сменяя друг друга. Первую смену несла Жанна и полчаса назад, когда река расширилась еще на добрую сотню метров, она разбудила Джеймса, а сама легла отдохнуть. До рассвета было два-три часа и к тому времени, когда они сделают остановку, до базы останется не более тридцати пяти - сорока километров.
Отталкивая от плота шестом труп какого-то зверя, Джеймс внимательно следил за рекой впереди. Плот они построили достаточно большой и прочный, но иногда встречались огромные стволы деревьев до сотни метров в длину. Столкновение с такими громадинами ничего хорошего принести не могло и приходилось постоянно корректировать движение плота. Кроме того, река отнюдь не была безжизненна и, вспоминая прихлопнутую в джунглях паукообразную мерзость, Джеймс не сомневался, что и здесь может водиться нечто подобное. И пускай до сих пор все было спокойно, он не выпускал из рук гаусс-пистолета, заряженного капсулами с ядом: действуют они очень быстро, а эмиссионного следа не оставляют, чем не может похвалиться ни один плазмоизлучатель.
Плот обогнул корягу, темным пятном выделявшуюся на серебристом полотне реки. К счастью, столкновения не произошло, хотя вытянутая толстая ветвь со скрежетом прошлась по левому борту плота. Жанна, неразборчиво пробормотав что-то во сне, перевернулась на другой бок и продолжала спать; Джеймс же на всякий случай пихнул корягу шестом, отталкивая плот подальше. Через несколько секунд течение реки разнесло их, и кусок дерева исчез в темноте.
Отвлекшись на несколько мгновений от управления плотом, Джеймс нагнулся над девушкой и поправил сползшее с ее плеч одеяло. Жанна спала, подложив под голову ладонь, и видела во сне что-то приятное: спокойная улыбка, играющая на ее губах, казалось, освещала лицо ласковым свечением. Не удержавшись, Джеймс быстро поцеловал ее в щеку и вернулся на свое место.
К его удивлению они не обсуждали ничего из того, что случилось между ними. Несколько раз он ловил на себе долгие взгляды девушки, но ни разу не осмелился спросить про их причину. Единственное, что он более-менее твердо знал - Жанна испытывала к нему сходные с собственными чувства и, вероятно, просто не спешила открыто афишировать их в опасной и напряженной ситуации. И хотя их отношения остались прежними, но они оба то и дело стремились при удобном случае поцеловаться или просто прикоснуться друг к другу, словно это давало им новые силы. И каждый раз Джеймс ощущал, что эти порывы идут не от сознания, а из источника гораздо более глубокого.
Касательно случившегося между ними, он испытывал еще более противоречивые чувства. С одной стороны, не вдаваясь в глубокий психоанализ, можно было воспринять все как своего рода подсознательную благодарность девушки за спасение ее, а с его стороны - как такое же подсознательное влечение, обусловленное физической привлекательностью и красотой девушки. Однако, хотя его сексуальный опыт ограничивался в прошлом всего несколькими эпизодами, он чувствовал искренность чувств Жанны и своих собственных. И он был едва ли не шокирован тем, как их тела и сознания слились в единое целое, породив бурлящее наслаждение, не сравнимое ни с чем в его жизни. И, похоже, поведение Жанны было вызвано теми же причинами: она поразилось произошедшему, глубине и силе установившейся между ними эмоциональной связи и анализировала себя точно так же, как это сейчас делал Джеймс.
Предаваясь размышлениям, он не замечал проносившихся мимо километров за километрами берегов, механически работая шестом. И лишь посеревшая полоска на востоке оторвала Джеймса от раздумий: посмотрев на часы, он изумленно вздохнул: стрелки показывали без десяти минут два ночи, а по местному времени - где-то около половины восьмого утра. Они давно миновали место, где предполагали остановиться на привал, проплыв десять-двенадцать лишних километров. Внутренне посмеиваясь, Джеймс хотел было разбудить Жанну, но внезапно услышал слабый звук впереди.
Сперва он был невыразительной дрожью воздуха, но вскоре превратился в мерное гудение. С каждым пройденным десятком метров его интенсивность росла, но юноша все еще не мог понять, что вызывает его. С одной стороны он немного напоминал тот самый шум бомбардировки, но на сей раз звук был монотонным, без колебаний. Обеспокоенный юноша растолкал Жанну.
