Задрожав всем корпусом, транспортный корабль взмыл в высоту, взметнув на стартовой площадке клубы пыли. Четыре 'Ворона' пристроились спереди, сзади, по оба бока от него, и эскорт, описав над базой прощальный круг, понесся в небо, где их с нетерпением ждал 'Гетман Хмельницкий'.
КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ.
'Alea jacta est.'
Эпилог.
Боевая база 'Гетман Хмельницкий', где-то на границе секторов Фито-12 и Дакота, кабинет командора. Две недели после эвакуации из системы Куросао. 2385.18.1.
Выключив интерком, командор 'Гетман Хмельницкий' Джон Фарбах посмотрел на сидящего перед ним Джонсона, и слабая усмешка промелькнула в его глазах: темно-фиолетовые синяки, медленно заживающие ссадины, белые кресты пластыря на щеках и лбу, рука в гипсе - его заместитель выглядел очень колоритно.
– Военный Совет?! - полуутвердительно не то спросил, не то вздохнул Блэйк. Его сообщения приходили чаще всего и успели всем порядком надоесть: командору, который обязан был ответить на каждое, Джонсону, читавшему эти сообщения экипажу, и команде 'Гетмана Хмельницкого', выслушивавшей их.
– Военный Совет, - подтвердил Фарбах.- Прислали соболезнования от всей Конфедерации и список наград.
'Соболезнования!'. Этого они получили вдоволь: для 'Гетмана Хмельницкого' битва над Изольдой закончилась страшными потерями. Погиб Бабай, смертельно раненая Вещунья умерла в госпитале; из ста девяноста космолетов, принявших бой, сто сорок три было сбито. Полуразрушенный 'Авангард' протаранил один из вражеских крейсеров и погиб вместе с ним, 'Молох' требовал долгого ремонта и неизвестно, можно ли будет вообще восстановить его; самого 'Гетмана Хмельницкого' ждала верфь в Оркосе: повреждения боевой базы были слишком серьезны, чтобы идти с ними в зону конфликта. Но ценой таких потерь и жертв людям удалось отстоять Изольду и уничтожить почти весь флот килрачей (хоть, по правде говоря, от флота Конфедерации тоже остались рожки да ножки: из системы, кроме боевой базы и 'Молоха', ушло только девять крейсеров).
– А что длиннее: награды или соболезнования? - поинтересовался подполковник, гоня мрачные мысли прочь. - Нам там, случайно, парочка не завалялась?
– Завалялась и даже не парочка, - весело расхохотался Фарбах.Но вот кое-что, что тебе, несомненно, понравиться. Посмотри, - он перебросил через стол лист, - третий с верху.
– Так, третий сверху… - почесывая подбородок, Джонсон провел пальцем по списку. - Ага, Ли Твист: повышение в звании до майора, золотая звезда, орден за мужество и… - он запнулся, присвистнул и уважительно покачал головой. Сам он служил во флоте больше двадцати лет, но даже и не мечтал получить такое - на миг Джонсон почувствовал легкую зависть. Фарбах, внимательно наблюдавший за выражением его лица, с усмешкой кивнул головой:
– Впечатляет, правда? Но я думаю, что он вполне заслужил эту награду, а?
– Более чем заслужил! - с жаром согласился Джонсон. - К слову сказать, как он?
Командор взял свой миникомп и пожал плечами:
– Выздоравливает. Зато на отсутствии внимания ему пожаловаться трудно: Констильон теперь чаще можно встретить в госпитале, чем где-нибудь еще, - в глазах Фарбаха вспыхнули шкодливые огоньки.
– Вы сообщили ему про решение Военного Совета?
– Еще нет. Я думаю - пусть это будет сюрпризом для всех. И тебя прошу не рассказывать никому.
– Пожалуйста. А когда будет церемония награждения - ее-то подготовка полностью лежит на мне?
