Ф. Ришар-Бессьер
Война богов
Пролог
Город Ла-Пас и в двадцать первом веке оставался столицей Боливии, которая теперь входила в Конфедерацию Американского Юга.
О его многовековой истории напоминали кованые балконные решетки и узенькие и плохо вымощенные улочки предместий.
Об этом же свидетельствовали и костюмы местных жителей, которые они носили с той врожденной небрежностью, какую ни за какие деньги не могут приобрести приезжие.
Попав сюда, вы как бы попадаете в другой мир, совершенно непохожий на тот, что уже воцарился на всей планете, — проникнутый духом механицизма и технократии.
Однако и здесь Земля медленно деградировала и умирала.
Умирала она от болезни, которая должна была вскоре поразить все страны и континенты. Ее ничем нельзя было остановить. Ни одна раса не избежит трагедии, на которую обречена вся планета.
Смерть уравняет всех.
К таким мыслям я пришел, высадившись жарким июньским днем в Ла-Пасе.
Был я всего-навсего молодым археологом без особых претензий и, конечно, не знал решения, принятого учеными по вопросу выживания нашего несчастного человечества, но не верил в победу людей над силами враждебной природы.
Не верил, поскольку все, что творилось на моих глазах, превосходило самые тревожные ожидания.
Все было нормально примерно до двухтысячного года.
Потом природа сказала «нет», а упрямый человек продолжал твердить «да».
К несчастью, в этом «да» не было никакого рационального зерна. Все происходило за гранью человеческого понимания и классической науки.
Поэтому никому не приходило в голову хулить ученых, да и у меня не было причин к этому, ибо следует признать, что они использовали все, чтобы дать человечеству возможность просуществовать еще хотя бы в течение двух-трех поколений.
Оставалось только надеяться.
И как все, я, профессор Ролан Картье, тоже сохранял надежду и потому-то и прибыл в Ла-Пас с маленьким багажом, но огромными намерениями провести до конца некие осторожные изыскания.
Глава 1
С момента прибытия в аэропорт первой моей заботой стало получить информацию о том, как и где можно раздобыть или арендовать какую-нибудь маленькую машинку, чтобы как можно скорее добраться до цели моего путешествия.
Я никак не ожидал, что первая же моя попытка окончится провалом.
Началось с напряженки с горючим. Большинство заводов перевели на изготовление синтетических продуктов питания, чтобы окончательно заменить то, чего нам постоянно не хватало.
На почве по всему миру выступали стигмы и проплешины, а вокруг меня расстилалась теперь до самого горизонта пыльная иссушенная пустыня. Длинные трещины змеились во все стороны. И все же я заметил несколько коричневатых былинок какой-то сумасшедшей травы, которые безнадежно тянулись к жестокому, бесчувственному солнцу, пытаясь выжить.
Одуряющая жара поднималась от раскаленной почвы.
Казалось, что вот-вот все впадет в мертвящий сон.
Да, именно сон охватывал наш мир.
Надо сказать, что вначале никто не проводил особых исследований. Речь вроде бы шла о разрегулировании сезонов, атмосферных пертурбациях, связанных со взрывами последней атомной войны.
А теперь Земля деградировала и умирала от необъяснимой болезни, и страдания этого мира, его агония мучили меня тоже. Может быть, я был слишком сильно привязан к этой планете, на которой родился. Может быть, у меня к ней была особая любовь, связанная с долгими годами моих археологических исследований… Кто знает.
Я ведь и сам не знал, причины.
С трудом прогнав печальные мысли, я попытался сосредоточиться на своей цели. Сначала нужно было нанять проводника, который довел бы меня до Амазонии, в район Рио-Мадейры, что и было целью моего путешествия.
Однако даже это оказалось не просто.
Мое предложение никого не заинтересовало, и я понял, что будет довольно трудно вырвать кого-либо из его мелких каждодневных забот в этом сонном городе, где каждый уже привык к своей монотонной жизни.
К счастью, случай привел меня вечером в небольшую таверну, которую содержал толстый болтливый человек, сразу же проникшийся ко мне симпатией, узнав, что я француз.
Он угостил меня стаканчиком tekilia,[1] а я задал ему вопрос, который уже устал задавать:
— Не знаете ли вы кого-нибудь, кто…
Он поскреб небритый подбородок, немного подумал, потом отошел обслужить двух пеонов,[2] которые только что ввалились в таверну.
В глубине зала сидел длинный как жердь парень, который упорно и безнадежно терзал гитару, время от времени прерывая свое занятие, чтобы отогнать мух, избравших его блестящую рожу в качестве посадочной площадки.
Для этого типа весь мир мог провалиться в тартарары, ему на это было в высшей степени наплевать.
Подошел хозяин и сказал:
— Если у вас есть денежки, то полагаю, что ваше предложение может кое-кого заинтересовать.
Он склонил ко мне свою рыжеватую башку и указал на человека, сидевшего спиной к нам за столиком у входа.
— Вы его хорошо знаете? — с надеждой спросил я.
— Да. Это эль-Медико… Так все его зовут… Ему не повезло… Лет десять назад он занимался медициной, а теперь время от времени подрабатывает в газетах, то там, то здесь… Постоянного нет ничего… Зато нужный вам район знает, как собственный карман. Думаю, вы с ним столкуетесь…
Я взял в баре бутылку с текильей, два стакана и направился к эль-Медико, который был занят тем, что играл сам с собой в грязные засаленные карты.
Ему было примерно около пятидесяти, определить точно было невозможно, ибо его маленькое лицо совершенно спряталось в бороде.
Я поставил бутылку и стаканы и уселся напротив.
Он внимательно посмотрел на меня, ожидая, что я заговорю первым.
Я представился и узнал тут же, что его зовут Хуан Эрнандес. Он налил себе стаканчик, выпил, а потом уставился на меня своими остренькими глазками, в которых читался явный интерес.
— И что же потянуло вас в столь отдаленный район? — спросил он, сделав еще глоток.
— Я археолог.
