?
— Очевидно, мы должны поместить ее в газетах, хотя, возможно, у них найдется в архиве.
— Послушайте, а не много ли всего… этого? — спросил Мальтрейверс.
— Это как с Библией «Милосердие Латимера», — сказал Джексон. — Мы собираемся предупредить все порты о поисках мисс Портер, проинформировать все полицейские участки. А что бы вы хотели? Чтобы мы сидели сложа руки? Пожимали плечами и ждали ее возвращения, а когда этого не произойдет, поняли бы, что упустили время и совершили непоправимую ошибку? У нас есть достаточно причин для того, чтобы делать то, что мы собираемся делать. Если же и получится так, что мы чересчур перестраховались, то и в этом случае мы ничего не теряем. Но нас забросают тухлыми яйцами, если окажется, что мы потерпели неудачу только потому, что вовремя не предприняли соответствующих мер.
Остаток утра был ознаменован постепенно нарастающим напряжением — из-за тех самых «соответствующих мер»: оскорбленная внедрением тяжелых сапог и собачьих лап в драгоценную траву жена настоятеля не выходила из границ учтивости лишь благодаря заботе и стараниям настоятеля; водолазы, взбаламутившие тихие воды Верты, привлекли к своим действиям любопытных, которые во время работы водолазов торчали на берегу; не переставая звонил телефон; все больше волнующийся и безрассудный Джо Голдман развил бурную деятельность; встревоженная и назойливая мисс Таргет путалась под ногами; епископ был потрясен и старался помогать советами; репортеры преследовали Мальтрейверса. И на всем этом фоне беспокойства и бурной деятельности — никаких новостей о Диане.
Чтобы дать показания как можно полнее, Мальтрейверсу и другим, находящимся в Веркастере, приходилось воскрешать в своей памяти даже мельчайшие детали событий, на которые они и внимания не обращали. То же происходило и по всей епархии с остальными гостями настоятеля.
К полудню расстроенный своей инертностью в разгар всеобщей активной деятельности Мальтрейверс достиг высшей степени беспокойства: ходил взад и вперед по дому и беспрерывно курил.
— А как насчет потери памяти? — спросила вдруг Тэсс. — Такое случается.
— Есть масса вещей, которых мы пока не предположили, — сказал он. — Она может, например, зарегистрироваться под вымышленным именем в доме для гостей Фринтона, улететь на самолете в далекую Монголию, записаться в проклятый женский монастырь…
— Я пытаюсь помочь, — огрызнулась Тэсс.
— Ну и какая, проклятье, помощь в твоей версии о потери памяти?
— Прекратите вы оба! — перебила их Мелисса. — Я знаю, Диана ваш друг и вы оба беспокоитесь, но она также и наша гостья, и, хотя мы едва знаем ее, успели полюбить. Сейчас достаточно плохо каждому и без вашей перепалки. — Она пристально смотрела на них, пока они оба извинялись. — Вот так-то лучше. Теперь поговорим о другом. Это может показаться вам в такой момент неважным, но фестиваль продолжается, и сегодня вечером премьера «Тайных игр». Вы оба говорили, что хотели бы прийти и, возможно, вас это немного отвлечет, а полиция пусть продолжает свою работу. Сейчас я советую вам найти, чем занять себя до спектакля.
Тэсс ушла мыть голову и принимать душ. А Мальтрейверс принялся искать в кабинете Майкла какую- нибудь книгу, которая могла бы занять его мысли. Пересматривая полки с религиозной литературой, он выбрал издание «Басни и выражения» Бревера и начал лениво листать страницы, пока не наткнулся на раздел «Библии с допущенными ошибками». Кража «Милосердия Латимера» совершенно вылетела у него из головы, но как только он прочитал список изданий с ошибками, он неожиданно ощутил возможность связи между кражей Библии и исчезновением Дианы. Ощутил, а ухватить, что это за связь, никак не мог. Он все еще обдумывал возникшую версию — и когда говорил Мелиссе, что собирается пройтись, и когда обошел собор, и уже когда входил в него.
Тут он был сразу же атакован мисс Таргет, которая буквально выскочила из-за прилавка туристского магазина. Она обрушила на него стремительный поток вопросов, в которых чувствовалось беспокойство, преувеличенное из-за обаяния короткой встречи с Дианой. Он отвечал, как мог, а в паузы, которые женщина предоставляла ему для вдоха, оглядывался в поисках места, куда бы улизнуть. И вдруг увидел органиста.
