не вносившая смуты в душу. Сейчас она могла думать о Донни спокойно, с любовью, без той сердечной боли, которую более десяти лет назад принесла с собой его смерть. Такая нелепая, такая бессмысленная смерть. Человек просто споткнулся, неловко упал и захлебнулся водой буквально из лужи глубиной по щиколотку, через которую можно было перейти, не промочив ног.
Стараясь отбросить грустные воспоминания, она обратилась к Чарльзу, желая, чтобы ее слова звучали как можно беззаботнее:
— Так все-таки кто же ты теперь? Ну, кроме того, что авантюрист, а?
— О, дел у меня хоть отбавляй, — не захотел объяснять он, — я преуспеваю.
Мелли отметила про себя, что это заметно даже по его спортивной куртке. Одевался он, судя по всему, не в «Вулвортсе».[9] Дальнейшие попытки выведать о нем побольше были неожиданно прерваны появлением женщины, показавшейся Мелли знакомой. Женщина была высокая, светловолосая и немыслимо привлекательная. Пока она разглядывала Мелли, стоя за спиной у Чарльза, лицо ее так и светилось веселостью и живейшим любопытством.
Приложив к губам палец, что, вероятно, откачало призыв к молчанию, она проскользнула в дверь, подкралась на цыпочках к их столику и обеими руками прикрыла глаза Чарльзу.
Схватив своими сильными руками ее запястья, он высвободился, откинул назад голову, посмотрел вверх и произнес:
— Bonjour,[10] madame.
— Вот я тебе покажу «bonjour»! Ты бессовестный тип, Чарльз! Где ты пропадал? Почему не явился ко мне на ужин?
— Некогда было, — отрезал он, и Мелли заметила, что взгляд его сузившихся серых глаз стал настороженным. Быть может, хотел дать понять незнакомке, чтоб не заходила слишком далеко? Таким Мелли его еще не знала и вдруг испугалась своего безрассудства, продиктованного желанием во что бы то ни стало его найти. Перед ней был не мальчик, а опытный, видавший виды мужчина, уверенный в себе, богатый.
Он создал свою жизнь собственными руками и больше не был похож на ее школьного приятеля.
— Ну понятно. И я даже знаю почему! — Женщина рассмеялась, и ее смех вернул Мелли к действительности.
— Не сомневаюсь, что знаешь.
Состроив ему гримасу и улыбнувшись Мелли, она поторопилась снова примкнуть к ожидавшей ее снаружи компании.
Интересно, о чем это они? — подумала Мелли, провожая глазами элегантную блондинку. Был с женщиной? Или на яхте? — Спросить она не решалась.
Наконец, снова поворачиваясь к Чарльзу и заглядывая ему в лицо, Мелли проговорила:
— Она немножко похожа на одну актрису…
— Элисон Маркс, — сказал он. — Да, ты не ошиблась.
— Ого, — протянула она не без зависти, — ты вращаешься в высшем свете.
— Высшем свете? — повторил он задумчиво. — Да нет, они самые обыкновенные люди. Некоторые из них очень славные. Ты должна приехать следующий раз в сентябре, здесь все собираются в это время на кинофестиваль. — Заметив, что она озадачена, он объяснил: — На американский кинофестиваль. Его проводят в Довиле каждый год. Хочешь на нем побывать? Я добуду тебе билеты.
— Мне? Нет, ради Бога не надо! — отказалась она, сама не понимая почему.
— Ты уверена? Смотри, а то я могу достать для тебя и приглашение. Пообщаешься накоротке с богачами и знаменитостями… нет, пожалуй, не так, — сказал он, помотав головой, — среди светских львов появится наша скромная овечка… — И на этот раз вполне серьезно добавил: — Боюсь, тебя подобное сборище может раздосадовать до слез. Такая публика, наверное, тебе не по душе, Мелли. Каждый занят только собой. — Судя по озорному блеску его глаз, он предполагал, что последнее утверждение может заставить ее передумать — из духа противоречия.
Шум внезапно распахнувшейся двери заставил их обоих обернуться. Седой человек с загорелым продубленным ветром лицом остановился у входа и смотрел на Чарльза полными отчаянья глазами.
