сферу, призванную предохранять от сумасшедшего встречного потока ветра. Вдобавок, некоторую часть сил приходилось тратить на то, чтобы поддерживать внутри этого кокона нормальную температуру.
Винстон сделал в воздухе петлю. В голове зашумело от перегрузки, но ничто не могло заставить юношу перестать наслаждаться скоростью. Он вопил от восторга, чувствуя себя в этот момент всемогущим. На земле юноша по-прежнему оставался калекой, но здесь, в небесных просторах, чувствовал себя подобно птице. Винстон очень тяжело переживал то, что после страшной травмы был способен передвигаться только ковыляя. Он наотрез отказывался от трости, боясь сделать свое увечье еще более заметным. Единственной отдушиной для него стали мечты о полетах. К этой цели Винстон шел с поражающим многих упорством. И вот наконец он ее достиг.
С того дня, когда Винсон впервые сумел по-настоящему взлететь, прошло уже несколько месяцев. У целителей юноша пробыл тогда недолго, его признали полностью здоровым через три дня. А вот Гиллиану пришлось проваляться в койке куда дольше. Прошло не меньше трех недель, прежде чем на месте страшных ран у него на груди остались лишь свежие шрамы. Искусство магов-целителей оказалось сильнее и арбалетных болтов, и наложенных на них чар, и смертельного яда, покрывавшего наконечники. Сейчас уже ничего не напоминало о нападении, разве что Гиллиан стал мрачнее, чем прежде, да вдобавок вся их дружеская компания теперь была куда осторожнее. К примеру, Винстон, находясь за пределами Конд'аэра, на открытом пространстве всегда держал наготове защитное плетение.
Гиллиан своим происхождением всегда привлекал интерес студиозов, а нападение на него и вовсе надолго стало главной темой для разговоров в университете. А когда из Гирской империи пришли новости о покушении на его отца и убийстве другого герцога, Конд'аэр загудел как встревоженный улей. События той ночи мгновенно обросли множеством самых невероятных слухов, а у Гиллиана и его друзей пытались выпытать любые подробности. Впрочем, по настойчивой просьбе ректора сами они хранили загадочное молчание.
Узнать о том, кто пытался убить Гиллиана, будущим магам, несмотря на все усилия, не удалось. На прямые вопросы наставники и целители лишь удивленно пожимали плечами. А когда Винстон осмелился настойчиво попросить объяснений у скайрэ Рут'аэра, тот улыбнулся и ответил, что ничего точно не установлено, а вот про имеющиеся догадки студиозы узнают в свое время. На резонный вопрос о том, что стало с пленником, наставник сообщил юноше, что сработала ментальная блокада, и он умер, не успев ничего сообщить.
Сыну герцога Альтрейни сам ректор университета Воздуха лично вручил новый защитный амулет. Он заверил Гиллиана, что этот артефакт превосходит прежний на порядок. Амулет был зачарован сразу при помощи водной и воздушной магии. Он способен был не только поддерживать жизнь хозяина, но при возникновении угрозы еще и создавать вокруг него прочнейший воздушный щит.
Не довольствуясь этим, друзья стали посещать дополнительные занятия по совершенствованию экстрасенсорной чувствительности мага, а попросту говоря, по развитию интуиции. Вскоре Винстон уже мог похвастаться обострившимся чувством опасности, и в будущем он надеялся, что его уже не удастся застать врасплох. Не отставал от него и Гиллиан, чью восприимчивость очень подстегнули покушение и пребывание на грани смерти. А вот у Ингвара и Кэмии успехов пока не наблюдалось, но и они не отчаивались, продолжая усердно заниматься, понимая, что такое умение лишним быть не может.
Еще одной новой дисциплиной для Винстона стали основы техник противостояния магии жизни. Подвигли его на посещение столь редкого спецкурса рассказы скайрэ Рут'аэра. Великий маг за свою долгую жизнь успел побывать даже на других континентах. Довелось ему и участвовать в одной из экспедиций в джунгли Сийяри. Когда наставник коснулся этой темы, то на его лицо набежала тень. Он не стал рассказывать подробностей, упомянув лишь, что почти весь отряд был уничтожен.
Винстону накрепко врезались в память слова наставника: «Мне много чего пришлось повидать на своем веку. Но такого ужаса и такой беспомощности, как тогда, я больше не испытывал. Магия жизни страшная вещь. Разработанные против нее защитные плетения и другие энергоформы помогают слабо. Меня спасло только то, что я, еще обучаясь в университете, по специальной методике укреплял контроль над своим телом. Если когда-нибудь сунешься в эти проклятые джунгли, не забывай: одних плетений может не хватить».
