выдумываешь. Я не замечаю, — соврала она. — А спит он в свободной комнате, потому что я стала толстая и мне трудно удобно устроиться, а так хотя бы он высыпается. Ты напрасно разволновалась, я не пошла с вами не из-за Чарльза, а потому что устаю, если долго бываю на ногах. Поверь, я не лицемерю, я с удовольствием посидела дома.
— Честно?
— Честно, — сказала Мелли твердо. — А сейчас очень поздно, так что приятного тебе сна, — остальное расскажешь завтра. — И как она не сообразила, что подруга истолкует ее слова по-своему!
— Ой! — воскликнула Нита краснея. — Поняла, я не даю ему пожелать тебе доброй ночи!
Мелли пришлось согласиться.
К ее удивлению, Чарльз действительно вскоре явился и с готовностью объяснил зачем: «Для приличия, потому что этого ждет Нита». Он был неприветлив, угрюм, но она не могла негодовать или злиться, зная, что и он испытывает боль.
Скорее чтобы нарушить тягостное молчание, а не оттого, что ей хотелось говорить, она произнесла:
— Нита, кажется, осталась довольна?
— А ты полагала, что будет иначе? Она же ни в чем не виновата!
— Конечно, — печально кивнула Мелли, — понимаешь, она совсем не выносит ссор, ужасно огорчается. Поэтому ей просто невозможно резко ответить, прервать, когда она несет чепуху, до того близко к сердцу она все принимает. Спасибо, что взял ее.
Он так и стоял возле двери и, ничего не ответив, повернулся и вышел.
Нита гостила у них еще три дня. Три мучительных для Мелли дня, потому что она из последних сил изображала счастливую жену и будущую мать, из последних сил улыбалась, старалась быть естественной.
Они поехали в прелестный крохотный Онфлер и пробыли там с утра до вечера, неторопливо бродили по магазинам, долго сидели в открытом кафе возле пристани, наблюдая за кипевшей вокруг них жизнью. Чарльз показал Ните своих лошадей и пригласил приехать на следующий год, посмотреть, как они будут участвовать в скачках, когда подрастут и будут хорошо обучены. Он, правда, умолчал, что Мелли уже не будет принимать ее здесь как хозяйка.
На следующее утро Мелли повезла подругу в Довиль и, несмотря на то, что Нита без остановки причитала, глядя на цены в дорогих магазинах, купила ей красивый шарф от Сен-Лорана.
— Не надо, Мелли, — отказывалась Нита, — я не могу принять такой подарок! Он же безумно дорогой!
— Чепуха! Тебе что, не нравится?
— Нравится, не нравится, — ворчала она, — шарф потрясающий!
— Тогда хватит спорить!
— Я не спорю, но на такие деньги можно жить целый месяц!
Засмеявшись, Мелли обняла ее.
— Не преувеличивай. Я до того рада, что мы увиделись… Спасибо, что приехала.
— Ты правда не против?
— Ну конечно, правда.
— А можно я приеду еще, когда ребеночек уже родится?
— Ну, конечно. — Что она могла сказать?
«Нет, потому что ты сунула нос в чужие дела, и мы с Чарльзом не будем вместе, когда родится ребенок?» Нет, это исключено.
Стоя рядом, они дружно махали Ните на прощание, демонстрируя полнейшее единодушие. Как только машина скрылась из виду, Чарльз сказал:
— Завтра утром я уеду.
До Мелли не сразу дошел смысл его слов, и она молча смотрела на него.
— Уедешь? — Голос ее прозвучал как эхо.
— Да.
Почему? Потому что он больше не может ее видеть? А, собственно, чего она ожидала? Что они будут изображать счастливую семейку до самых родов? С замирающим сердцем она жалобно спросила:
— А я имею право знать куда?
Поколебавшись с минуту, он ответил:
— В Монте-Карло.
Она почувствовала такую дурноту, что не сразу смогла говорить. Вот оно что, в Монте-Карло, там как раз через несколько недель начинаются гонки на глиссерах. Каждый сезон кто-то погибает или получает увечье. Даже в этом году уже было два несчастных случая во время подготовки, и он дал ей слово, что не будет участвовать. Но это было еще до того, как он узнал о ее обмане. Мелли собрала последние силы и, наконец, задала вопрос:
— И как долго тебя не будет?
— Точно не знаю. Несколько недель. Я успеваю вернуться до родов.
«Если останешься жив».
Судорожно глотая воздух, она продолжала:
— Я думала, ты уступил свое место.
— Уступил. Но второй пилот Никко сломал ногу, и я предложил его заменить.
«В тот вечер», — подумала она, не сомневаясь, что права. Нита ведь рассказала ей, что в казино он оставлял ее на несколько минут, чтобы поговорить с Никко.
— Ты никогда не думала, что можешь остаться богатой вдовой…
— Не надо! — взмолилась она. — Ради Бога, не надо! — Чувствуя, как кровь отлила от ее лица, она покачнулась и, наверное, упала бы, если бы Чарльз не успел ее подхватить.
С испуганным, а возможно и рассерженным возгласом он, поддерживая ее за талию, отвел в гостиную.
— Посиди, я принесу тебе чего-нибудь попить. Тебе чаю или чего-нибудь другого? — спросил он растерянно.
Откинувшись в кресле, она закрыла глаза и старалась отогнать от себя кошмарные видения, в которых мелькали покалеченные, окровавленные, выброшенные на берег тела. Гонщики носятся на таких фантастических скоростях, что достаточно удара волны, какого-нибудь обломка, чтобы произошла катастрофа.
— На, — резко сказал он, — выпей.
Открыв глаза, она взглянула на пузатый стакан с бренди.
— Не могу, — взмолилась она, — мне станет нехорошо.
С глубоким вздохом он поставил стакан на журнальный столик.
— Жан-Марк заварит тебе чай. — Он отошел и остановился поодаль, расставив ноги и засунув руки в карманы. — Прости, я не хотел тебя огорчить.
Глядя на него, по-прежнему в плену дурных предчувствий, Мелли попросила:
— Не уезжай.
— Я должен. Дал слово.
А слово Чарльз держал. Железно. А если бы он не пообещал? Передумал бы, уступил ей?
— Возьми с собой Жан-Марка, — попросила она.
Он с удивлением взглянул на нее.
— Зачем?
— Не знаю, — призналась она беспомощно. — Он будет за тобой присматривать и просто вообще…
— Не дури! Со мной все будет в порядке. Со мной всегда все в порядке.
Он сказал правду. Но в один прекрасный день удача может изменить ему. Что за дьявольская сила заставляет его вечно рисковать? Гонит туда, где бросают вызов? Скука? Жажда самоутверждения? Нет, ни то, ни другое не похоже на Чарльза.
Резко взмахнув рукой, так что она вздрогнула, он зло обратился к ней:
