— Спасибо. Мы побеседуем с мистером Ноулзом, а за это время сверим отпечатки пальцев, может быть, что-нибудь и всплывет. Если это правда, всплывает и мотив кражи.
— Как я понял, советник Хибберт может на это бурно отреагировать, — предположил Мальтрейверс.
— Оставьте эти заботы нам, — попросил Джексон. — В настоящий момент я гораздо больше обеспокоен тем, что нет никаких известий по делу мисс Портер, как вы понимаете, делу более важному, чем кража Библии. Очевидно, вы тоже ничего нового не слышали? — Мальтрейверс и Тэсс отрицательно покачали головами. — Хорошо. Спасибо, что принесли это. Пойдемте, я провожу вас. Весьма вероятно, мы увидимся сегодня вечером, — сказал он, когда они подошли к выходу. — Полагаю, вы будете на концерте в соборе?
— Вы тоже? — спросил Мальтрейверс. — По долгу службы или ради удовольствия?
— Ради удовольствия, — ответил Джексон. — Программу обещают хорошую. Конечно, если не произойдет чего-нибудь драматического, что помешает мне, но я надеюсь прийти.
Голдман позвонил еще раз, в ту минуту, когда они собирались уже выходить из дома. Его возбуждение сменилось покорностью судьбе.
— Итак, она все испортила, — сказал он. — Забински найдет кого-то еще, а ее карьере придет конец. Ты знаешь правила, Гас. Подобная возможность предоставляется однажды в жизни.
— Это последнее, что меня заботит в данный момент, — сказал Мальтрейверс. — Я хочу только одного — чтобы Диана была найдена.
Когда они уже прошли Дом Капитула и направились к западной двери собора, то встретили настоятеля, его жену и Вебстера, выходящих из закрытой зоны собора. Органист нес зеленый кожаный футляр.
— Конечно, ты играешь сегодня, — сказала Мелисса. — Думаю, все, что ты собираешься играть, ты знаешь наизусть, Мэтью, не так ли?
— Почти все, — ответил он. — Но я не такой способный, чтобы целиком полагаться на память.
Когда вошли в собор, Мэтью направился прямо к органу, а все остальные расселись по свободным местам. Мальтрейверс увидел Джексона и жестом пригласил его на свободное место рядом с собой.
Они слушали игру Вебстера, а Мальтрейверс рассказывал о людях города.
— Вон епископ с женой и с одним из священников, живущим при соборе. Забыл его имя, но он делит обязанности с моим шурином. О, и настоятель здесь! Вы знаете его?
— Да. Он и его жена прислали мне приглашение на прием. — Джексон выглядел унылым.
— Веркастерский галеон, — осклабился Мальтрейверс. — Боюсь, что не назову вам всех священнослужителей, но знаю точно, все они были на приеме у настоятеля. А, здесь и Ноулз! Вы с ним еще не разговаривали?
Джексон посмотрел через проход в том направлении, куда показывал взглядом Мальтрейверс. Ноулз был поглощен музыкой.
— Не знаю, как сделать это. У меня нет предлога заговорить с ним. — Следователь с интересом рассматривал Ноулза. — У него лицо, человека, с которым мне не хотелось бы встретиться в зале суда по разные стороны барьера.
— Такое лицо могла бы любить только мать, не правда ли? — подтвердил его ощущения Мальтрейверс. — Но он очень мил в общении. При первой же возможности я познакомлю вас.
Неожиданно Джексон встал, огляделся по сторонам и снова сел на свое место.
— Где орган? — спросил он.
— Вы должны были заметить его. Он — против южной стены, рядом с тем шкафом, в котором хранилась Библия.
— Я так и подумал, но, очевидно, они собираются поставить хор и солистов перед клиросом, и я не представляю себе, как органист будет видеть дирижера.
— О, это современная технология! — И Мальтрейверс принялся объяснять. — Посмотрите в правый верхний угол клироса. Видите? Это скрытая телевизионная камера. Когда хор располагается в традиционном месте за экраном, органист видит хормейстера в зеркале, но, когда хор — по эту сторону, используется камера. Все в высшей степени изобретательно.
Свет в нефе погас, когда четыре профессиональных солиста — сопрано, альт, тенор и бас — заняли свои места перед хором, и дирижер поднял свою палочку в направлении камеры. Орган смолк, и тут же снова заиграл, в такт этой палочке, и все голоса слились в один — исполнялась контата Джудиса Маккабеуса «Священник Задок». И концерт шел своим путем, без перерыва. В нем соединились страстная вера, выраженная в необыкновенной музыке и в песнопениях, исполняемых солистами, хором, а иногда и прихожанами, которые все были в нефе, ибо трансепты и двери задней стороны собора в этот вечер были закрыты.
Мальтрейверс пришел в восторг от исполнения солистами песнопения Стайнера «Бог так сильно любит мир», исполняемого без музыкального сопровождения — в нем четыре голоса сплелись в прекрасной гармонии. Когда закончилось пение, снова вступил орган с начальными тактами «Слава тебе, моя душа, Король Небес», к которому присоединились все. В заключение хор и солисты вместе запели «Аллилуйя» под громкий крик восторженных зрителей, и все здание наполнилось ликующими звуками, повторяющиеся слова слились в вопль восторга и восхваления Бога. Когда прозвучала последняя нота, грохнули аплодисменты. Дирижер через камеру поманил к себе Вебстера, чтобы тот присоединился к хору и разделил с ним триумф.
— Кто сказал, что у Дьявола — самая лучшая гармония?! — заметил Мальтрейверс Джексону.
Мелисса наклонилась через Мальтрейверса к Джексону и пригласила его на кофе как раз в тот момент, когда Гас заметил, что Джереми Ноулз уходит. Джексон остался с ними, и они были последними, кто покинул собор.
Настоятель, его жена и Вебстер на кофе не остались.
Мальтрейверс, будучи в приподнятом настроении от музыки и со слегка затуманенной головой после хорошей порции джина, неожиданно запел:
— «А Он будет царствовать вечно-о! А Он будет царствовать вечно!» — Его голос резко прозвучал в тихом саду и возвратился эхом.
— Успокойся! — одернул его отец Майкл, не терпевший никаких экстравагантностей.
— «Бог спасет Короля!» — весело продолжал Мальтрейверс, не обратив внимания на слова шурина. — «Бог спасет Короля! Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!»
Он загородил всем вход в дом.
— Гас, уймись! — засмеялась Мелисса.
Мальтрейверс спел еще раз «Аллилуйя!» и — поклонился всем.
Отец Майкл выглядел раздраженным, но все остальные засмеялись вместе с Мелиссой, когда Мальтрейверс вытащил из кармана ключ и сделал широкий приглашающий жест.
— Позвольте мне… — воскликнул он и актерски повернулся к двери с медным ключом, взблеснувшим в его руке, и — вдруг застыл. — Иисус Христос!
Потрясение и страх в его голосе подействовали на всех сильнее, чем богохульство. Остальные проследили его взгляд, прикованный к входной двери, находящейся в глубокой тени, но не сразу разглядели, что так потрясло его.
Несколько секунд стояло гробовое молчание, потом раздался ужасный крик Мелиссы.
Над замком гвоздем была прибита отрубленная человеческая рука. Тэсс вырвало.
Глава 6
— Стоять не двигаясь! — Повелительный крик Джексона заставил Мальтрейверса инстинктивно отпрянуть от двери. А Мелисса снова закричала.
— Ребекка! — Она рванулась вперед, но Джексон успел жестко ухватить ее за плечи.
