Но судьбе было угодно, чтобы именно в этот день маги приступили к новой серии экспериментов, в которой планировалось использовать ульда. Когда Ирси увидел, что к его клетке приближаются охранники, он замер перед ее дверцей, моля всех богов о том, чтобы они не обратили внимания на последствия его попытки овладеть непонятной силой. Тюремщик с удивлением уставился на остатки топчана, но решил, что сейчас не время разбираться с этим и ловко скрутил юношу.
Ирси вначале полагал, что ему предстоит очередной виток исследований, и не волновался. Но охранник повел его к ненавистной каменной плите, вокруг которой, казалось, столпились все обитатели этого места. Сглотнув ставшую вязкой слюну, ульд закрутил головой, пытаясь понять, что тут намечается. Ему сразу бросилась в глаза установленная в центре плиты мраморная пирамида, вся изрезанная неизвестными рунами. Понять ее предназначение Ирси не мог, но чувствовал, что в этот артефакт вложено колоссальное количество магической силы.
Ульда приковали к каменной плите, а через некоторое время привели еще двух невольных участников эксперимента. В одном из них Ирси узнал одного из бедолаг, сумевших выжить в закончившемся неделю назад ритуале. Массивный и перевитый мускулами парень, периодически спотыкаясь, безвольно плелся поддерживаемый с двух сторон охранниками. А вот при виде второго собрата по несчастью юноша не смог сдержать удивленного возгласа.
Непонятное существо представляло собой одного из обитателей темной пустоши. Только вот над тварью нешуточно потрудились неизвестные кудесники, сумев придать ей еще более отвратительный и в тоже время грозный вид. Ирси не смог понять, к какому виду принадлежал этот хищник, но был уверен, что теперь он стал еще опаснее чем прежде, хотя по размерам и весу он ничуть не превосходил обычного крупного человека. Но толком рассмотреть тварь Ирси не успел, так как ее тоже приковали к каменной плите.
Юноше на голову одели уже привычные артефакты и дали выпить какой-то мерзкий на вкус эликсир. А потом он почувствовал резкую вспышку боли, и в его голове прогремел голос одного из магов:
— Подчини своей воле человека и хищника. Иначе боль усилится, — мыслеречь не несла эмоций, но Ирси был уверен, что будь слова произнесены вслух, в них не было бы больше человеческих чувств.
Юноша давно понял, что все команды здесь лучше выполнять немедля, и послушно потянулся к привычной магии. Чары на ошейнике естественно уже разомкнули, и он, пусть и с трудом, но смог подчинить своей воле остальных невольных участников эксперимента.
Вокруг каменной плиты расположились сразу четырнадцать магов, и вскоре они приступили к созданию заклинаний. Вскоре Ирси почувствовал неприятные ощущения. Ему начало казаться, что сквозь него текут потоки различных энергий. Он то начинал воспринимать себя прикованной тварью, то, наоборот, чувствовал отчаянье изуродованного экспериментами человека.
Ирси с трудом сохранял сознание, пытаясь сохранить свое «я» в этом потоке чужих мыслей и чувств, не раствориться в водопаде передаваемой через него энергии. Он потерял счет времени. Несколько раз юноше становилось лучше, и ассистенты поили его эликсирами. А потом все начиналось заново. Затем пришла боль. Сначала ульд ей обрадовался, словно любимой, ведь она позволила немного отстраниться от жуткого ощущения даже не раздвоенности, а разтроенности сознания и энергетики. Но боль все нарастала и нарастала, становясь невыносимой.
Ирси выгнуло дугой, и он зарычал, впадая в состояние неконтролируемой ярости. Но на этот раз спрятаться от боли за маской хищника не получилось. Она все усиливалась, а окружавшие плиту маги продолжали из последних сил сплетать могучие чары. Ульд не мог кричать, а просто хрипел, корчась на обжигающе холодном камне плиты. Не терзай его в этот момент выворачивающая душу боль, юноша смог бы почувствовать в творимых магами чарах отголоски пассажей тех заклинаний, которыми ранее завершались все успешные эксперименты. Но он уже не способен был мыслить адекватно и не догадывался, что его мучения вот-вот закончатся.
