— Тебе страшно. Не бойся, с тобой не случится ничего такого, чего бы ты не хотела. Как же ты наконец меня узнаешь, если ты вечно бежишь от меня?
— Я не бегу.
— Но пытаешься.
— Я не умею кататься на лыжах, — глупо ответила она.
— Я научу тебя.
— Тебе это будет скучно.
— Нет, не будет.
— Только потому, что я не такая…
— Но-но, — с упреком в голосе оборвал он ее и прикрыл пальцем ей рот. — Не вздумай обвинять меня в снобизме… смеяться — спускается, мол, со своих высот, чтобы якшаться с простым людом.
— Но ты в самом деле паришь высоко.
— Мне там одиноко. Орлу нужна пара.
— Я не умею летать.
— Зато я умею. — Он наклонил голову и губами поймал ее губы — мягко, нежно. Он был настойчив.
Она содрогнулась от вырвавшегося у нее вздоха. А когда его рот оторвался от ее рта, она подняла взгляд на Жиля.
— Почему?..
— Не знаю. Кто знает, что влечет одного человека к другому? Профиль, голос, какой-то жест? Я только знаю, что меня влечет к тебе и что хочется узнать тебя поближе.
— Куда пропала Маргерит?
— Не уклоняйся от нашей темы.
— Я как раз и хочу уклониться от этой темы.
Его изящно очерченный рот дернулся, и ее охватило отчаяние.
— Наверное, понеслась к этому греку-миллионеру, чтобы опередить Клэр.
— Но у Маргерит есть муж!
— Угу! Ты бы этого не сделала, будь ты замужем, верно?
— Нет.
— И не убежала бы с чужим мужем? — выспрашивал он.
— Нет. Если бы знала, что он чей-то муж, — уточнила она.
— А был такой?
— Да. Но я не знала. Правда не знала, — с серьезным лицом проговорила она. Она действительно не знала. Он казался таким милым, простым. Она думала, что любит его. Думала, что и он ее любит. А потом на пороге появилась его жена, и Франсин почувствовала, что ее неслыханно предали. С тех пор она боялась каких бы то ни было связей. — Я думала, он меня любит, а это было не так. Но я не знала, что он женат.
Он прижал палец к ее губам и кивнул. Он ей верил.
— Я не женат, — тихо сказал он.
— Нет?
— Нет.
Наконец она подняла на него взгляд и простодушно сказала:
— У тебя глаза улыбчивые.
— Правда?
— Да.
— Наверное, мне есть с чего улыбаться. Верно? Я тебе нравлюсь?
— Да, — пробормотала она. За такого мужчину жизни не жаль.
— Но ты не хочешь, чтобы тебя обидели. И думаешь, что я меняю женщин как перчатки. Нет. Клэр пыталась припереть меня к стенке, потому что она не была моей.
— Но ей хотелось…
— Угу. Она не замужем, привлекательна, а поскольку я не люблю приемов и вообще малообщителен, то подумал, что она, возможно, не откажется быть за хозяйку и поможет создать нужное настроение. Я в этом деле не мастер, — добавил он с кривой усмешкой. — Но если ты не сойдешь со мной в Везене, я поеду с тобой обратно в Париж. Впрочем, там нам вряд ли удастся уединиться, а мне кажется, нам это нужно. И лучше бы никто не знал наших имен… Если только ты не любишь, чтобы тебя разглядывали, как золотую рыбку в аквариуме.
Она покачала головой.
— Тогда позволь мне… ухаживать за тобой. Дай мне возможность тебе доказать, что я не всегда высокомерен, груб и нелюдим. Остановимся в отдельных номерах. Даже обедать будем за отдельными столиками, если захочешь, — проговорил он с улыбкой.
Она снова покачала головой.
— Не надо отдельных столиков. Я не люблю есть в одиночестве.
— Так ты согласна? — настаивал он.
С озабоченным лицом, на котором не было и следа надменности, неприступности, не было ничего, кроме нерешительности, она вздохнула.
— Малли писала, что мне посчастливилось. Признаюсь, тогда я подумал, что она язвит, но теперь… Сказала же она тебе, чтобы ты приятно провела время. Даже заставила дать слово… Может быть, вот для чего она отправила тебя в эту поездку — чтобы ты встретилась со мной.
Неужели так? Если знать Малли, вполне возможно. На лице Франсин проступила робкая улыбка, и он взял в теплые ладони ее милое лицо.
— Согласна?
— Я не…
— Не привыкла ездить с незнакомыми мужчинами? — улыбаясь, спросил он.
— Нет. Но если… — поспешно добавила она.
— Если ты решишь, что я тебе совсем не нравлюсь, даю слово, я не позволю себе… Я сделаю так, что тебе будет нетрудно уехать. Не стану устраивать сцен. Никаких упреков. Никакого… снобизма. Я даже отправлю тебя на самолете домой. Или поручу это кому-нибудь. Обещаю не давить на тебя. Но было бы ужасно обидно так и не узнать друг друга поближе, верно?
— Да.
Он улыбнулся.
— Тогда поцелуй меня. Скрепим печатью наш договор.
Она вновь ощутила тот странный трепет у себя внутри и вдруг оробела… Положив руки ему на плечи, она встала на цыпочки, прикоснулась губами к его губам.
Он дал ей пять секунд — пять секунд, чтобы она справилась с робостью… А потом, нежно прижав к себе, страстно ответил на ее поцелуй. На этот раз она едва не задохнулась от блаженства. В самом деле, за такого мужчину жизни не жаль. Нет, мысленно поправила она себя, с таким мужчиной рядом жизнь только начинается.
Примечания
1
Извините
