была бы выражать ехидную усмешку. Словно он находил ее ужас забавным.
Саммер пришло в голову, что мужчина скорее всего не в своем уме. И неожиданно она обрадовалась, что не успела крикнуть.
Глава 5
— Я вернусь, — произнес он, глядя ей в глаза.
Даже в устах Терминатора угроза не могла бы прозвучать более зловеще. Саммер подумала, что она предпочла бы самую устрашающую гримасу Арнольда Шварценеггера склонившемуся над ней сейчас лицу.
Он отпустил ее подбородок, шагнул в сторону и исчез за углом здания.
После его ухода Саммер досчитала до двух и попыталась встать на ноги. Ее кисти были к чему-то привязаны. Оглянувшись, она увидела, что это был водопроводный кран, торчащий из стены. Монстру как-то удалось так закрутить бюстгальтер, что тот крепко удерживал ее на привязи.
Черт бы его побрал, этого урода! Будь он проклят! Похоже, что ей не удастся бежать.
Саммер яростно дергалась и извивалась, пытаясь изо всех сил развязать узлы. Это ее шанс спастись. Ей нужно только освободиться от крана и бежать, бежать, бежать.
Кляп во рту мешал дышать. Легким не хватало кислорода. Слюна не спасала — забившая рот ткань оставалась сухой. Стараясь не задохнуться и не подавиться, Саммер судорожно всасывала воздух носом. Не поддаваясь отчаянию, она пыталась делать все, что могла. Даже больше. Иначе было нельзя. Но кто бы мог подумать, что так трудно освободиться от этих узлов?
Саммер максимально, как только смогла, отодвинула поясницу от крана и изо всех сил постаралась оторвать от него и руки. Она надеялась, что бюстгальтер не выдержит. И дергала снова и снова. Но тот не рвался, зато ее кисти, казалось, действительно вот-вот оторвутся. «Из чего же сделан этот проклятый бюстгальтер, — спрашивала она себя почти в истерике. — Наверное, из какого-нибудь космического эластика».
Ей не повезло.
Молча она выругала космический век.
Пытаясь вырваться из плена, женщина сгибала пальцы, выворачивала кисти, немыслимо выгибала руки. Используя кран в качестве пилы, пробовала водить бюстгальтером взад и вперед, не обращая внимания на то, что зазубрины крана царапают запястья. Ничто не помогало. В отчаянии, уже не думая о возможных ранах, Саммер еще раз рванулась изо всех сил. И, о чудо, почувствовала наконец, как что-то подалось. То ли жгут соскользнул, а может, узел порвался. Ее руки могли легко двигаться. Еще несколько рывков, и она — вольная птица.
Молясь и покрываясь потом, Саммер сделала еще одно мощное усилие. Вдруг, подняв глаза, увидела, что безумец обогнул угол здания и направляется к ней. Спутать его с кем-то было невозможно. Даже в темноте женщина сразу узнала его. Частично по его походке, частично инстинктивно.
Она словно обмерла и тут же прекратила всякую борьбу. Боже, а ведь ей требовалось еще каких-то несколько минут. Всего несколько минут и она была бы свободна.
За короткое время своего отсутствия он успел раздобыть одежду. Сандалии, джинсы с обрезанными штанинами и черную майку в обтяжку с какой-то надписью спереди. В темноте трудно было прочесть, но что-то, кажется, про собаку.
Какая разница? Главное, он вернулся, а она все еще связана. Вероятно, Саммер упустила свой лучший шанс на побег и снова оказалась в его власти.
Потерпев поражение, женщина пала духом. Ее голова склонилась вперед, подбородок уперся в грудь. Она была словно ягненок, готовый к закланию. Но хуже всего то, что это ее ничуть не трогало.
Мужчина зашел сзади, и от его запаха, смеси керосина и пота, ее снова стало тошнить. Он что-то сотворил с ее запутанными кистями, и те вдруг стали свободными. «Он сделал это так быстро и легко, а я вот потратила столько сил без всякого результата», — подумала женщина с горечью, растирая свои оцарапанные и затекшие руки. Мужчина наклонился, чтобы вытащить кляп. Слизистая во рту, похоже, прилипла к нейлону, и Саммер показалось, что ее выдрали вместе с тканью.