Ульд, превратившийся в беснующегося в оковах хищника, мечтал только о том, чтобы прекратить сводящую с ума боль. Ярость внутри него все нарастала, и казалось, что еще мгновенье и разум ульда окончательно уступит место инстинктам разгневанного хищника. Но в этот момент боль на секунду чуть разжала свои тиски, и Ирси сумел восстановить контроль над собственным разумом. И тогда он в отчаянии потянулся к клубящейся в нем разрушительной силе, пытаясь зачерпнуть как можно больше, и просто оттолкнул ее от себя, направляя на установленную в центре плиты мраморную пирамиду. А потом была вспышка режущего глаза света, и юноша провалился в спасительное забытье.
Глава 17
— Винстон. Зайди ко мне в кабинет, — не дожидаясь ответа, скайрэ Рут'аэр направился к двери.
Юноша на секунду в растерянности замер. Он спешил на тренировку, но и обижать столь уважаемого и любимого им наставника не хотелось. Поэтому после секундного колебания будущий маг поспешил в кабинет.
— Да не ерзай ты, — с улыбкой начал разговор скайрэ Рут'аэр, дождавшись когда юноша усядется в мягкое кресло напротив него. — Знаю, что спешишь, но разговор у нас сейчас поважнее твоего увлечения. Для тебя поважнее.
Винстон всем своим видом изобразил крайнюю степень внимания, хотя изнутри его распирало желание сломя голову мчаться к месту заключительной тренировки. Опытный наставник прекрасно это видел, но не подавал виду.
— Ты уже определился со специализацией? — спокойно спросил он.
— Ну да. Вы же наверняка знаете, — удивился Винстон. Он еще несколько дней назад сообщил куратору о своем выборе. Последний курс (а для студиозов проходящих четырех и пятилетний курс образования — два последних года) традиционно был посвящен углубленному изучению дисциплин в соответствии со специализацией. Будущие маги воздуха выбирали между пятью направлениями.
Самой традиционной и популярной являлась стезя погодника. Многие также выбирали и путь боевого мага. Оставшиеся три специальности были куда менее распространены, и обычно их предпочитало примерно равное количество студиозов. В их число входили: общенаучное направление, целительство и профессия гонца. Винстон остановил свой выбор именно на последней.
— Вот то-то и оно, что знаю, — в голосе великого мага явственно слышались нотки недовольства. — Ты мне скажи, зачем ты решил податься в гонцы?
— Ну, а почему бы и нет? Мне же нравится летать, а только на этой специальности главное внимание уделяется именно полетам. — Винстон с трудом подбирал слова, чтобы объяснить очевидное.
— Я признаться надеялся, что ты предпочтешь заняться наукой. У тебя выдающиеся способности. Мы могли бы вместе достичь небывалых высот!
— Ну, я же выбирал ту специализацию, к которой у меня больше лежит душа! — немного растеряно оправдывался юноша.
— А к изучению и развитию магической науки она у тебя разве не лежит?! Ты всегда с удовольствием занимался и впитывал знания как губка. Экспериментировать в области магии тоже любишь! Так в чем причина? — Винстон еще никогда не видел наставника таким эмоциональным.
— Да, я не скрываю, мне все это очень интересно. Но летать я люблю больше! Полученные под вашим руководством знания мне в жизни очень пригодятся. Но вот посвящать свою жизнь исследованиям я не хочу! — Юноша постарался вложить в свой голос всю твердость, на которую был способен.
— Ну ладно. Допустим. Ты еще молод. Перебесишься и поймешь, что нет ничего более интересного, чем совершенствовать искусство магии, продвигать вперед магическую науку… Но почему именно профессия гонца? Если жаждешь приключений, то ремесло боевого мага куда больше для этого подходит.
— Да по той же самой причине. Я люблю летать куда больше, чем швыряться молниями. Поэтому и решил стать гонцом. Ведь в курьерской службе самое главное как раз полеты, ну и различные заклинания
