думала, будто он станет этим заниматься, просто он воспользовался предлогом, чтобы уйти. А вот ее покойный отец — другое дело. Она хорошо помнила ритуал с чулком и оживление в доме после посещения Рождественского деда. Малли ничего такого не изобретала. Она не признавала сентиментальщину, как сама выражалась, хотя всегда была необыкновенно щедра, что касается подарков. Если не говорить про этот, последний. Доставшийся от Жиля.
— Где же ваша веселость? — пожурил ее Жан-Марк, стоя у Франсин за спиной.
Она обернулась и с улыбкой протянула чашку, чтобы он вновь ее наполнил.
— Извините.
А когда стали собираться остальные гости, она воспрянула духом и вместе с ними смеялась над своим шутовским видом, притворялась общительной и оживленной. Притворялась, пока в салон не вошла Маргерит, взглянувшая на нее не то с неприязнью, не то с насмешкой, а возможно, с неприязнью и насмешкой. Еще у двери Маргерит грубо щелкнула пальцами, требуя шампанского.
Когда объявили, что завтрак подан, все направились в вагон-ресторан — гурьбой, как возбужденные дети, подумала Франсин. Они смеялись, переговаривались, а потом громко выражали восторг при виде всевозможных подарков в яркой обертке, грудами наваленных на каждом столе, включая ее стол. Она в недоумении подняла глаза на Жиля, севшего напротив нее.
— Может, вы мне и не нравитесь, — тихо произнес он, — но выказывать грубость к вам я не намерен. — Дотронувшись до свертков, он сказал: — Разверните — это вам.
Она не собиралась…
Вдруг задохнувшись, отчаянно дергая носом, чтобы не разреветься, а то наверняка отвалились бы накладные ресницы, она опустила голову и стала возиться с розовой ленточкой на одной из коробок.
— Это — так, пустяки. Я не ожидал, что вы появитесь здесь.
— Почему же? — хрипло спросила она. — Вот мне никто не сказал, что меня не приглашали. Я не знала, что поезд зафрахтован.
— Я уже понял, дело не в этом. Я думал, вы найдете способ лучше употребить свое время.
— Найду что-то лучше дорогостоящей поездки по Швейцарии?
— Да.
— А если бы вы думали, что я поеду, вы купили бы мне подарки?
— Да.
— Но я вам несимпатична, а вы не любите ходить за покупками.
— Я и не ходил. Ходила моя секретарша, — ответил он. — Я всего лишь составил список.
— Но, судя по их виду, подарки упаковывал знаток своего дела, — проговорила она.
— Разумеется.
— Так как же…
С неожиданной улыбкой он заговорщически наклонился к ней и шепнул:
— Я оторвал несколько карточек.
— С подарков, предназначенных другим дамам? С тех, что подошли бы женщине независимо от возраста и вкуса?
— Угу.
Молча остановив на нем взгляд, все еще с недоумением на лице, она тихо сказала:
— Я вас не понимаю.
— Не понимаете?
В растерянности указывая на подарки, она пробормотала:
— Прекрасный жест. Спасибо.
— Пожалуйста. И разверните их, будет вам любоваться красивой упаковкой. Позже увидимся. — Он встал и направился в салон.
Интересно, он ест когда-нибудь? — подумала она. А он — он получил подарки?
— Эй, Красный Цветок! — крикнул кто-то с другого конца зала. Она подняла голову и криво усмехнулась своему другу с веселыми голубыми глазами. — Зачем же сидеть одной? И киснуть?
— Все в порядке! — ответила она. — Правда!
— Вздор!
Выбравшись из-за стола, он подошел к ней, собрал в охапку ее коробки и зашагал обратно к своему столу.
Делать было нечего, она взяла сумочку и последовала за голубоглазым весельчаком. Супруги- американцы сидели по ту сторону прохода, и она улыбнулась им, поздравила с Рождеством. Они тоже улыбнулись, похвалились подарками. Наконец и она развернула свои: черный, вызывающего фасона пеньюар, который она поспешила запихнуть обратно в пакет, обратив внимание на то, как оживился при виде вещицы ее приятель, заколка для шарфа, шарф — с маркой «Гермес», обомлев, отметила она, духи, бальзам для ванны, коробка швейцарских шоколадных конфет. И это он назвал «пустяки»? Оглядываясь вокруг, она увидела, что у других было нечто в том же роде; у мужчин — галстуки, сигары, булавки для галстуков. Она в изумлении покачала головой. Конечно, все это стоило ему целого состояния. Но он располагал состоянием, он так и сказал.
— Флиртуем все время, — игриво спросил ее новый друг, — или только до и после еды?
Вздрогнув, она подняла на него глаза и усмехнулась. Лицо его светилось надеждой. Приятнейший человек.
— До и после.
— D'accord.[9] И только на глазах у Жиля? — задумчивым голосом тихо протянул он.
— Нет! — Чувствуя, что краснеет, она быстро опустила глаза и фыркнула. — Но лучше всего на глазах у Жиля.
— А причина?
Она встряхнула головой, а он расплылся в улыбке. В его глазах заплясали смешинки.
— Поскольку Жиль в настоящий момент отсутствует, поговорим без затей, да?
— Да, пожалуйста.
Во время еды они развлекались ничего не значащей беседой и Франсин разглядывала альпийские луга, проносившиеся мимо роскошные особняки и ветхие деревянные домики.
— Подъезжаем к Лозанне, — объяснял он. — Видите, там, на горизонте, Савойские Альпы? Смотрите, — указал он, — вон шпиль собора.
Она кивнула в знак того, что видит и что поняла, город, старинный и красивый, построен как бы террасами, а потом обратила взгляд в другую сторону — на озеро. Оно было свинцово-серым — как тяжелые облака в холодном небе над ним. Франсин подумала, что хорошо бы увидеть озеро летом, под ясным голубым небом, когда пароходики снуют взад-вперед. Даже в этот пасмурный день везде бросалась в глаза поразительная чистота.
Она продолжала с интересом разглядывать все вокруг: многолюдный вокзал, мимо которого они проехали, сбавив скорость, огромную елку, сверкавшую огнями и украшениями. Она знала, что скоростным поездом из Парижа сюда чуть больше трех часов езды. Они двигались немного медленнее — не прямиком. В этом и был весь смысл поездки — увидеть как можно больше великолепных пейзажей. Когда они закончили завтракать, Лозанна скрывалась позади. Они вернулись в салон. Ее новое прозвище, Красный Цветок, к ее удовольствию, прижилось. Все называли ее только так. Кроме Маргерит, подчеркнуто игнорировавшей Франсин. Маргерит сопровождал высокий худой мужчина, которого Франсин еще не видела. На его изможденном лице запечатлелся страх. Франсин поинтересовалась, кто это.
— Ее муж, — сухо произнес Жиль у нее за спиной. — Он не выходил из купе. Неважно себя чувствовал.
— Неудивительно…
— Но-но, — тихо предостерег он.
— Я просто хотела сказать…
— Знаю, что вы просто хотели сказать. Любуйтесь пейзажем.
Внезапно почувствовав, что его присутствие смущает ее, она обернулась к нему с небрежной улыбкой и скользнула к месту неподалеку. Она совершила ошибку — Жиль тут же подсел к ней, и так близко, что это
