как слабый человек будет растерзан могучим зверем, либо как прекрасный зверь пронзен охотничьим копьем? Впрочем, если это стоит видеть — ты часто видел это; мы же…не увидели ничего нового. Последний день был день слонов. Он вызвал большое восхищение у черни, у толпы, но не доставил никакого удовольствия; более того, это породило какое-то сочувствие и мнение, что у этого животного есть нечто общее с человеком» (Письма Марка Туллия Цицерона, CXXVII, 2–3).
Добавим, что подобные зрелища бывали и просто опасны, и не только для бойцов, сражавшихся со зверями, но и для прочих. Об одном таком инциденте на арене мы узнаем из эпиграммы Марциала:
Поэт явно имеет здесь в виду легендарную волчицу, выкормившую маленьких Ромула и Рема.
Не приходится удивляться, что и в эпоху империи далеко не все римляне находили удовольствие в кровавых развлечениях «…Нет ничего гибельнее для добрых нравов, чем зрелища, вед; через наслаждение еще легче прокрадываются к нам пороки», — пишет Сенека, делясь с Луцилием своими впечатлениями от гладиаторских боев (во время гладиаторских игр давали два представления в день: утром травля зверей, в полдень бои гладиаторов):
«Случайно попал я на полуденное, надеясь отдохнуть и ожидая игр и острот — того, на чем взгляд человека успокаивается после вида человеческой крови. Какое там! Все прежнее было не боем, а сплошным милосердием, зато теперь — шутки в сторону — пошла настоящая резня! Прикрываться нечем, все тело подставлено под удар, ни разу ничья рука не поднялась понапрасну. И большинство предпочитает это обычным парам и самым любимым бойцам! А почему бы и нет? Ведь нет ни шлема, ни щита чтобы отразить меч! Зачем доспехи? Зачем приемы? Все это лишь оттягивает миг смерти. Утром люди отданы на растерзание львам и медведям, в полдень — зрителям. Это они велят убившим идти под удар тех, кто убьет их, а победителей щадят лишь для новой бойни. Для сражающихся нет иного выхода, кроме смерти. В дело пускают огонь и железо (мечами, факелами и ударами бичей возвращали на арену отступавших гладиаторов. —
Гладиаторы, допущенные к играм, давали присягу. Сенека иронически комментирует: «…в обязательстве самом позорном стоят… слова: „Даю себя жечь, вязать и убивать железом“. Кто отдает руки внаем для арены, кто за еду и питье платит кровью, — от них берут ручательство в том, что они вытерпят все, хоть и против воли…» (Там же, XXXVII, 1–2). И в этих своих суждениях Сенека был вовсе не одинок: не все в Риме разделяли вкусы и пристрастия массового зрителя. Но императоры по-прежнему старались угодить толпе, откликнуться на ее громкий зов: «Хлеба и зрелищ!»
Когда гладиаторские игры стали так популярны, когда число их участников значительно возросло и в Риме, и в других городах Италии, когда, наконец, зрелища стали длиться часами, тогда уже Бычий форум или любая другая городская площадь перестали годиться для проведения игр, ибо не вмещали всех бойцов, зверей, а главное — зрителей. Пришлось приступить к строительству специальных помещений — амфитеатров, где отныне и проходили подобные зрелища.
Первый амфитеатр в Риме воздвиг в середине I в. до н. э. Гай Скрибоний Курион, предложив оригинальный проект. Эта постройка состояла из двух полукруглых частей, которые могли вращаться (обе части были сделаны из легкого дерева). Разомкнутые, они образовывали два больших театра, а обращенные друг к другу выступали как арена амфитеатра, и тогда зрители рассаживались по окружности со всех сторон площадки. Замысел Куриона удовлетворил далеко не всех. Так, Плиний Старший отзывался о нововведении Гая Скрибония Куриона, желавшего в память о своем умершем отце соорудить нечто, способное превзойти театр Марка Эмилия Скавра, весьма критически, считая эту подвижную конструкцию нелепой и пустой новинкой. Правда, и он признает, что проект Куриона давал некоторые удобства: утром происходили театральные представления сразу в двух театрах, так что актеры на обеих сценах не заглушали друг друга; затем части постройки изменяли свой вид, возникал амфитеатр, где в полдень устраивали гладиаторские бои. «Чему же прежде здесь удивляться? Изобретателю или изобретению? (…) Тому, кто отважился это измыслить, или — совершить, или — приказать, или — послушно исполнить? Превыше всего явится безумие людей, решившихся сесть на столь ненадежные, неустойчивые сиденья. (…) Сколько несчастий могло случиться! (…) И вот весь римский народ, поместившись словно на двух плотах, удерживается только при помощи двух петель и созерцает самого себя борющимся за жизнь, ведь он тут же погибнет, если в какой- то момент расшатаются машины» (
За деревянным амфитеатром с двумя вращавшимися частями последовал в 46 г. до н. э. амфитеатр Цезаря, также деревянный. При Августе был сооружен на Марсовом поле первый в Риме каменный амфитеатр, построенный городским префектом Титом Статилием Тавром. В середине I в. н. э. добавился амфитеатр Нерона. Однако самый большой и самый знаменитый римский амфитеатр возвели в 70-х годах I в. н. э. между Палатинским и Эсквилинским холмами императоры Веспасиан и Тит: это был громадный, монументальный амфитеатр Флавиев, получивший позднее название Колоссеум, или Колизей. Он мог вместить в себя одновременно более 45 000 зрителей (некоторые авторы говорят даже о 80 000 или 87 000). Это овальная четырехъярусная постройка с прекрасно распланированной системой коридоров, проходов и выходов, лестниц, вентиляции. Конструкция лестниц, входов и проходов — вомиториев — такова, что, по подсчетам современных нам исследователей, зрители, десятки тысяч зрителей, могли при необходимости покинуть здание за пять минут, не теснясь и не толкаясь. Наружные стены разделены четырьмя рядами арок, выдержанных в разных стилях. Длина наружных стен составляет 527 м, высота — 50 м.
Колизей
Строили амфитеатры и в других городах Италии и провинций: в Помпеях, Сполето, Путеолах, Поле, Вероне, Пренесте и во многих иных местах, в Галлии — в Арелате (Арль), Немаузе (Ним), Лютеции (Париж), Везунне (Периге), в Испании — в современных Мериде и Севилье, а также на острове Сардиния, в Тунисе. О популярности гладиаторских игр в Италии говорит хотя бы то, что там насчитывалось 99 амфитеатров, из которых археологами изучено 27. Все они были сооружены за счет города или за счет какого-либо частного лица, а иногда строительство частично финансировал сам император. Так, Адриан помог возвести амфитеатр в Капуе. Частные жертвователи рассчитывали прославить родной город, а заодно и самих себя, что очень помогло бы им на выборах местных должностных лиц. Надписи заставляют сделать вывод, что на средства частных граждан были сооружены амфитеатры в 15 городах Италии, а кое- где и не один (например, в Помпеях). Среди частных жертвователей, оплативших строительство целиком или частично, были и магистраты, и женщины, и вольноотпущенники, среди которых было немало богатых людей. В Тибуре (Тиволи) некто Марк Туллий Руф передал на строительство амфитеатра 20 000 сестерциев, выполняя последнюю волю своего покойного отца. В Синуэссе Секст Цецилий Биррониан соорудил на свои деньги только арену. В Казине (ныне Монтекассино) амфитеатр и храм подарила городу богатая матрона