– Как на счет двадцать второго февраля? - сверился со своим календарем командор. - Это канун дня создания Конфедерации - не плохо бы преподнести всем подарок к празднику.
– Подарок так подарок, - согласился Блэйк. - Мне сообщить про это команде?
– Успеется, - Фарбах вытащил на свет темно-синюю папку. - Теперь вот что: если мне память не изменяет, недавно ты подал заявление на перевод в планетарные войска, если будет возможность. Ты до сих пор желаешь этого?
– Да, Джон, - твердо и без колебаний ответил Джонсон. - Мне нравится служить под твоим командованием на 'Гетмане Хмельницком', но я предпочитаю воевать на твердой земле, чем в этой пустоте.
Фарбах на миг прикрыл глаза: естественно, он знал про намерения своего заместителя и знал, что рано или поздно тот покинет боевую базу, но только теперь понял, что очень хочет, чтобы Блэйк остался. Он был прекрасным офицером, смелым и расчетливым командиром, но кроме всего этого он был еще и другом Фарбаха. Вместе с ним рвались незримые нити, и какой-то мерой эта потеря была самой тяжелой для командора. 'Как и вся наша жизнь, - подумал Фарбах. - Что-то заканчивается, а что-то - начинается'. Он тяжело вздохнул:
– Что ж, Блэйк, мне будет не хватать тебя. Но Военный Совет повышает тебя в звании до полковника и запрашивает моих рекомендаций. Я намерен рекомендовать, чтобы тебя перевели на постоянную службу в сектор
Фито-12 - там сейчас нужны толковые и способные командиры.
– Спасибо, Джон! - слегка покраснев, ответил польщенный похвалой Джонсон, и тут ему в голову пришла новая мысль: - А кого ты назначишь на мое место?
– А вы как думаете, подполковник? - с суровой официальностью прищурился командор. - Пока я нашел только одну кандидатуру, вполне подходящую на ваш пост, и вряд ли найду другую.
– Ли Твист? - Джонсон был практически уверен в ответе.
– Ли Твист. Этот юноша произвел на меня впечатление. Конечно, он молод, но, с другой стороны, успел сделать немало.
– Что ж, против этого я ничего не могу возразить, даже если бы и хотел. Как я понимаю, это стоит тоже держать в тайне?
– Да, подполковник, до двадцать второго числа - да.
– В таком случае разрешите идти, командор?
– Разрешаю. И распорядитесь, чтобы меня не беспокоили, Блэйк.
– Будет сделано, командор.
Боевая база 'Гетман Хмельницкий'. 2385.22.1, 14:21, центральный ангар.
С самого утра боевая база жила в предвкушении радостных событий. Сегодня командор Фарбах должен был вручить награды за захват системы, а после этого все намеривались устроить большой банкет по поводу награждения и предстоящего завтра праздника.
Заместитель командора и его команда постаралась на славу: ангар полностью освободили от космолетов, кроме могучей 'Молнии', стоящей за спиной командора с таким расчетом, чтобы герб Конфедерации был точно над его головой. Выдраенные до зеркального блеска стены и потолок сверкали, словно усеянные сотнями маленьких бриллиантов; от входа в ангар и до его середины протянулась алая шелковая дорожка. По обе ее стороны собрались ровными рядами пилоты, солдаты наземных отрядов, технический персонал и экипаж базы, то и дело, разражаясь оглушительными аплодисментами, стоило кому-то получить очередную награду.
Прихрамывая, Джеймс шел по дорожке, стараясь не налегать на левую ногу: рана от клинка Фашара почти зажила, но все еще болела. Отутюженный воротник парадной формы приятно щекотал шею, на груди мелодично звенели медали. Сделав последние шаги, он остановился перед командором, отдавая честь. В ангаре мгновенно стихли все разговоры и воцарила полная тишина.
– Майор Ли Твист, - ответив на приветствие, начал Фарбах. Как и все он был в полной парадной
