там вершина Фалькнис. Видите лыжников?
Ну да, вижу, лыжники — хотелось ей прорычать. Не слепая, хорошо вижу.
— Вы так и не простите меня? — тихонько спросил он. — Больше никогда не позволите поцеловать вас? Обнять?
Она подскочила от возмущения, повернулась к нему и пожалела об этом: слишком близко оказались эти серые глаза, его губы. Она резко вдохнула и поспешила отвернуться. А поезд катил и катил. Скоро, в отчаянии говорила она себе, через полчаса, ну, через час, его здесь не будет.
— Вы много бывали с Малли? Вы любили ее? Ухаживали за ней? — Его длинные пальцы прикоснулись к ее волосам, убрали непослушную прядь. И Франсин задрожала. Закрыв глаза, она молила Бога, чтобы не дал ей потерять голову.
— Я, кажется, чуть не забыл, что живешь только раз, что жизнь — стоящая вещь. И что посмеяться так же важно, как усердствовать в трудах. Мне хочется смеяться с вами, Франсин.
Если не бежать от него поскорее, она вот-вот забудет, как он с ней обращался. Еще чуть-чуть, и она поддастся обезоруживающему обаянию этого непостоянного человека.
— Вы с Клэр так же разговариваете? — подколола его Франсин и с ужасом заметила, что голос у нее хрипит. Она подумала, что сейчас Жиль рассердится, но ошиблась.
— Клэр уже нет и никогда не будет. С Клэр я ошибся. Клэр… все эти Клэр не перевязали бы руку какому-то бармену. Не помогли бы подняться упавшей старушке. Не подчинились бы приказу, если бы их только что оскорбили. Не догадались бы раздобыть чаю для людей в шоке. Вы видели меня с Клэр в Париже?
— Я видела, как вы ссорились.
— Да. Она как раз тогда сказала мне, что не будет участвовать в этой поездке. Не захотела выступать в роли хозяйки и принимать всех этих буржуа. Она получила предложение получше.
— От грека-миллионера.
Он улыбнулся.
— Угу.
— Но ведь и вы — миллионер.
— Угу. Но я не ревнив. По крайней мере, не ревную Клэр.
— Вы должны были умолять ее…
— …
— …и не сделали этого.
— Нет. Но я согласен умолять вас, — шепнул он. А она проглотила подступивший к горлу комок.
— Я не хочу, чтобы вы умоляли меня.
— Знаю. Я видел, как вы появились на парижском вокзале. Вы казались печальной и слегка растерянной, а потом вы исчезли. Мне хотелось узнать, кто вы такая, куда пропали, каким поездом будете ехать. Мне в голову не приходило, что моим.
— А когда вы наконец увидели меня здесь, в салоне, вы подумали, что я еду зайцем.
— Нет. Я подумал, что это Сесил, ведь я спросил у стюарда, кто вы такая, а он сказал, что у вас билет на имя мадам Мари-Луиз Патри. Я же получил от нее письмо, не разобрал почерк и решил, что вы Сесил.
— Так.
— А вчера вечером я разозлился, потому что меня захватило чувство, которого была недостойна Сесил. Чувство к… той, которая плакала, слушая рождественский гимн, которая гладила лошадь и улыбалась. Благодарила певчую за то, что она не пожалела своего времени. Надела красное платье, чтобы всех развеселить.
— Я его надела, чтобы поднять себе настроение, я бросила вызов. А еще я надела его потому, что обещала Малли — хорошо проведу время.
— Знаю.
— Нет, не знаете, — тихо возразила она. — Вы совсем меня не знаете.
— Но начинаю узнавать. И хочу узнать еще ближе.
— Не надо.
— Озеро Валензе, — машинально пояснил он, выглянув в окно.
— Что? Ах да. — Мельком взглянув на озеро и на горы по ту его сторону, уверенная, что, если не уйдет сейчас же, кончится тем, что она как набитая дура поверит ему, Франсин выпалила: — Извините, мне кое-что нужно в купе. — Неловко протиснувшись мимо Жиля, она полубегом пустилась по поезду. В купе она могла запереться и сидеть, пока он не уйдет. Пусть это чересчур, но, возможно, так ей удастся избежать совершенно неразумных колебаний.
Она подошла к своей двери, и тут ход поезда изменился: перестук колес стал другим. Загорелся свет. Они въехали в тоннель. Она напряглась и, подумав, что лучше не оставаться одной взаперти в своем купе, пока они в тоннеле, решила подождать у окна. Наверное, они проедут тоннель за несколько минут. Несколько минут не имели значения. Она не услышала шагов Жиля, когда он подошел к ней сзади, и не заметила в окне его отражения. Когда он обратился к ней, она подскочила, как спугнутый заяц, и обернулась, округлив глаза от ужаса.
— Что вы, это я, — успокоил он ее. Заглядывая Франсин в лицо, он ласково спросил: — Что с вами?
Франсин чувствовала себя глупо. Она издала нервный смешок.
— Ничего. Просто я не люблю тоннелей. — Вдруг поезд начал замедлять ход, и она с опасением заглянула в темноту за окном. — Почему мы замедляем ход?
— Так надо, — успокоил он ее. — Ничего особенного.
— Правда, — неуверенно согласилась она. И тут состав остановился. Она вцепилась в свитер Жиля, ожидая какой-то катастрофы, когда послышался грохот. Что-то пронеслось мимо, и она, вскрикнув, подскочила, а Жиль прижал ее к себе. Он старался не рассмеяться.
— Это другой поезд, — успокаивающе произнес он прямо у нее над головой. — Поездам иногда необходимо разойтись.
Ей стало неловко, и она попробовала отстраниться от Жиля.
— Да, да.
Заметив, что она натворила с его свитером, Франсин поспешила разжать руки и попыталась разгладить измятую шерсть.
— Ничего, хватайтесь, — сквозь смех прошептал он. — Мне нравится, когда вы за меня хватаетесь.
— Перестаньте, — пробормотала она.
Он коснулся ее подбородка и приподнял пальцами лицо Франсин. Улыбнулся, глядя ей в глаза.
— Вы флиртовали со всеми, кроме меня, — мягко упрекнул он ее.
— Я не хотела флиртовать с вами.
— Знаю. Потому что это серьезно.
Ее глаза недоверчиво расширились, и она покачала головой.
— Неправда. Вы думаете, я такая неопытная, что не способна уловить искру влечения?
— Меня не интересует ваш опыт.
— Зато ваш меня беспокоит. — В отчаянии она вздохнула и вновь попробовала отстраниться от него. — Не надо. Пожалуйста, не надо.
— Но мне хочется поцеловать тебя. Мне все время хочется целовать тебя.
— Нет, — задыхаясь, проговорила она.
— Нет — да.
Поезд снова двинулся, и она покачивалась в новом ритмичном движении.
— Ты скоро сойдешь.
— Сойдем вместе.
— Нет. Мне надо домой.
— Зачем?
— Мне…
