подошла к двери, глянула в «глазок» и невольно отпрянула: оттуда на меня подобострастно смотрела пухлая, розовая физиономия, смотрела и смешно дергала носом, похожим на поросячий пятачок.
– Кто там? – спросила я с опаской. Вдруг он хрюкнет?
Однако за дверью вежливо откашлялись:
– Галина Антоновна Генералова здесь живет?
– Допустим, – брякнула я, – а что вы хотели?
– Прошу вас, впустите меня, – взмолился незнакомец и издал-таки звук, напоминающий хрюканье, – уверяю вас, я совершенно неопасен.
Немного подумав, я все-таки открыла дверь и увидела невысокого полного типчика в модном синем плаще и клетчатом кепи в тон. Ни копыт, ни веселого поросячьего хвостика крендельком я не разглядела.
– Что вам нужно? – сухо поинтересовалась я.
Типчик в кепи поежился и пожаловался мне:
– Холодный у вас подъезд. Такой то-онкий намек на толстое обстоятельство, мол, не пригласите ли войти? Ни за что!
– Эти претензии не ко мне, а в домоуправление. Соседний дом, третий подъезд…
– Это я так, к слову, насчет подъезда, – поспешно оправдался незваный гость, – а вообще я к вам, к вам…
– Ко мне? По какому вопросу? – приняла я непроницаемый вид.
– Вы прямо как большой начальник.
Незнакомец снова смешно дернул носом, впечатление было такое, будто он пытается что-то рассмотреть на его кончике, например, прыщ или бородавку.
– У меня к вам очень важный разговор… Об одном близком вам человеке.
Боюсь, я сразу догадалась, о ком идет речь, – о Парамонове, только кем ему приходится этот престарелый модник в кепи? Деверем? Двоюродным кузеном? Ладно, сейчас узнаем.
– А вы кто? – спросила я в упор.
– Простите, не представился, – толстячок поправил кашне, – меня зовут Самуил Аркадьевич Палтус.
– И что из этого? – Я не собиралась с ним церемониться. Если он считает, что его рыбья фамилия достаточное основание для того, чтобы вваливаться ко мне без приглашения, то здорово ошибается. Хватит мне уже одного Сомова, прямо аквариум какой-то.
Тип в клетчатом кепи нисколько не растерялся, и вообще, забегая вперед, сообщу вам, что смутить Самуила Аркадьевича Палтуса потруднее, чем штаны через голову надеть, но тогда я этого еще не знала.
– Галина Антоновна, если вам небезразлична судьба Александра Леонидовича Парамонова – а она вам, конечно же, небезразлична, вы меня выслушаете, потому что только я, только я могу его найти.
Комсомольский напор обладателя рыбьей фамилии привел меня в некоторое замешательство, чем он и воспользовался, в мгновение ока переместившись с лестничной площадки в мою прихожую.
– Я сниму плащ, а то он у меня сыроватый, на улице дождь… – заявил он преспокойно.
Я не то что ответить, глазом моргнуть не успела, а он уже стоял перед зеркалом и скреб расческой обширную розовую лысину, обрамленную мелкими рыжими кудряшками. Потом, сунув расческу в верхний кармашек добротного пиджака расцветки «куриная лапка», Самуил Аркадьевич осмотрелся и уверенно взял курс на мою все еще неубранную «гостиную». Я поковыляла за ним, совершенно ошеломленная его вежливой беспардонностью.
– Можно присесть? – спросил он разрешения, уже зависнув над креслом.
– А ноги у вас не промокли? – желчно поинтересовалась я, ругая себя за то, что опрометчиво впустила в квартиру этого шустрого типчика. – Может, вам тапочки принести?
Видно, он слишком серьезно относился к собственной персоне, если не уловил иронии в моих словах, покосился на носы своих ботинок и бросил рассеянно:
– Да нет, не стоит, у меня подошвы толстые.
Я почувствовала себя полной идиоткой.
– Послушайте, э-э-э, Самуил Аркадьевич, не кажется ли вам… То есть по какому праву вы вмешиваетесь в мою личную жизнь? Ах да, вам нужен Парамонов! Все его ищут, прямо с ног сбились, просто жить без него не могут, а мне на него плевать, плевать, ясно вам?! Найдется он или нет, меня это не касается.
Самое странное, что Самуил Аркадьевич посмотрел на меня с сочувствием:
– Я вас понимаю, Галина Антоновна, очень даже понимаю. Уж простите, я ведь посвящен в вашу историю, но как бы вы ни относились к Парамонову, без вашей помощи мне его не разыскать.
Как вам это понравится, а? Да есть ли на белом свете хоть один человек, который ничего не знает о нашем с Парамоновым романе десятилетней давности? Если есть, то покажите его мне, я просто жажду его лицезреть.
– Ну все, – взорвалась, – одно из двух: либо вы показываете мне свое удостоверение, либо катитесь ко всем чертям! – Я врубила пылесос и принялась с остервенением елозить щеткой по ковру. В конце концов, я у себя дома и имею право делать все, что мне заблагорассудится.
Этот самозванец что-то мне отвечал, но гудение пылесоса заглушало его сладкие речи. Что, впрочем,
