болоте машин, а северо-западнее Немирова отступившие немцы лихорадочно создавали очередного противотанкового «ежа».
Характерной чертой боя за Немиров является тот факт, что советские танки были остановлены (а часть их уничтожена) не вражескими «панцерами», а пехотной дивизией вермахта. Даже в не самых благоприятных для них раскладах немцы умели создавать устойчивую противотанковую оборону, с которой, вопреки довоенным мечтам советских теоретиков, не могли справиться в одиночку и новые танки противоснарядного бронирования. Для танков же старых типов огонь немецких противотанковых пушек фактически не оставлял надежды добиться хоть каких-то результатов.
Но, пожалуй, еще более важным фактором, чем количество противотанковых пушек, оказался уровень подготовки немецких истребителей танков и вообще немецкой пехоты — по сравнению с РККА!
Не лучше обстояло дело у «родственника» 4-го — 6-го мехкорпуса ЗОВО генерал-майора Хацкилевича. Корпус был включен в конно-механизированную группу генерал-лейтенанта Болдина для нанесения контрудара во фланг немецкой группировке. Однако из-за недостатка данных о противнике удар конно- механизированной группы в итоге пришелся не по флангам 3-й танковой группы Гота, а по пехотным дивизиям XX армейского корпуса.
Сильнейшему мехкорпусу Западного фронта повезло еще меньше, чем частям КОВО, — из его документов до сегодняшнего дня «дожила» лишь тоненькая папка «актов уничтожения штабной документации». Узнавать о том, как сражался 6-й мехкорпус, нам приходится от врага.
«Без сомнения, советские атаки 24 и 25 июня южнее и юго-восточнее Гродно завершились тяжелым тактическим поражением. Несмотря на использование большого числа танков, русским не удалось разгромить расположенные на не слишком удачных позициях части германского XX армейского корпуса.
Напротив, были понесены тяжелые потери в танках. По данным XX армейского корпуса, число уничтоженных советских танков было следующим:
256-я пехотная дивизия — 87
162-я пехотная дивизия — 56
2-я рота 4-го полка зенитной артиллерии — 21
VIII авиакорпус — 43
Итого — 207.
Отрицательный тактический результат советской стороны следует объяснять в первую очередь следующими причинами:
1. Проведение атак с марша.
2. Недостаточная артиллерийская поддержка.
3. Полное отсутствие воздушной поддержки»[309].
Летом 1941-го разгромить части вермахта было еще слишком сложной задачей для лучших танковых частей РККА. Кроме наличия «непробиваемых» танков, требовалось еще и умение — вести разведку, взаимодействовать с пехотой и артиллерией и многое, многое другое. Не получалось даже развить успех там, где он поначалу был — в Немирове, где под гусеницами головного дозора погибла большая часть имевшихся на тот момент в городе немецких противотанковых пушек, — или в Белоруссии.
Умения пока еще не было, его только предстояло заполучить — тем, кто выжил, тем, где уходил от горевших танков под Немировом и Гродно. А пока — пока они сделали все, что смогли. И сделали они для тех страшных дней июня 1941-го не так уж мало.
«На оперативном уровне, однако, советские атаки принесли успех. Германский XX армейский корпус оказался настолько серьезно скованным, что лишь 27 июня оказался в состоянии вновь перейти к наступлению. Таким образом, он потерял 3,5 дня.
За это время был произведен отход с линии Бобра — если не считать сильные арьергарды у Осовца. Поскольку продвижение немцев с плацдармов у мостов через Нарев юго-западнее и южнее Белостока до 26 июня удалось также предотвратить, организованный отход как минимум большей части центра и правого крыла 10-й армии до реки Рос севернее Волковыска был обеспечен»[310] .
Далее немецкий историк описывает, как остатки 6-го мехкорпуса обеспечивали сначала отход, а затем прорыв из белостокского выступа советской 10-й армии. Аналогичным образом, атаки частей 4-го мехкорпуса Власова остановили наступление немецкой 71-й дивизии, дав этим возможность выйти из Львова частям 6-й армии.
Это, казалось бы, было мало, очень мало для таких грозных «на бумаге» мехчастей с сотнями танков. Но летом 1941-го в
«Сгоревший танк — это не погибший пехотный взвод». Сгоревшие, взорванные и сожженные экипажами, а порой и просто брошенные без горючего и снарядов танки советских мехкорпусов ценой своей гибели «покупали» время для отхода взводов, рот и дивизий на восток, для эвакуации людей и промышленности. Оставшиеся «безлошадными» танкисты получали новые машины — и снова шли в бой, учиться воевать.
«142-й танковый полк в ночь с 8 на 9 сентября 1941 года находился на марше из р-на с. Мачуха в р-н Сух. Кобелячек. Было известно, что после сосредоточения бригады в районе Сух. Кобелячек будет поставлена боевая задача. Время указано не было. В случае сильного ливня и вследствие этого, порчи дороги к 9.00 9 сентября 1941 года в р-он сосредоточения из 92 танков прибыло 5 штук KB и 13 Т-34, остальная матчасть находилась на марше в 18–30 км. от пункта сосредоточения без горючего и ввиду порчи танков. Прибытие до 70 ожидалось к вечеру.
По прибытии указанных 18 танков — 5 KB и 13 Т-34 командир 34 кавдивизии полковник ГРЕЧКО ведя бой в р-не Лошкани-Александровка приказал пустить танки в бой. Командный состав и водители местности и системы обороны не знали. На рекогносцировку времени не было дано. Несмотря на требования командования бригады танки не применять, а дать возможность провести рекогносцировку местности, системы обороны противника, уяснить задачу и связаться с находящимися в бою частями, это сделано не было. Решение было принято на „ура“, не обдуманно. Результат получился плохой. Части дивизии успеха не имели, т. к. 5 штук „KB“ не дойдя до поля боя засели на заболоченном ручье, были взяты пр-ком под обстрел и их пришлось эвакуировать ночью. 2 Т-34, только вступив в бой, загорелись от термитных снарядов пр-ка. Остальные 11 Т-34 были выведены из боя вследствие нецелесообразности их участия в бою на этом участке местности. Это показывает и на неправильное указание боевого курса танкам командиром 34 кавдивизии. В чем он сам потом сознался».
Стоит добавить, что командира 34-й кавалерийской дивизии Андрея Антоновича Гречко дураком назвать сложно, да и неучем тоже. После Гражданской войны он окончил кавалерийскую школу (1926), Военную академию имени М. В. Фрунзе (1936) и Военную академию Генерального штаба (1941). После 34-й кавдивизии он в январе 42-го стал командиром 5-го кавалерийского корпуса, а с апреля 1942 г. командовал 12-й армией. Войну генерал-полковник Гречко закончил в Праге, командуя 1-й гвардейской армией, а после войны, уже с маршальскими погонами на плечах, Андрей Антонович Гречко будет главнокомандующим Объединенными вооруженными силами государств-участников Варшавского договора и Министром обороны СССР. Это все еще будет. Но потом. После войны.
А тогда, в сентябре 1941-го, будучи полковником без приставки «генерал», командир кавалерийской дивизии A. A. Гречко применять подчиненные ему танки умел, мягко говоря, неважно. И он был далеко не единственным таким командиром…
«Начальнику Управления боевой подготовки ГАБТУ КА.
Начальнику АБТУ Западного фронта.
6.1.42.
Доношу, что за период действий танковых частей в 5-й армии имели место факты неправильного
