26.8.55
Дорогая Тамарочка!
Письма от тебя в ответ на своё я ещё не получила. Но ты, возможно, и не написала, ожидая письма от меня. Но я знаю, что ты получила мою карточку. Я её даже маме не послала, только тебе.
Вчера приехал к Иде папа. Я уже его видела, разговаривала с ним. Он очень хороший, простой человек. И мать у неё — очень добрая женщина. Ты знаешь, она прислала мне посылку. Я была так тронута.
Только к нам с тобой никто не едет. Мой папа всё ждёт ответа из Москвы. Как только получит документы, приедет ко мне. Но мне кажется, этого никогда не будет. Дорогая Тамарочка, если у тебя будет возможность, пришли и мне свою карточку. Так хочется посмотреть на тебя.
Я получила из адресного стола Артёмовска ответ на свой запрос. Сейчас же написала родителям Жени письмо. Если они ответят, я попрошу карточку Жени. Сусанночка пишет мне очень часто, прислала мне уже три карточки. Писала, что была у тебя. Интересно, какое впечатление она на тебя произвела. Мама от неё в восторге. И я её люблю, как сестру. Сусанка написала мне, что Надя Коваленко поехала домой. Я так рада за неё. Как твоя Лика живёт? Нет ли улучшения в её здоровье?
Я с нетерпением жду изменения в твоей судьбе. Папа Иды рассказывал, как он хлопочет. Должен быть индивидуальный подход — так ему ответили. Я надеюсь, ты скоро встретишься со своей сестрой.
Ты знаешь, может, у нас потому такая слабая переписка, что мы не переписываемся непосредственно. Напиши мне номер своего почтового ящика. У нас здесь очень хорошо с почтой. За три недели письмо идёт туда и обратно. Это к папе мамины письма идут дольше, но обычно не пропадают.
У тебя, наверное, больше времени, чем у меня. Что ты сейчас читаешь? Я перечитываю Горького. Но времени так мало, что я даже не успеваю отвечать на письма. Я тебе писала, что я сейчас вместе с Идой. Пишу «вместе», но это не совсем так. У неё своя подруга. Она живёт с ней вместе, а сейчас и работает не в той смене, что я. И вообще, я с Галей была гораздо более дружна, чем с нею, хотя у нас, казалось бы, есть о чём говорить. Так уж получается.
Ирэна уехала в Кемеровскую область. Туда же уехала Верочка — женщина, с которой вместе я была два года. Я была к ней привязана, как к матери.
Так пусто стало теперь, ужасно. Надеюсь, что с Галей встречусь осенью, во время уборочной кампании.
Напиши мне, как ты живёшь. Как тебе даётся работа? Ты не инвалид случайно? У тебя ведь сердце больное, я помню.
Не падай духом, Тамарочка, я верю, что скоро тебе улыбнётся счастье. Я так часто вспоминаю наше знакомство. Думала ли я, что это так трагично кончится для тебя?
Пока кончаю писать. Так хочется, чтобы ты получила моё письмо и ответила. Вот с Сусанкой я так подружилась по письмам. И с Галкой мы продолжаем переписываться, получила от неё уже две карточки. Она очень хорошо выглядит. Папа Иды рассказывал, что её родители очень плохо живут, отец совсем больной. Галя тебе передаёт привет. Будь здорова, дорогая Тамарочка, целую тебя крепко. И от Иды тоже тебе привет. Жду твоего письма,
М.
24.8.55.
Дорогая сестричка Сусанночка!
Твоё большое, хорошее письмо дошло за 9 дней. Я тебе уже писала, что твою новую карточку я получила. Ида мне очень завидует, даже просила, чтоб я ей отдала одну твою карточку. Я, конечно, не дала, но вообще ты напрасно так холодна к ней. Она всегда тебя тепло вспоминает.
Хорошая моя сестричка, не могу передать тебе, как я обеспокоена твоим здоровьем. Ещё раз прошу тебя — не переутомляйся. Подумай, как твоя жизнь нам драгоценна. Вот если бы тебя актировали. Как — об том не подымался вопрос? Пусть «медицинская часть» больше занимает места в твоих письмах.
