– Понятно. – Ронни откусила от сандвича. – Но тем не менее ты был удивлен, когда узнал, что твоя жена спит с другим.
– Нет, не удивлен. – Том отложил сандвич, взял банку колы, подержал ее в руке и, не отпив, поставил на стол. – Я обезумел. Его встряхнул так, что чуть не сломал ему шею, до смерти напугал Сандру и уехал. Бракоразводный процесс длился почти два года. Сандра боролась за раздел всего: дома, машин, страховок, Марка… Пока процесс не закончился, я не мог сосредоточиться на работе, и дела конторы шли все хуже и хуже. В конце концов нас обвинили в незаконном получении крупных сумм для одного из наших клиентов. Мы не были ни в чем виноваты, но это обстоятельство не сыграло роли. Об этом раструбили во всех газетах; даже странно, что ты ничего не слышала. Нам пришлось выплатить огромную неустойку, и фирма обанкротилась. Нам с Кенни пришлось все начинать сначала. – Он улыбнулся. – Ты стала нашим шансом на спасение. Мы опять пошли в гору. Должен, правда, сказать, что этот опыт многому меня научил.
– Том…
Ронни запнулась. Ее позабытый сандвич одиноко лежал на тарелке.
– Что?
– Ответь мне на один вопрос: какое место отведено мне? Я подпадаю под категорию женщин, с которыми ты встречался по долгу службы? Или ты все еще “руководишь моим поведением” в интересах избирательной кампании?
Том вскинул голову и отложил сандвич в сторону. Глаза его сузились.
– К твоему сведению, связи, которые я имел на стороне, будучи женатым, были абсолютно случайными. Никаких чувств. Моим партнершам ничего не было нужно от меня, мне – от них. И секс с клиентками не входит в число моих методов работы.
– Хорошо, что большинство твоих клиентов – мужчины.
Том немедленно повеселел.
– Да, это хорошо.
Ронни поднялась, Том тоже встал, положил руки ей на плечи и заглянул в глаза.
– Итак, ты желаешь знать, какое место отведено тебе? Я правильно понял твой вопрос? Отвечаю: не отведено никакого. Ты для меня – неразрешенная проблема. Мне казалось, что моя жизнь только-только стала налаживаться. Ты для меня – причина профессионального самоубийства. Ты – повод для такого скандала, о каком мне не хочется думать. И все это – в невероятно роскошной оболочке. Я делал все возможное, чтобы избежать такого вот оборота. И ничего не смог сделать. Я думаю о тебе целыми днями, а по ночам вижу тебя во сне. Когда я вижу тебя, это означает, что после затяжного дождя показалось солнце.
Пока он говорил, взгляд ее постепенно прояснялся, а складка над переносицей разглаживалась.
Помолчав, Том добавил:
– Мне представляется, что теперь от тебя зависит, какое место будет тебе отведено.
Ронни встала на цыпочки и поцеловала его. И в ту же секунду, когда их губы сомкнулись, громко хлопнула входная дверь.
ГЛАВА 34
– Папа!
Том и Ронни отскочили друг от друга, словно их обдали ушатом холодной воды, и замерли, не сводя глаз друг с друга.
– Пап, ты на кухне? Представляешь, что она сделала?
Ронни захотелось спрятаться куда-нибудь. Абсурдная, конечно, мысль. Единственная дверь из кухни вела в гостиную, которую как раз пересекал Марк. А в кухонном шкафу она при всем желании спрятаться не могла.
Оставалось только ждать.
Марк, пышущий гневом, появился в дверях кухни и замер, растерянно переводя взгляд с отца на Ронни и обратно.
Ронни представила себе эту сцену глазами Марка: его отец, босой, без рубашки, в одних джинсах, и Ронни (по выражению лица Марка было ясно, что он ее узнал), слава богу, полностью одетая, в джинсах и ярко-желтой футболке с изображением восходящего солнца, но тоже босая, с распущенными волосами и без всякой помады на губах. Том застыл возле холодильника, а Ронни – примерно в ярде от него, у стола, на котором стояли две банки колы и две бумажные тарелки с остатками сандвичей.
– Извини, пап, я не знал, что у тебя… – Марк запнулся, но все же договорил: – Свидание.
– А вот и мой сын, Ронни, – непринужденно сказал Том. – Марк, ты помнишь миссис Ханнигер?
– Да, конечно. Добрый вечер.
Марк не мог оторвать от нее взгляда.
– Привет, Марк.
Никогда в жизни два простых слова не давались ей с таким трудом.
– Насколько я понял, вы с Лорен поссорились? – обратился Том к сыну.
Ронни не могла не восхищаться Томом, его хладнокровием и самообладанием. Вопрос, разумеется, был отвлекающим маневром, и весьма эффективным.
– Она вернула мне кольцо! – выпалил Марк.
Он все еще пылал от ярости, и Ронни подумала, что ему, должно быть, неловко так явственно обнажать свои чувства перед чужим человеком.
Он засунул руки в карманы брюк – точь-в-точь как Том! – и прислонился к дверному косяку.
– А я и не знал, что ты дарил ей кольцо, – заметил Том.
– Ну да, это было в начале лета. Все было хорошо. И вот тебе на!
Он поднял левую руку, и на мизинце сверкнуло серебряное колечко.
– Что ты стоишь, Ронни? Ты ведь еще не поела, – сказал Том, открыл холодильник, извлек оттуда бутылку апельсинового сока и протянул ее сыну. – Присядь, Марк. Ты голодный? Хочешь сандвич с ветчиной?
– Нет.
Марк отвинтил крышку бутылки, отпил примерно половину несколькими большими глотками и сел к столу.
Бросив взгляд на Тома, Ронни тоже села. Если она уйдет немедленно, это только усугубит двусмысленность ситуации.
А вдруг Марк не догадался?
Не может этого быть. Ронни вспомнила, какими глазами Марк смотрел на нее на аэродроме. Он не настолько наивен и невинен.
– Так что произошло?
Том уже сооружал новый сандвич с ветчиной.
– Мы поехали в “Пиццу-хат”. Там она заявила, что хочет встречаться с другими парнями, и отдала мне кольцо.
Ронни откусила кусок сандвича и попыталась его прожевать.
– Лорен красивая.
С этими словами Том поставил перед Марком тарелку с таким же колоссальным сандвичем.
– Правда?
Марк откусил огромный кусок от сандвича, от которого только что отказался.
– Да. Но на свете есть много красивых девушек, и многие из них еще красивее Лорен. Подумал бы ты о них.
– Не исключено, – вяло отозвался Марк, продолжая жевать.
Ронни отодвинула тарелку и вступила в разговор:
– Послушайте, Марк, можно вам дать один совет?
– Да, конечно, – ответил Марк.
– На вашем месте я сделала бы вид, что вам наплевать на Лорен. Встречайтесь с другими девушками прямо с завтрашнего дня. Гарантирую вам, что она не останется равнодушной.
– То есть надо заставить ее ревновать? – переспросил Марк. – А в этом что-то есть. Думаете, сработает?
