покойный вождь и так предпочел еще немного поиграться с горячим железом для острастки, — Кель вспомнил превращенное в кровавое месиво тело мучителя и безмятежно улыбнулся, а потом глазами дал понять пленникам, что пора прекращать обсуждать такие скользкие темы прямо перед носом у охранников.
— Ладно, наговоримся еще, — Керит тоже решил, что сейчас неподходящее время для разговоров, и бросил на Келя одобрительный взгляд.
Ожиданье продлилось не меньше часа. Наконец к пленникам направилось несколько варваров, в одном из которых Кель узнал того самого седовласого горца, что задавал ему вопросы. Остановившись напротив солдат, дикари их внимательно оглядели. Торстена передернуло от их оценивающих взглядов — подобные он когда-то не раз замечал на большом торжище у покупателей. Удовлетворившись осмотром, горцы о чем-то весело переговорили на своем наречии, а потом один из них, одетый попроще, даже соизволил снизойти до разговора с пленниками.
— Недостойное племя, что жило здесь, свершило тяжкое преступление. Страшась кары, они пытались обвинить в нем вас, но не преуспели и за все заплатили сполна. Поэтому в своей щедрости вождь дарует вам жизнь. Отныне вы рабы нашего великого племени. Славьте мудрость и милосердие великого Нолоса — правой руки вероломно убитого Вождя Всех Племен.
— Они что тут, общеимперскому языку по героическим балладам и сказаниям учатся? — пробормотал Кель, и не подумавший восторгаться ниспосланной ему милостью, за что тут же получил сильный удар ногой по и так многострадальным ребрам. Остальные пленники после этого благоразумно предпочли промолчать и покорно склонили головы.
Через час, когда все в селении, представляющее хоть какую-то ценность, было разграблено, а скот угнан, горцы двинулись в путь. Сзади поднимались клубы густого дыма от горящих домов и посевов. Бежать со связанными руками было неудобно, но пленникам приходилось пошевеливаться, опасаясь плетей в руках не слишком благодушных охранников.
Вскоре единая колона разделилась. Похоже, отряд состоял из воинов сразу нескольких племен, которых объединил под своей рукой несостоявшийся великий вождь. Отомстив за его смерть, они возвращались в свои племена. Торстен и остальные солдаты остались в одной из самых больших колон.
До селения великого Нолоса, которого пленники с легкой руки Келя между собой сразу стали величать не иначе как фаллосом, добирались несколько дней. Солдаты постоянно искали хоть малейшую возможность для побега, но горцы, искушенные в умении обращаться с живым товаром, не дали ни единого шанса, и вскоре над ними вновь захлопнулась деревянная решетка.
Глава 21
В селении Нолоса оказалось сразу несколько просторных ям для рабов. Новым пленникам разрезали веревки, стягивающие руки, и кинули в одну из них. Не успели глаза толком привыкнуть к полумраку, как к ним из темноты шагнула коренастая фигура.
— Вы кто? — не слишком дружелюбно низким басовитым голосом спросил незнакомец.
— Ты лучше сам представься, — еще недружелюбнее ответил Ритал и растянул покореженные губы в зловещей улыбке. То ли его изуродованное лицо, еще более пугающее в неверном свете, то ли неприятный скрежещущий голос, произвели на обитателя ямы сильное впечатление, и он поспешил выпалить:
— Исул я… Здесь уже с полмесяца… Такой же раб, как вы… — немного запинаясь, пробормотал толстяк.
— Раб, говоришь… А как сюда попал? — Ритал вплотную подошел к низкорослому пленнику и склонился так, что его изуродованное лицо оказалось в каких-то сантиметрах от разом вспотевшего раба. Похоже, что солдату нравилось видеть страх и отвращение в глазах толстяка.
— Меня разграбили… В смысле, наш караван разграбили… Они перерыли все тюки и сундуки… В смысле, я сражался, но их было больше! — с трудом закончив мысль, Исул попытался забиться в угол ямы, но ему это не позволили.
