лорда Горта были загнаны в такой узкий коридор, что у них практически не оставалось никакого шанса уйти. Но потом случилось нечто такое, что лежит за пределами понимания командующих. Клейсту было приказано остановиться. Он даже был вынужден отвести некоторые свои передовые подразделения. Таким образом, английским войскам был обеспечен свободный проход в Дюнкерк. Командиры схватились за голову. Как могло случиться, что две германские армии образовали проход для удаляющихся англичан? Что могло послужить причиной таких действий? Кто мог отдать такой приказ? Вмешался Гитлер. Он испугался, что танки Клейста понесут настолько суровые потери в сражении с Гортом, что не смогут принять участие в окончательном и неминуемом сражении с французской армией. Здесь на Гитлера, очевидно, оказало влияние абсолютно ложное представление относительно топографии Фландрии[23].
Взбудораженный воспоминаниями о Первой мировой войне, он боялся, что танки быстро увязнут в песчаных дюнах и в заболоченной почве. Думаю, ему наверняка докладывали, что на этот раз шлюзы попали в руки немцев до того, как стало слишком поздно, и что таким образом о повторении 1914 года не могло быть и речи.
Браухичу не удалось переубедить Гитлера отменить приказ остановиться. Чтобы удостовериться, что его воля возобладает над возражениями главнокомандующего армией, он послал офицерам собственного персонального штаба, и среди них Кейтелю, все соответствующие приказы. Вероятно, его укрепило в решимости обещание Геринга, что люфтваффе помешают англичанам сбежать. Да, люфтваффе могли задержать передвижение и сделать его слишком дорогим, однако все равно не могли бы полностью парализовать его. К несчастью, и погода сделалась неблагоприятной, что затруднило действия люфтваффе во все чрезвычайно важные дни. Этого интервала оказалось достаточно, чтобы позволить британской армии завоевать позиции вокруг Дюнкерка и прикрыть свое отступление, что, таким образом, позволило лорду Горту вернуться назад в Англию, сохранив большинство своих войск [24].
Это было блистательное выступление, в полной мере заслуживающее высших военных наград, которыми и наградил Горта король. Даже триумфальные трубы Геббельса не могли ничего изменить. Если бы Гитлер не отдал роковой приказ – остановиться танкам Клейста, у Горта не было бы возможности уйти. Несмотря на большие потери, Англии все же удалось сохранить ядро, вокруг которого можно было построить оборону острова. Более того (и это еще важнее) – сердцевину ветеранов для всех дальнейших формирований, которые должны были принять участие в сражениях в Африке, Италии и, наконец, в Западной Европе. Совершенно иным было бы положение Великобритании, если бы основная масса ее активных войск тогда оказалась потеряна. Вмешательство Гитлера в операцию армии во Фландрии в мае 1940 года глубоко повлияло на дальнейший ход войны.
Когда Франция сложила оружие, Гитлер переключился на войну с Англией. Приготовления начались в июне, под кодовым названием «Морской лев». Это был план переброски сначала двух армий на южный берег Англии. Группа армий Рундштедта, состоявшая из 9-й и 16-й армий, должна была высадиться с берега Нормандии и остановиться где-нибудь между Дувром и Портсмутом. 6-й армии надлежало прибыть позднее в качестве поддержки. Пригодных к морскому плаванию судов не было в достаточном количестве, поэтому собирали все возможные замены в виде речных судов и готовили их в гаванях Голландии и севере Франции. Такие суда могли переплыть залив, только если ветер не превышал двух баллов, а такой благоприятной погоды, которая продлилась бы несколько дней, едва ли можно было ожидать в конце сентября. Оценивали, что, если операция пойдет более или менее в соответствии с планом, силы из двенадцати дивизий могли бы прибыть в течение шести недель. Естественно, величайшая угроза успеху вторжения исходила от британского флота. Германский флот сам по себе был гораздо слабее, чтобы его можно было задействовать. Более того, казалось сомнительным, могли ли люфтваффе реально воспрепятствовать вмешательству британского флота. Тем не менее армия настаивала на раннем начале предприятия, потому что она больше надеялась на благоприятный исход, чем флот. Браухич называл операцию «Морской лев» «широкомасштабным переходом через реку». Однако Гитлер занял позицию флота, недостатки которого, разумеется, имели под собой основания. День начала постоянно откладывался, пока в конце сентября не оказалось, что погода сделала операцию совершенно невозможной, хотя приготовления еще продолжались некоторое время просто как угроза. Можно было подумать, что с самого начала Гитлер не имел особого желания высаживаться в Великобритании. Вероятно, он все еще надеялся на достижение соглашений с Англией. Вполне возможно, что летом 1940 года он уже принял окончательное решение напасть на Советский Союз. Гитлер имел обыкновение скрывать свои истинные намерения даже от тех, кто пользовался определенной степенью его доверия, а потому назвать истинные причины такого положения затруднительно.
