К этим тонким, унылым берёзам, Сиротливо стоящим в снегу, К этой речке, объятой морозом, С огоньками на том берегу. Как созвучна родная природа Нелюдимой сибирской глуши Скорбным песням страдальца-народа, Тихим стонам смятённой души. И не жаль бесконечное горе Пережить за тебя, русский край, Где живут в непрерывном раздоре Ад кромешный и солнечный рай. Я дочь несчастная несчастного народа И падчерица родины своей. Желаю мачехе и счастья, и свободы, И ухожу, не понятая ей. Суровая, жестокая, прости, Я ухожу от жизни в ночь немую, Не в силах я позора крест нести, И глаз своих на свет не подыму я. Мне места не было среди твоих детей, Меня не грело солнце этой жизни. Я ухожу, мне нет других путей, И шлю последний стих моей отчизне: Пусть дочери твои и сыновья Идут скорей к мечте своей прекрасной. Они дойдут: они сильней, чем я, И души их безоблачны и ясны. Они уверены, что рай земной их ждёт, Их не терзает червь сомненья. Как сад весенний юность их цветёт, Не чувствуя под розой запах тленья. Не слыша жертв несчастных стон и плач, Забыв про их бесчисленные муки, Как забывает иногда палач, Что у него в крови невинной руки. Цвети, мой край, под сенью небосвода, Пусть ширится простор твоих полей. Я — дочь несчастная несчастного народа И падчерица родины своей. Мы покорны, как овцы, идём, куда гонят, И работаем, падая с ног. Только изредка кто-нибудь глухо застонет, Услыхав ненавистный звонок. Оскорблённая гордость притихла, молчит, Льдом покрылись, замёрзли сердца. Пусть стреляет конвой, пусть нарядчик кричит — Всё спокойно, как сон мертвеца. Наши споры ничтожны и речи тупы, Нам весь мир и мечты — всё равно, Мы — живые машины, немые рабы, Прежде смерти мы сгнили давно. Мы сегодня не знаем, что завтра нас ждёт — Будем жить мы, а может быть, нет. Только робкая в сердце надежда живёт, Что за ночью наступит рассвет. Трасса Тайшет-Братск, 1952-1954 Абакумов Виктор Семёнович (1894–1954),
Абрам Терц, см: Синявский А.Д.
Абрамович Алиса Альбертовна (1901–1971),
Абрамович (Рейн) Рафаил Абрамович (1880–1963),