— Мистер Вебстер! — позвал он отчаянно и с облегчением. — Есть у вас свободная минутка? Простите меня, мисс Таргет, я действительно должен… — и он начал отступать туда, где озадаченно смотрел на него Вебстер.
— Извините меня за этот маневр, — сказал он, подходя к органисту. — Вы явились для меня спасением от мисс Таргет!
Вебстер понимающе улыбнулся.
— Она может быть утомительной, — согласился он, — Пойдемте-ка сюда. — Они вышли из собора и двинулись по направлению к женскому монастырю, спеша исчезнуть из поля зрения мисс Таргет.
— Я только что давал показания по поводу мисс Портер, — сказал Вебстер. — Вспоминал, о чем говорил с ней в саду, но не думаю, что извлек из этих воспоминаний хоть какую-то полезную информацию. Исчезновение мисс Портер ужасно для всех вас. Не думаю, что когда-нибудь вокруг собора было столько полицейских, сколько их сейчас в связи с кражей «Милосердия Латимера» и исчезновением мисс Портер.
— Да, последнее вызвало особенно большую тревогу у людей по всей округе, — заметил Мальтрейверс, но тут же замолчал. И пошел к собору, чтобы попытаться отвлечься от мыслей о Диане. Потому и заговорил о «Милосердии Латимера».
— Я только что читал об ошибках в Библиях. Никогда не думал, что их так много, — сказал он. — Я знал о Библии, в которой отсутствует «не» в седьмой заповеди, в результате чего одобряется прелюбодеяние. Но я никогда не слышал о женоненавистнической Библии от 1810 года, в которой есть строчки (кажется, то был Лука?): «грешить больше» вместо «не грешить больше»… Очень понравилась мне и «Печатная Библия», в которой Давид жалуется: «Печатники преследуют меня без всякой на то причины» вместо «Правители преследуют…» Я думаю, ей нужно бы лежать на столе редактора «Гардиан».
Вебстер едва заметно улыбнулся.
— Да, наверное. Ведь Библия — это слово Божье! Издания с опечатками — прискорбнейший факт.
Мальтрейверс, вспомнив, что Вебстер пользуется репутацией искреннего человека, решил, что будет невежливо продолжать говорить на эту тему, ибо органист не может вместе с ним смеяться над опечатками, касающимися веры.
Их разговор плавно перелился в менее опасное русло: они заговорили о фестивале, пока шли к северному трансепту, где Вебстер предполагал встретиться с епископом.
Мальтрейверс продолжил свой путь вокруг собора. Останавливался, чтобы прочитать напыщенные надписи, высеченные на мраморе в память о давно усопших, освещающие исключительные и явно незапятнанные добродетели прошлых поколений. Быстро, чуть не бегом, проскочил южный трансепт во избежание новой встречи с мисс Таргет и зашел в женскую молельню. Безразлично взглянул на огромную икону Христа, занимающую большую часть стены, но неожиданно лик сына Божьего успокоил его.
Часы на башне Талбота пробили шесть. Мальтрейверс понял, что пора возвращаться домой, и неохотно покинул молельню.
Не желая встречаться с мисс Таргет, он собирался обойти собор снаружи, но остановился, увидев, маленькую дверь в южной стороне женской молельни. Предположив, что она должна находиться как раз прямо против парадной двери отца Майкла и Мелиссы, решил воспользоваться ею, если она не заперта. Она оказалась открытой и, действительно, располагалась так, как он и думал, хотя сейчас дом сестры загораживала полицейская машина, припарковавшаяся на двойной желтой линии. Его ждал Джексон.
— Я здесь не официально, — сказал он. — Но подумал, заеду по пути домой и введу вас в курс дела. Мисс Портер в лондонской квартире нет, и мы не сумели найти ничего, что могло бы помочь нам. Также ничего существенного мы не узнали и от тех, кто был на приеме настоятеля, хотя переговорили с большинством из них. А единственный родственник, которого мы смогли отыскать, ее брат, живущий в Бристоле, не видел мисс Портер уже несколько месяцев. Думаю, вы знаете, что родители ее умерли?
Мальтрейверс кивнул.