Винстон надолго запомнил наполненный грустью и горечью взгляд скайрэ Рут'аэра, когда он упомянул про ту злополучную экспедицию.
Естественно, юноша после такого рассказа записался на этот непопулярный спецкурс. И быстро понял, что не зря. Основы техник противостояния магии жизни включали в себя два компонента. Первый — собственно магический — представлял собой несколько видов хитрых плетений, заклинаний и даже жестов. Они могли либо полностью защитить, либо, по крайней мере, значительно ослабить влияние магии жизни. А вот второй компонент заключался в тех самых специальных методиках укрепления контроля над своим организмом, о которых упоминал скайрэ Рут'аэр.
Сюда входили особые медитации, отработка специфических поз, движений, дыхания. Все это было направлено на то, чтобы научить будущих магов как можно лучше контролировать собственный организм. Пожилой наставник, преподававший этот спецкурс, не уставал повторять, что для адепта Воздуха дыхание имеет особое значение и позволяет получать дополнительную энергию. Но, по его словам, то, что они пока осваивали, было лишь первым шагом. В дальнейшем при достаточном развитии контроля концентрация мысли на определенных частях или органах тела позволит жизненной энергии наполнять и оздоравливать их, а также противиться любым внешним негативным воздействиям.
Винстон не знал, придется ли ему когда-нибудь столкнуться с магией жизни, но уже через пару месяцев занятий почувствовал, что общее состояние организма значительно улучшилось. Даже увечная нога стала доставлять ему куда меньше неприятностей. А вот его друзья, несмотря на все уговоры, заниматься вместе с ним не стали, предпочитая вместо медитаций проводить время, вкушая радости жизни.
Стоило Винстону восстановиться после сильнейшего магического истощения, как он начал всерьез осваивать искусство полета. За это дело будущий маг взялся с таким энтузиазмом, что даже вызвал неудовольствие наставников, привыкших к его прилежности в обучении. Ради полетов юноша готов был забыть о любых других спецкурсах, за исключением, пожалуй, только регулярных занятий со скайрэ Рут'аэром. То, чему учил Великий маг, было настолько интересным и уникальным, что пропустить хотя бы один урок Винстону просто не пришло бы в голову. Также юноша продолжал уделять внимание тем дисциплинам, которые ему рекомендовал скайрэ Рут'аэр: уж очень он уважал и доверял мнению этого наставника. Вдобавок, все эти спецкурсы как один были неординарны и интересны.
Потренировавшись всего неделю с общей группой студентов последнего курса, юноша получил разрешение летать самостоятельно. Теперь каждую свободную минуту он тратил на то, чтобы носиться в воздухе на бешеной скорости. Винстон упивался полетами до тех пор, пока почти полностью не опустошал весь свой магический резерв. Несмотря на запреты, он часто брал с собой и Кэмию, желая поделиться с ней своим счастьем.
Сначала девушка тоже пришла от полетов в восторг. Но постепенно они ей наскучили. Вид с высоты птичьего полета на окружающие Конд'аэр скалы стал привычен и уже не заставлял быстрее биться сердце. Скорость тоже быстро перестала радовать. Теперь Кэмии хотелось в полной мере ощутить полную свободу и собственное могущество, а не выступать в роли груза, но для этого ей нужно было самой освоить плетение полета, пока остававшееся для девушки слишком сложным.
К своему стыду, Винстон даже немного обрадовался, когда девушка в первый раз отказалась лететь, ведь, взяв ее с собой, он не мог наслаждаться максимальной скоростью и на пределе возможностей выписывать в воздухе изящные фигуры. Кэмия хотела, чтобы юноша, видя, что ей наскучили полеты, и сам стал тратить на них меньше времени, проводя его с ней, сидя в каком-нибудь уютном местечке и попивая вино. Но Винстон чаще всего делал вид, что не замечает намеков, и просто отправлялся летать в одиночку.
С друзьями и Кэмией он стал проводить куда меньше времени, но ничего не мог с собой поделать. Скорость пьянила сильнее крепкого вина и требовалась ему, словно доза опиума одному из трясущихся[22]. И с каждым днем зависимость от нее становилась все сильнее. Некоторые наставники всерьез обеспокоились такой увлеченностью, но большинство считало, что рано или
