— Это весьма щедрый подарок, миссис Дигби.
— Магда тут ни при чем. Это от музыканта и Пирата. К подарку прилагается вот что. — Она передала Люси клочок пергамента.
Люси нахмурилась, читая послание, а потом принялась хохотать. Передала записку Оуэну.
— Миссис Уилтон, наконец я предпринял меры. Пусть эта свинка будет вам и капитану Арчеру в радость. Амброз Коутс.
Оуэн посмотрел на Люси, утиравшую глаза кончиком фартука. Магда тоже поглядывала весьма лукаво. Оуэна возмутило, что он не понял очевидного для всех остальных юмора.
— Что смешного? И что он хотел сказать этим: «наконец я предпринял меры»?
Люси сжала руку мужа.
— Помнишь, его сосед держал свинью? Я спросила Амброза, почему он не сообщит куда следует, если свинья так ему досаждает, а он ответил, что не хотел бы затевать ссору с соседями. Я же думаю, что дело тут в Мартине и желании соблюдать осторожность. Амброз не хотел, чтобы его сосед начал выискивать повод с ним расквитаться.
— Так это соседская свинья?
Магда кивнула.
— Да, зарезана вчера ночью.
— Значит, вы видели Мартина? — спросил Оуэн.
— Видела. Пират сильно страдает. Но Магда промыла рану, обернула вокруг целебными травами и отправила Пирата и Ангела в хорошее, надежное место. Они не будут скучать по дому, потому что захватили с собой абсолютно все, даже кота. — Она усмехнулась. — Хорошее дело, да? Теперь Ворону их не найти.
Оуэн улыбнулся.
— Торсби будет разочарован.
— Вот и отлично. — Магда поднялась. — Должна вас оставить. Магде предстоит трудный день.
Люси поднялась, чтобы проводить знахарку.
— Спасибо за новости, и за свинину тоже.
Магда покивала, глядя на нее.
— Мясо как раз кстати, да? Будете зимой есть вдоволь.
— Ваша правда. Скоро я зайду к вам.
Старуха снова закивала.
— Магда позаботится о тебе. Леди Филиппе не на что будет жаловаться.
И знахарка заковыляла из кухни.
Оуэн повернулся к жене.
— Что она имела в виду?
Люси взяла его за руку.
— Тилди, запри дверь на ночь.
— Слушаюсь, хозяйка.
Люси отвела Оуэна наверх и прикрыла за ними дверь.
— Ладно, — сказал Оуэн, — что такого знает Магда, чего я не знаю? У тебя будет ребенок? И ты предпочла рассказать первой ей, а не мне?
— Ничего я ей не рассказывала. Просто она знает такие вещи, Оуэн. Ну, что скажешь?
— Не нравятся мне эти игры.
— Это не игра, Оуэн.
— Почему ты мне ничего не сказала?
— Я только сейчас убедилась. Поверь мне.
— Ты не расстроилась?
— Расстроилась? Какой же ты глупый! — Люси обняла его.
Оуэн тоже хотел заключить ее в объятия, но в последний миг засомневался. Люси расхохоталась.
— Неужели ты хочешь лишить меня объятий до середины лета?
— Середина лета?
Люси сомкнула руки Оуэна вокруг себя.
— Ради бога, Оуэн, не заставляй меня жалеть о том, что сделала наша любовь.
— Ребенок может вырасти и стать солдатом.
— Это все-таки лучше, чем архиепископом.
Только тогда Оуэн обнял ее, но гораздо нежнее, чем обычно.
28
Кровные враги
Король тепло приветствовал своего канцлера.
— Рад видеть вас снова, Джон. Означает ли это, что вы нашли убийцу и надежно заперли его где- нибудь у себя в подземелье? Или, может быть, даже успели казнить?
— Главные соучастники мертвы, мой король, но только не тот, кто задумал все эти убийства.
— Но он уже под замком?
— Наоборот. Преступница живет по-королевски.
Эдуард удивленно поднял брови.
— Преступница? Главная злодейка — женщина?
— Весьма коварная женщина.
— Говорите, живет по-королевски? Что означают ваши слова, Джон?
— Она здесь, при дворе, милорд.
— При моем дворе? — Эдуард резко поднялся и, подойдя к камину, протянул руки, чтобы согреться. — Надеюсь, вы не собираетесь обвинять миссис Элис?
У Торсби по спине побежал холодок. Как король догадался? Торсби никому не обмолвился ни единым словом.
— Почему вы так думаете, ваша светлость? Почему Элис?
Эдуард обратил на Торсби суровый взгляд.
— Она рассказала мне, как опрометчиво дала вам понять, что знает то, о чем не следовало бы никому знать, будь на то ваша воля. С тех пор она беспокоится, что вы попытаетесь опорочить ее в моих глазах, прежде чем она сумеет убедить вас в своем умении держать язык за зубами. Теперь она боится, что вы ей не доверяете и вообще недовольны ее присутствием при дворе.
Что ж, умно придумано — кроме того, что касается страха. Элис Перрерс никого и ничего не боялась. Что мог на это ответить Торсби?
— Я думал о королеве Филиппе — как она больна, как много любви ей сейчас нужно. Мне кажется, жестоко, что она все время вынуждена видеть эту Перрерс рядом с вами.
— Вы готовы судить собственного короля?
— Прошу простить. Для меня это дело духовное.
— Значит, вы собирались обвинить Элис?
— Я этого не говорил. Признаю, она права в своих опасениях, что я не питаю к ней доверия и осуждаю ее присутствие при дворе. У вас есть супруга, ваша светлость. Любящая, красивая, благородная…
— Хватит! Нет необходимости перечислять добродетели королевы. — Взгляд голубых глаз стал ледяным. — Мне все-таки интересно, что изменилось за десять лет, Джон. Когда я любил Маргариту, вы не пытались меня поучать.
Торсби почувствовал, как смелость оставляет его, и поспешно сделал несколько глотков вина, пока думал, что сказать дальше. Маргарита. Очевидно, эта стерва Перрерс все рассказала Эдуарду. Святой Всевышний.