— Qu'est — ce qui ne va?[11] — нахмурившись, спросил Чарльз.
Мужчина захлебнулся потоком французских слов, из которых Мелли смогла разобрать лишь имя — Лоран.
Резко отодвинув стул, Чарльз вскочил и бросился к нему, видимо, как подумала Мелли, чтобы выяснить подробности какого-то происшествия.
Быстро отсчитав несколько франков, она положила их на стол и, расплатившись за кофе, решительно поднялась со своего места, чтобы присоединиться к мужчинам, заспешившим в сторону порта. Она поняла — случилось неладное, но что?
На набережной толпились люди, взволнованно обсуждавшие происшествие. Мелли видела, как Чарльз и его спутник протолкнулись к представителю власти и о чем-то его расспрашивают. Она заметила, что Чарльз опустил голову, затем засунул руки в карманы и стал смотреть в даль, в открытое море.
Она вполне могла тогда уйти, спокойно, без шума, потому что знала, что он о ней совсем забыл, но ей не хотелось уходить, не хотелось уезжать. Осторожно приблизившись к нему, она тихо спросила:
— Что-нибудь произошло?
Резко обернувшись, он поглядел на нее так, будто не сразу узнал, потом тяжко вздохнул, с усилием заставляя себя обратить на нее внимание.
— Мелли, черт возьми, прости меня…
— Не валяй дурака, объясни, что случилось.
— Что-то с Лораном, с его яхтой. Похоже, в нее врезался глиссер, а я не знаю подробностей, спасатели вышли в море. — Он замолчал, а потом добавил, скорее для себя, а не для нее: — Ничего с ним не случится, он живучий как кошка, — и закрыл глаза, словно беззвучно молился.
— Чарльз, — тихо позвал его товарищ и, схватив за руку, показал в сторону спасательного катера, который медленно входил в порт.
Взглянув на Чарльза, Мелли увидела, что надежда борется в нем с безграничным отчаянием. Отведя глаза, она тоже стала смотреть, как спасатели медленно приближаются к причалу.
Первыми на причал сошли мужчина и женщина — женщина истерически рыдала, бледного как полотно мужчину била дрожь. Кроме них, появились только несколько человек в синей форме. Чарльз и его товарищ подошли к тому, кто, вероятно, был старшим. Мелли увидела, как он покачал головой.
Чувствуя себя беспомощной и бесполезной, она наблюдала, как накрытое белым покрывалом тело вынесли на носилках и осторожно опустили на булыжник, как Чарльз, встав на колени, бережно приподнял покрывало, чтобы взглянуть на лицо друга, а потом растерянно стоял рядом, пока носилки опять не подняли и не понесли к машине «скорой помощи».
Человек, который первым принес дурную весть, пошел за носилками, оставив Чарльза одного, растерянного, онемевшего от горя.
У нее защемило сердце от жалости, она тихо подошла к нему и, взяв его руку, ласково прижала ее к себе.
— Я должен был идти с ним, — сказал он безразлично. — Я собирался, только решил закончить крепления на «Звезде». Если бы я был с ним…
— Если бы ты пошел с ним, ты бы мог оказаться на его месте.
— Я? Не велика потеря. Кому я нужен? Но Лоран… О, Господи!
Оглядевшись вокруг, он бросил неприязненный взгляд на группку людей, все еще возбужденно обсуждавших происшествие. Он сжал зубы, глаза его сузились и, схватив ее за плечо, резко сказал:
— Пошли отсюда, пока не принесло газетчиков.
Стремительно протащив ее за собой по песчаной тропинке, он вывел ее на широкую улицу, которая вела к большому многоэтажному дому, втолкнул вначале в подъезд, затем в открывшийся лифт и, нажав на кнопку третьего этажа, смотрел в одну точку, не замечая ее, пока перед ними не раздвинулись двери.
Мелли едва успела заметить, что лестничная площадка покрыта дорогим зеленым ковром, а стены выкрашены матовой белой краской, как уже очутилась возле крайней слева двери. Квартира 301. Чарльз вставил ключ в замочную скважину и, по-прежнему не отпуская ее руки, втащил внутрь. Наконец отпустив