— Не спеши, — холодный голос Керита напугал толстяка сильнее, чем змеиное шипенье Ритала. — Зачем горцам столько рабов? Их используют для каких-то работ?
— Если бы, — лицо пленника исказила гримаса страха. — Нет, нет, не используют…. В смысле, используют, но не нас, а их.
— А попонятнее нельзя? — влез в разговор неугомонный Кель.
— В смысле, горцы заставляют работать на полях, но в основном женщин-рабынь… Мужчины нужны им для другого, — толстяк испуганно заозирался, словно боялся, что его немедленно покарают за откровенность.
— Логичнее было бы наоборот. Чертовы извращенцы! — задумчиво обронил Кель, почесывая торчащую неровными клоками бороду.
— Тьфу на тебя, болтун! — беззлобно ругнулся один из гвардейцев.
— Для чего горцам нужны мужчины? — терпеливо задал толстяку новый вопрос Керит. Голос октата по-прежнему оставался спокоен, но Торстену, сосредоточенно растиравшему на запястьях рубцы от веревок, показалось, что гвардеец уже на грани, и пленник играет с огнем.
— Они заставляют рабов биться насмерть! — Исул, похоже, тоже что-то почувствовал и, испуганно посматривая на спокойное лицо Керита, ответил на удивление быстро и четко.
— То есть нам дадут оружие? — разом подобрался Торстен.
— Д-д-дадут, — похоже, что толстяка это совсем не радовало, скорей наоборот. — Там лучники, собаки, и с топорами! В смысле, варвары с топорами!
— Так, давай по порядку. Ты в этих боях участвовал? — Керит ронял слова медленно и четко, словно сомневался в способности пленника его понять.
— Нет, нет! — толстяк энергично затряс головой. — Но я видел! Клянусь вам, я видел! Они выгоняют смотреть всех рабов!
— Часто ли проводятся бои? — Торстен решил тоже поучаствовать в допросе и сразу поймал недовольный взгляд Керита.
— Н-н-не знаю! — пленник все сильнее потел и запинался. Норд подумал, что, возможно, его беспокоит жутко изуродованное лицо Ритала, неотступно маячащее перед глазами бывшего купца. При этом солдат кровожадно улыбался и временами делал вид, что принюхивается к толстяку.
— Ритал, отойди, — скомандовал Керит. Дождавшись, пока солдат с явным неудовольствием прекратит пугать пленника, а тот немного успокоится, октат продолжил допрос.
Картина вырисовывалась безрадостная. У горцев вошло в привычку развлекаться, устраивая бои среди своих рабов. Правила были различны. Порой дрались голыми руками, но чаще на разнообразном оружии. Бывало, что на пленников натравливали собак. От таких развлечений поголовье рабов неуклонно сокращалось, но постоянные набеги как на соседние племена, так и на караваны, неспешно ползущие по трактам через Эльтруские горы, позволяли варварам не экономить живой товар.
— Я же говорю: горцы — это нелюди! Их нужно уничтожать от мала до велика! Скаренные дикари, нашли развлечение — живых людей стравливать, как псов боевых! — Ритал завел уже привычную волынку о вредоносности варваров в целом и дикарей местного племени в частности.
— Ты не прав, — спокойно оборвал солдата Керит. — Это развлечение не горцы придумали. Еще в старой империи гладиаторские бои были очень популярны. Дикари просто переняли этот обычай.
— Мне больше другой староимперский обычай по вкусу — вырезать варваров целыми селениями, — недовольно пробурчал Ритал, но вскоре замолк, позволив продолжить расспрашивать толстяка.
По словам пленника выходило, что любые попытки бегства обречены на провал. Впрочем, ему никто не поверил. Из уст толстого и пугливого торговца предостережения звучали совсем неубедительно. Но пока возможности обрести свободу не наблюдалось, и пленникам не осталось ничего иного как ждать.
Кормили рабов отвратительно. Раз в день в яму спускалась плетеная корзина с какими-то отбросами и ведро воды. Уже через пару дней сразу несколько солдат мучились животом. В качестве отхожего места