Насчёт стихов я остаюсь при своём мнении. Поэт должен чувствовать и своё горе, и чужое. Значит, страданий на его долю должно перепадать больше. Впрочем, это судьба не только поэтов, но и всех порядочных людей.
Знаешь, я не люблю благодушных поэтов, терпеть не могу их телячьего восторга перед жизнью. Я перечитываю сейчас Горького. Критико-публицистические статьи его я частично читала, но уже давно. Возьму у нас в библиотеке. Перечитала его пьесы. Мне раньше очень нравились его «Дачники» и «Дети солнца». А теперь «Дачники» мне очень не понравились. Как всё искусственно, натянуто. Ни один персонаж не говорит естественно, кроме пошляков. Вообще Горького я очень любила, а теперь меня поражает его искусственность. Но, конечно, не везде. «Дети солнца» мне нравятся гораздо больше. Самой естественной мне кажется больная, истеричная Лиза, и мне понятен её страх и ужас перед жестокостью жизни. Да и в ней виден эгоизм — довела человека до самоубийства, неизвестно из-за чего.
Да, цвета мы научились различать, но, друг мой, это только быкам простительно кидаться на ненавистный цвет, не разбирая, в чём дело. А нам надо думать и думать. Ах, как мне надо встретиться с папой, мамой и с тобой. Ты подумай, я так долго не встречала людей, думающих так, как я. Даже те, кого я люблю и уважаю, всё-таки в какой-то степени инакомыслящие. Большинство же предпочитает уподобляться вышеупомянутым быкам.
Я у тебя давно хотела спросить: знакома ли ты с приключениями Иды и др. папиных земляков? Вот, где институт настоящий![141]
О детях я думаю редко. Я думаю, что не должна их иметь, даже, если бы условия жизни изменились. Нет, воспитывать я пока никого не берусь, надо у себя в голове полный порядок навести. Впрочем, уже «готовый» брат — это другое дело.
О судьбе мамы и папы я часто думала. И то, что они, видя своё изуродованное детище, сохранили веру и любовь к жизни, меня удивляет и вызывает преклонение перед ними, но понять этого я не могу. Я, как видно, воспринимаю жизнь гораздо трагичнее, чем мои родители. Знаешь, я часто думаю, что, может, неудачная личная жизнь — совсем личная — играет большую роль в моём взгляде на жизнь вообще. Это нехорошо. Обидно думать, что этот мой взгляд был бы не таким мрачным, если бы…
Сусанночка, ты неисправимый романтик. И это у тебя — от чистоты душевной. И мой папаша — тоже романтик. Напрасно он боится, что его рассуждения «материалистичны» для меня. Стихов он, правда, не любит, но это от упрямства.
О молодёжи ты, возможно, судишь и правильно, но о какой молодёжи? Посмотрела бы ты на моих ровесников, обитателей Воен. городка, где я жила. Поэтому, возможно, я так увлеклась Женей, что это — первый умный мальчик, которого я встретила.
Ты пишешь: «У них нет изломов и надрыва». Но я не знаю, как это можно совместить с пониманием жизни. Хорошо сказал Гейне о цельных и «разорванных» людях в «Путевых картинах»: «Мир раскололся на две части, и трещина прошла в моём сердце. И потому оно так болит». Вообще, на эту тему я много думаю.
Бедная моя сестрёнка, для тебя драматизм ещё усиливается физической болью и вообще, слабым здоровьем.
Боже, когда мы узнаем что-нибудь утешительное о братьях! Лишь бы они были живы[142].
Ужасно больно за твоего папу. И у Гали папа тоже болеет всё время. Привет Тамаре, ответа от неё я не имела, но напишу. Привет тебе от Иды. Поцелуй маму за меня. Целую тебя и крепко жму руку.
7.9.55
Дорогая сестрёнка, хороший мой Суслик!
Получила твоё письмо от 20.8., написанное на Заярск. Как мне обидно за тебя, за твои неудачные экзамены. Но, дорогая, не принимай этого близко к сердцу, прошу тебя. Поверь, что это не так важно. Не трать своих последних сил. Твоё здоровье — вот, что важнее всего.
Вчера получила письмо от Ирэны из Кемеровской области, очень тёплое, хорошее письмо, которое меня очень обрадовало. Между прочим, Сусанка, напрасно ты не ответила Иде на её письмо. Она
