Мизинец Тони остался незагнутым.
– Короче говоря, ты на нуле, – заключил Сандифер.
– Но, – продолжал Тони, – сегодня утром кое-что проглянуло. В-пятых, – Тони загнул мизинец, – наш невидимка оставил материальный след. Он приклеил уже ненужный ему после смены замков ключик куском жевательной резинки к стеклу входной двери.
Сандифер с интересом посмотрел на Тони.
– Да, да, капитан, – кивком подтвердил Тони. – Какой бы он ни был хитрюга, но тут наш невидимка попал впросак. По слюне на жвачке реконструирован его ДНК.
Сандифер нахмурился.
– Не знаю, как это поможет тебе схватить его за шиворот.
– Согласен, что не поможет, но, если я его изловлю, это послужит доказательством его участия во всех учиненных в доме судьи пакостях.
– Ты уверен, что его отыщешь?
– Абсолютно.
– Тогда поторопись. Мы не можем держать миссис Харт с дочерью под охраной до бесконечности. Окружной прокурор уже напоминал мне, во что это обходится. И тебе тоже надо вернуться к нормальной работе.
– Мы собираемся заняться Линни Войсом, – вставил Доминик.
– Я бы хотел быть вместе с вами! – воскликнул Тони с явно наигранным энтузиазмом. Взять Войса Тони, конечно, хотел, но больше всего он желал оградить Грейс Харт от всех напастей и быть с нею рядом.
– Ну, так крути колесо быстрее, – напутствовал начальник, удаляясь к себе за перегородку.
Доминик демонстративно углубился в пухлое досье Войса, а Тони снова уставился на экран компьютера. «Пальчики» появлялись и исчезали, повинуясь его легким прикосновениям к клавиатуре. Никаких обнадеживающих данных не поступало на компьютер после лабораторного анализа слюны на ДНК. Отчаявшись, Тони даже запросил сведения о наглом адвокате Колине Уилкерсоне, досаждавшем Грейс, но и тут смог узреть лишь полную пустоту на экране.
Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что неуловимый преступник еще не достиг роковой черты совершеннолетия. Строгого наказания из-за этого он избежит и поэтому так дерзок и так озлоблен, как бывает частенько в ранней юности из-за невозможности удовлетворить вскипающие и в душе, и в теле страсти.
Тони Марино не надеялся найти его «пальчики» в компьютере, но наверняка скоро, очень скоро ему придется встретиться с этим парнишкой лицом к лицу.
Домни подошел, склонился над плечом брата, потянулся рукой к клавиатуре, чтобы переключить компьютер.
– Не поймать ли нам через Интернет баскетбол?
В прошлом они оба были неплохими игроками, теперь стали заядлыми болельщиками, а сегодня была интереснейшая игра, но Тони отвел руку брата.
– Не соблазняй меня, дьявол. Сегодня я пас. Я должен найти обидчика девочек.
Домни рассмеялся.
– Хороши девочки. Старшая судит чуть ли не весь город, а младшая дымит травкой.
Шуточка застряла у Доминика в горле, едва он поймал взгляд брата. Еще одно неосторожное слово, и между ними возникнет преграда.
Впервые после смерти Рейчел Тони произнес слово «девочка». Домни, как старшему и более мудрому, надо было это учесть. Домни раскаялся, но с опозданием. Его любимый братец Тони выключил компьютер, встал, распрямился и пошел прочь из участка неизвестно куда – в опускающиеся на городские улицы осенние ранние сумерки.
42
Тони явно что-то задумал и чем-то был озабочен в последние несколько дней. Грейс заметила разницу в его состоянии, хотя внешне это никак не проявлялось. Каждый день он был на месте, когда она в сопровождении Пенвика возвращалась домой. Если они с Джессикой не дурачились с мячом на баскетбольной площадке возле гаража, то забавлялись с собаками на заднем дворе или совместно готовили ужин на кухне. Тони не лгал, говоря, что он отличный кулинар, и, к своему удивлению, Грейс и Джессика обнаружили, что по сравнению с ним они лишь жалкие ученики. Однако Грейс была довольна тем, что Джессика не надулась, как это часто делала, а пожелала учиться у мастера своего дела. И при этом у нее выявились талант и энтузиазм.
Тони сажал Грейс в свою машину каждый день в обеденный перерыв и без каких-либо разговоров отвозил к себе домой на «ленч», как он шутливо называл то, чем они занимались у него в спальне.
Секс среди дня был фантастически приятен и, по всей видимости, полезен для нервной системы обоих партнеров, так как вечера проходили в благодушной атмосфере. Тонн подшучивал над Грейс и Джессикой, а мать и дочь внимали ему почти с обожанием.
Иногда они возвращались к разговору о затянувшемся расследовании, но, выдвигая различные гипотезы, словно играли в головоломки и чувствовали себя так, что это только игра, и не более того. Временами они затевали спор о политике. Тони был яростным сторонником Клинтона и в своих речах буквально втаптывал в грязь республиканца Буша. Грейс не разделяла его крайних взглядов, но, впрочем, ей было все равно, потому что любимый ею мужчина не шел ни в какое сравнение с президентами или кандидатами на эту должность.
Однажды – на второй или третий вечер – она немного раскрылась и рассказала ему о своем замужестве. Рана уже была залечена, причины разрыва подверглись тщательному анализу, будто в лаборатории, вспоминать вроде бы было не о чем. Но почему-то дочь очень болезненно восприняла то, что отец завел новую семью.
Тони в ответ поведал ей о Гленн, правда, очень скупо. В последний раз он видел ее на похоронах Рейчел, а больше они не встречались, да он к этому и не стремился. Гленн быстро утешилась после смерти дочери. Тони ее не простил, и Грейс его не осудила.
Постепенно нервное напряжение, не оставлявшее Грейс последнее время, ослабевало. Она становилась прежней, – нет, более того, довольной жизнью женщиной, и все потому, что у нее появился мужчина.
Мучили ее лишь обведенные кружком газетные гороскопы. За ними крылась ее самая глубоко запрятанная тайна, но Грейс все уговаривала себя, что это лишь простое совпадение, и никакого отношения к расследованию зловещих проделок незнакомца и опасностей, грозящих Джессике, они не имеют. Пройдет еще несколько дней, охрана будет снята, и Тони покинет их дом.
Вот этого больше всего боялась Грейс.
Сейчас, в данный момент, он был здесь, но мысленно уже где-то в другом месте. Его мысли блуждали в каком-то собственном пространстве, ей неизвестном. Один раз Грейс спросила, о чем он думает, может, испытывает какие-то неприятности, а может быть, кто-то или что-то оказывает на него давление. Он ответил отрывистым «нет», но Грейс ему не поверила.
В среду они отмечали зачисление Джессики в баскетбольную команду колледжа. Джесс, едва вывесили список, тут же позвонила матери из автомата в школьном вестибюле.
Впервые Грейс прервала судебное заседание ради личного звонка. Дотоле не случалось, чтобы дочь звонила ей на работу.
Эмили Милтхоллен тоже попала в сборную. «Ну и удачи ей», – подумала Грейс. Но продолжение восторженной речи Джессики несколько озадачило ее.
– Где Тони? Дай мне его номер. Я хочу сообщить ему эту новость.
Грейс помедлила, раздумывая, прежде чем исполнить просьбу дочери.
В этот вечер Грейс и Джессика были приглашены на семейный обед в гостеприимную итальянскую