Ее челюсти болели. Сухой язык распух. Пошевелив губами, она обнаружила, что они потеряли чувствительность. Саммер сглотнула, потом еще раз. Не помогло. Вообще, наверное, ей уже ничто не могло помочь.
За спиной она услышала скрип, а затем плеск воды. При этом звуке ее рот наполнился слюной. Она обернулась и увидела, что он умывает лицо водой из-под крана. Ей нестерпимо захотелось пить, как алкоголику, жаждущему спиртного. Слегка повернувшись, женщина протянула дрожащую руку, набрала воды в ладонь и быстро поднесла ее ко рту. Каким блаженством была ледяная влага! Саммер снова потянулась к крану, но он уже завернул его.
Как же она могла забыть, что беспомощна, беззащитна и вся в его власти? Он даже решал, сколько и когда ей пить. Ее подбородок снова в отчаянии упал ей на грудь. Женщина тупо смотрела на свои перекрученные бюстгальтер и блузку, комом лежавшие у нее на коленях. Потом одежда упала на траву.
— Одевайся. И поживее.
Саммер, все еще погруженная в трясину отчаяния, даже не пошевелилась. Не получив ответа, он схватил ее за волосы и поднес к лицу скальпель.
— Ты меня слышишь? Я сказал, поживее.
Страх при виде скальпеля пробудил в ней инстинкт самосохранения. Желание выжить с новой силой наполнило ее душу. Она потянулась за одеждой, и мужчина отпустил ее волосы, продолжая угрожающе нависать над ней. Саммер надела бюстгальтер — одна бретелька оказалась порванной — и после нескольких неудачных попыток кое-как справилась с застежкой. Просунув руки в рукава мокрой и смятой блузки, она с трудом застегнула дрожащими пальцами три пуговицы. Попыталась было просунуть в петлю четвертую, когда он, внезапно выругавшись, схватил ее за локоть. Саммер судорожно вдохнула. Мужчина безжалостно встряхнул ее и резко поставил на ноги.
Подняв ее, он приблизил к ней свое лицо. Его единственный зрячий глаз сверкал. Она заискивающе посмотрела на него.
— Еще секунда промедления, и твое горло будет перерезано, — произнес он, источая зловоние.
— Не думай, что тебе удастся задержать меня. Если станешь путаться у меня под ногами, я убью тебя. Клянусь, что убью. А теперь пошевеливай своей задницей. Топай!
Чувство страха не может длиться вечно. Саммер обнаружила это, когда он толкал ее перед собой, огибая угол здания, по направлению к белому микроавтобусу, стоявшему теперь рядом с ее машиной. Вопрос не в том, перережет ли он ей горло, а в том, когда это сделает. И все же страх перешел в другую стадию, став как бы хронической, переносимой, а не острой, колющей болью. То, что женщина чувствовала, когда он гнал ее к правой дверце микроавтобуса, скорее можно было назвать оцепенением. Но до тех пор, пока она не увидела труп.
Голый мужчина лежал на асфальте неподалеку от парадной двери здания. Лицом вниз, с вытянутой вперед рукой, словно приветствуя кого-то. Голова покоилась в лужице темной густой жидкости, в которой Саммер без труда узнала кровь.
— Вы убили его? — выдохнула она.
— Да, и если ты не будешь вести себя как следует, то станешь следующей, — прорычал он ей в ухо.
Саммер не могла оторвать взгляд от трупа, даже когда ее заталкивали в микроавтобус. Страх охватил ее с прежней силой. Ледяная дрожь была ей теперь уже знакома. Пожалуй, не было ни одной секунды, когда она не боялась бы за свою жизнь.
— Пересядь.
Он влез следом и толкнул ее с ближнего к двери сиденья на водительское. Сидений оказалось только два. Все остальное пространство микроавтобуса, обитого внутри черным винилом, было отведено под груз. В свете слабой лампочки, загоревшейся, когда они открыли дверь, можно было разглядеть серые стеганые