– Ты говоришь, он усиливается равномерно? - наскоро умываясь, девушка вслушивалась в далекий - пока что - гул. - И давно ты его услышал?
Джеймс наморщил лоб, вспоминая:
– Минут двадцать назад. Он не изменяется, просто растет его громкость.
– Скорость течения растет тоже, - отметила Жанна, показывая на берега. - Посмотри внимательно - мы явно плывем быстрее, чем ночью.
Присмотревшись, Джеймс согласился с ней, удивляясь, как он не заметил такого очевидного факта. И без приборов было видно, что они плывут со скоростью восьми-девяти километров в час вместо прежних трех.
И эта скорость медленно, но верно увеличивалась вместе с интенсивностью шума: прошло всего полчаса, с тех пор как он впервые услышал звук, а слышать друг друга становилось все труднее.
– Как ты думаешь - что это? - Жанна осторожно уселась на носу плота. Света восходящего солнца было уже вполне достаточно, но река в километре впереди делала пологий поворот, и ее изгиб закрывал источник шума, чем бы он ни был.
– Может это какой-то генератор? - Джеймсу тоже хотелось перебраться вперед, но приходилось следить за рекой; ускорившееся течение несло различные предметы: от мелких веток до деревьев и некоторые были достаточно велики, чтобы разнести плот на куски.
– Не похоже на генератор, - с сомнением покачала головой Жанна. - Слишком ровный звук. Этому должно быть природное объяснение. Джеймс, - с трудом удерживая равновесие на покачивающемся плоте, она перебралась на середину, - давай-ка, пристанем к берегу. Я не думаю, что выяснять причину этого с плота - удачная идея.
Соглашаясь с ней, Джеймс оглянулся в поисках удобного места. Некоторые участки берега выглядели привлекательно, но, навалившись на грубое весло, он понял, что при теперешней скорости их неповоротливая посудина просто-напросто не успеет добраться туда. Оставалось править к изгибу берегов реки или пытаться причалить уже после поворота русла.
– Жанна, помоги мне! - поворачивая рулевое весло, Джеймс пожалел, что до этого вел плот по центру реки. До берега было, самое меньшее, сорок метров и, учитывая 'великолепную' маневренность плота, они, скорее всего, пройдут в нескольких метрах от поворота, после чего течение снова вынесет их на середину.
Девушка схватила шест и попыталась нащупать им дно.
– Джеймс, шест не достает дна, - едва не свалившись в воду, она одной рукой вцепилась в веревку скрепляющую бревна, а другой попыталась снова опустить шест.
Плот несся все быстрее и быстрее. Белые буруны окружали его со всех сторон, плот раскачивался с одного бока на другой, зарываясь носом в воду; особо крупные волны перехлестывали через него, заливая палубу. А над рекой висел рокочущий грохот, молотом великана беспрерывно лупя по ушам.
– Правь к берегу, Джеймс! - вдруг закричала Жанна. В ее голосе явственно чувствовался ужас. - Быстрее!
'Быстрее' - это он и сам понимал, но не мог же он приказать течению остановиться! Из всех сил вращая веслом, раздирающим кожу в кровь, он попытался отклонить плот еще сильнее. И возможно, что они проскочили бы последнее место для остановки, если бы за века река не намыла дно, подняв его на несколько метров.
И именно на это мелководье с разгона налетел плот.
Глухой треск ознаменовал кончину доморощенного плавучего средства. Нейлоновые веревки выдержали, но бревна оказались не настолько крепки: с хрустом половина из них сломались как спички, вырвавшись из креплений. Страшный толчок швырнул пассажиров плота вперед и, пролетев несколько метров, они рухнули на омываемую стремительным течением землю!
Джеймс на разные лады проклиная килрачей, эту реку и саму Изольду, поднял гудящую голову, выплевывая набившийся в рот песок, оглянулся - и застыл, глядя туда, где они едва не нашли жуткую смерть. Рядом сдавленно вскрикнула Жанна, увидевшая то же самое, что и он.
В каких-то двух десятках метров от поворота над рекой стояло облако водяной пыли, пересеченное с одного берега к другому сверкающей радугой, словно неведомые строители воздвигли полупризрачный мост-фантом. А вода с чудовищным грохотом рушилась в пропасть, жадно всасывая в себя все, что
