Маргерит — тоже с хмурым лицом. Заметив, что Франсин на нее смотрит, та подошла и, оглядев Франсин с ног до головы, холодно улыбнулась.
— Не в лучшем вкусе, — грубо бросила Маргерит, не обращая внимания на потерявших дар речи от изумления собеседников Франсин, и продолжила: — Ну, так где же она?
— Кто?
— Клэр.
— Понятия не имею.
Маргерит недоверчиво фыркнула.
— Ты надолго не задержишься. Ты совсем не в его вкусе. Будь это обычный пассажирский рейс, я бы смело сказала, что ты ошиблась классом.
Не дожидаясь ответа, Маргерит направилась к роялю и облокотилась на инструмент в том месте, где выемка, воображая, будто обольстительна. Франсин не удержалась от смеха. Вот нелепость придумать такое!
— Я в жизни ничего подобного… — Американка задохнулась от возмущения. — А говорят, будто европейцы такие воспитанные!
— В большинстве случаев — да, — постаралась успокоить ее Франсин еще смеющимся голосом. — Как и все получившие приличное воспитание люди — независимо от того, где живут. Надо полагать, ей просто не привили хороших манер.
— Что она имела в виду, когда сделала выпад насчет вкуса? У вас прелестный наряд.
— Но он не от модельера.
— Если то, что на ней, от модельера, лучше одеваться в универмаге!
Франсин рассмеялась и порывисто обняла собеседницу, а потом обернулась на смех у себя за спиной. На всех подобных празднествах, где бы и кто бы их ни устраивал, непременно раздают шляпы и серпантин. В данном случае этим занималась дама по имени Анис. Она не принимала никаких возражений от не желавших рядиться шутами и хотела, чтобы все обязательно надели шляпу, даже Жиль. Сценка вызвала всеобщий хохот. Что там такое? — любопытствовала Франсин.
Не моргнув глазом Жиль отказался от предложенной ему пиратской шляпы, храня бесстрастие, порылся в коробке, которую Анис держала в руках, и вытащил корону. С уморительно невозмутимым лицом, но со смешинкой в глазах он торжественно водрузил ее себе на голову.
— Bon Noel,[4] Анис.
Та присела в реверансе и пошла дальше со своей коробкой, а когда, к ее удовольствию, все, кроме Маргерит, оказались в шляпах, с сияющей улыбкой велела пианисту играть и объявила: «Все кружатся!»
Собеседников Франсин перетащила к себе стоявшая рядом группка людей. Франсин невольно подалась к другой, но ее тут же подхватил и потащил за собой седой мужчина с веселыми голубыми глазами. Он говорил с очаровательным акцентом:
— Все о вас расспрашивают, но учтивость им не позволяет обратиться к вам. А вот я намерен вас допросить! Верно ли, что вы у нас едете зайцем?
— Зайцем? — в изумлении повторила Франсин. — Все так считают?
— Именно. Загадочная дама, кто вы?
На ее губах заиграла лукавая улыбка. Заметив, что Жиль наблюдает за ней, Франсин тихо ответила:
— Конечно, еду зайцем. Вы… э… женаты?
Его губы медленно растянулись в одобрительной улыбке, как будто он все отлично понял. Или ему показалось, что понял.
— А это имеет значение?
— Да.
— Почему?
Она усмехнулась, потом залилась тихим грудным смехом, не отдавая себе отчета в том, как будоражил этот смех собеседника.
— Потому что я флиртую только с женатыми мужчинами. Я только флиртую, — подчеркнула она и многозначительно посмотрела на него из-под опущенных ресниц, чтобы он наверняка ее понял.
— А! И только на виду у… Non, non, non![5] — вскричал он, когда Анис потащила его прочь. — Я как раз… — Его не спасли разъяснения: веселившееся общество даже без помощи Анис разъединило их, и другой кружок поглотил Франсин. Она смеялась, все еще видя разочарованное лицо своего нового друга, когда ее прижали к стойке бара. Вдруг она заметила — поднимается ветер. Выглянув в незашторенное окно, она увидела, что на оконной раме скапливается снег. Франсин поежилась.
— Своевременное вмешательство, — тихо протянул Жиль у нее за спиной. — Хотя тут есть мой психологический просчет.
Она обернулась и оказалась с ним лицом к лицу. У нее снова екнуло сердце. Почему это, подумала Франсин, он никому не сказал, кто она? Наверное, было бы естественно объяснить, что крестница Малли займет ее место в поезде.
— Полный крах, — сладеньким голосом сказала Франсин. — Я даже не успела выяснить, женат ли он.
— Он женат.
Она улыбнулась, надеясь, что улыбка получится как у кошечки, и решила непременно поупражняться, когда останется одна в своем купе. Во что бы то ни стало она избавится от этого своего неприступного вида и будет светской львицей, за которую он явно принимал ее. И он никогда не догадается, какую шутку она сыграла с ним. После неприятного эпизода с Эдвардом она ведь заигрывала только с соседкиным котом!
— А жена этого человека здесь?
— Нет. Но вы о нем даже не помышляйте!
— А то?..
— Да, будет, как я сказал.
По-прежнему улыбаясь и любуясь короной, все еще венчавшей его гордо посаженную голову, она тихо спросила:
— Кто такая Клэр? Та дама на вокзале?
Он ответил улыбкой.
— Понимаете, просто интересно. Все только и говорят о ней.
— Не выдавайте своего интереса.
— Вы с ней разругались, верно? — Выглядели они так, будто ругались. Нет, Клэр, если это была Клэр, выглядела так, будто была в бешенстве. Жиль хранил невозмутимость. Почти как сейчас. И сказал же он, пусть и насмешливым тоном, что у него нет любимой женщины. А значит… — И почему это, — с лукавством продолжала Франсин, — Маргерит так не терпится разыскать ее?
— Может, она потерялась?
Нехотя сдавая позиции, она перевела атаку на другой фланг:
— Хорошо, тогда объясните мне, почему все так преклоняются перед вами и повторяют вам, как тут все замечательно?
— А вдруг это мои гости?
— Гости?
— Да. Все, кроме вас, разумеется.
— Разумеется, кроме меня, — мягко согласилась она. — И вы им не сказали, кто я, верно? Так что они, кажется, думают, будто я еду зайцем.
— В самом деле?
— Да! Почему вы им не сказали? Чтобы люди не заблуждались?
— Что, если мне показалось забавным ничего не говорить им?
О, этому она может поверить.
— Если вы их пригласили, надо думать, вы оплатили им поездку?
Он кивнул.