Сегодня мы знаем, что германское Верховное командование справедливо считало в то время, что сопротивление, оказанное во время и после высадки, не могло быть слишком сильным. Можно предположить, что высадка могла быть успешной, хотя и ценой значительных потерь. Между тем, учитывая стойкость англичан, маловероятно, что оккупация Великобритании завершила бы войну. Скорее всего, британское правительство продолжало бы сражаться из Канады. Если мы правильно судим Гитлера, то после успешного вторжения в Англию он начал бы атаку на Россию с еще большим рвением. Огромное значение американских поставок материалов, которые обеспечили возможность России сражаться, хорошо известно. После потери британского острова эта поддержка была бы весьма сдержанной и осторожной, поскольку морской путь начинался бы из США. Тем не менее, если принять все в целом, даже обладание Великобританией не было бы достаточным, чтобы отвратить финальную судьбу Германии. Решимость Соединенных Штатов уничтожить режим Гитлера была для этого слишком большой.
Комиссия по перемирию
22 июня 1940 года в Компьенском лесу Кейтель и генерал французской армии Хюнцигер подписали договор о мире. Через два дня в Риме было заключено перемирие между Францией и Италией. Французы чувствовали, что подписание последнего особенно унизительно. Несмотря на то что они практически не сражались против итальянской армии, они сейчас вынуждены были подчиниться контролю со стороны Италии, которая стала контролировать средиземноморское побережье в Марокко, Алжире, Тунисе и Сирии. В Компьене генерал Хюнцигер объявил, что Франция приняла условия победителей.
Содержание франко-германского соглашения о перемирии носило главным образом военный характер. За соблюдением его выполнения должна была надзирать германская комиссия по перемирию, в состав которой входил и я. Дальнейшая задача комиссии состояла в том, чтобы обеспечить единообразие в выполнении франко-германских и франко-итальянских соглашений. Как комиссия, так и французская делегация были расположены в Висбадене. Французы наверняка не станут отрицать, что с ними обращались хорошо и принимали как обычно. Им никогда и никоим образом не докучало гражданское население, и они пользовались полной свободой передвижения в радиусе пятидесяти километров, а также у них было достаточно машин, чтобы ездить на них. Французы постоянно общались посредством самолетов с правительством в Виши. Они жили в хорошо известном отеле «Роза». Первым главой французской делегации был генерал Хюнцигер, и вскоре, благодаря своему достойному поведению и проницательности, с которой он представлял свои интересы, он завоевал всеобщее уважение.
Помимо вполне понятных попыток добиться для себя лучшего, французы честно выполняли условия перемирия. Со своей стороны германская комиссия по перемирию строго придерживалась условий Компьенского перемирия. Под руководством председателя, сначала генерала фон Штюльпнагеля, а позднее генерала Фогля, члены комиссии в своих амбициях стремились не идти слишком далеко и тем, возможно, облегчили участь французского народа. Благодаря этому они заслужили недоверие у ведущих деятелей Третьего рейха. Кейтель счел необходимым отправить Штюльпнагелю телеграмму, в которой ему напоминалось, что он «не должен отдавать приоритеты интересам французов». Геринг сразу же пошел дальше и отправил другую телеграмму, в которой писал о «слабой франкофильской комиссии». Поэтому неудивительно, что задачи и свобода действий комиссии очень скоро были ограничены. К тому же Риббентроп считал, что солдаты не могут адекватно представлять интересы рейха – как он это понимал. По этой причине все экономические вопросы были выведены из-под юрисдикции комиссии и переданы специальному органу, который подчинялся непосредственно министерству иностранных дел. Далее, в Париже было открыто учреждено германское посольство с собственными специальными обязанностями. Эти, а позднее другие организации – либо вновь сформированные, либо действующие прямо из Германии,
