восседал коротышка. То, что я увидела, заставило меня усмехнуться: ноги коротышки не доставали до полу и болтались, как у маленького ребенка.
Мое веселье не осталось незамеченным, прежде совершенно сладкий, как патока, коротышка нахмурился. Я поняла, что мне нужно соображать побыстрее. Я напрягла извилины, и на ум мне пришла одна история, пару недель назад вычитанная в газете в колонке происшествий.
— Он… этот, ну, который похож на вашего Корявого, он меня кинул, — сообщила я и счастливо улыбнулась. — Я дала объявление в газету о продаже шубы, а он… он мне позвонил и сказал, что именно такая шуба ему и нужна, а у меня шуба хорошая, свингер из хоря. Ну, мы сговорились, а в последний момент он мне подсунул… эту, как ее, куклу. Ну, знаете, как они делают, эти мошенники, берут пачку бумаги, сверху и снизу кладут настоящие купюры и…
— Зачем Корявому какой-то хорек? — снова не выдержал Лонг.
Я продолжала самозабвенно врать, не обращая ни малейшего внимания на его неорганизованные выкрики:
— Ну вот, он мне сунул эту бумажную пачку и тю-тю с моей шубой. Я два дня ревела белугой, сунулась в милицию, там говорят: пишите заявление. Написала, а сама с шубой распрощалась, думаю, фиг они найдут, может, и искать-то не станут, да… Это было еще зимой, а тут, буквально вчера, иду я по Остаповской набережной и вижу такое знакомое лицо, и начинаю мучительно соображать, откуда я его знаю. И представьте себе, тут словно озарение на меня нашло: ба, говорю я себе, да ведь это тот, кто украл мою шубу… А он сел в машину и был таков, я тоже быстренько в такси и за ним. Он остановился возле вашего клуба, я тоже, ну, дальше вы знаете…
— Понятно, — коротышка был сама разлюбезность, — здесь след преступника затерялся. А вы с горя взяли и немного тут у нас побоксировали.
— Ну да, — я растерянно улыбнулась, не очень-то поняла, куда он клонит, — вышло небольшое недоразумение.
— Так уж и недоразумение, — совсем по-отечески пожурил меня коротышка, — по-моему, очень даже хорошо получилось. Клиенты были в восторге.
— Ну вы скажете! — Я старательно потупилась, а заодно еще раз полюбовалась смешными коротышкиными ногами, болтающимися на весу. Если уж продолжать ряд сказочных героев, начатый Урфином Джюсом, то коротышка просто напрашивался на сравнение с карликом Черномором из «Руслана и Людмилы». Если ему чего и не хватало до полного сходства, то только длинной бороды, восточных туфель с загнутыми носами и смешного колпака. Пожалуй, так я его и буду называть впредь — не в глаза, конечно, а про себя — карлик Черномор. Только тот, сказочный, был злобный и коварный, а этот просто смешной.
А карлик Черномор будто из кожи вон лез, чтобы лишний раз меня повеселить. Он вдруг сморщил свой маленький носик пипочкой, словно собирался чихнуть, а вместо этого зевнул, клацнув зубами, как пес, поймавший муху. Вот только то, что он сказал потом, мне совсем не понравилось. А сказал он буквально следующее:
— Складно излагаешь. А теперь поведай, как все было на самом деле.
Я застыла с открытым ртом.
Глава 22.
ПАНИКА В «РОЗОВОМ ФЛАМИНГО»
Такого продолжения я не ожидала. Эта парочка — Лонг и Черномор — насели на меня с двух сторон. А перед этим Лонг долго орал, так что у меня заложило левое ухо:
— Да врет она все! Стал бы Корявый лезть на рожон из-за какого-то облезлого хорька!
Я притворно обиделась:
— Никакой он не облезлый, это ваш Корявый облезлый!
— Да Корявый сроду никого не кидал! — продолжал драть свою луженую глотку бугай. — Это не его специализация! Он не кидала!
— А кто он, киллер? — не удержалась я. Конечно, я сболтнула лишнее и очень бы хотела вернуть этого воробья, да где уж там.
В комнате на короткое время воцарилась напряженная тишина, после чего слово взял Черномор.
— Видал сюрприз? — осведомился он у Лонга.
Тот подошел ко мне сзади и вцепился в ворот моего платья, словно собирался вывесить меня на просушку. Я поторопилась расстегнуть верхнюю пуговицу, иначе бы он меня точно придушил.
— Где Корявый?! — рявкнул он.
— Да не знаю я, ничего не знаю!.. — плаксивым тоном произнесла я.
Не знаю, права я или нет, но рассказывать про то, что Урфин Джюс, он же Корявый, мертвый лежит в недостроенном доме на городской окраине, мне почему-то не хотелось.
— Врет она все! — в сердцах заключил Лонг.
А Черномор молча сделал ему какой-то знак, смысл которого я поняла, когда Лонг вырвал из моих рук сумку и швырнул ее на стол.
Карлик пододвинул мою сумку к себе, аккуратно и неторопливо расстегнул «молнию», после чего высыпал из нее все содержимое. На стол полетели косметичка, ключи от квартиры, носовой платок и злосчастный желтый конверт с фотографиями. Я невольно зажмурилась и втянула голову в плечи, а Черномор взял в руки конверт, заглянул вовнутрь, усмехнулся и вытряхнул карточки, разложив их перед собой, как пасьянс. Сначала он разглядывал их без особенного интереса, а потом выбрал одну из фотографий, поднес ее к лицу и щелкнул пальцем по глянцевой поверхности:
— Смотри-ка, и эта здесь. Так вот откуда ветер дует!
Чтобы понять, какой «ветер» он имел в виду, я подалась вперед и немного скосила взгляд, но, к сожалению, так ничего и не рассмотрела.
— Ну и в какую игру ты играешь, милая? — снова почти добродушно поинтересовался карлик.
Странно, но этот его задушевный тон и ласковое обращение «милая» произвели на меня совершенно гнетущее впечатление, даже мурашки по коже пробежали, а во рту пересохло. В старых романах про такое писали: «В лицо ей дохнуло могильным холодом». Вот именно могильным, при том, что мне никто не угрожал, не наставлял на меня пистолета и не обещал расправиться. Я пыталась понять природу обуявшего меня почти животного страха, но не могла. Только теперь до меня мало-помалу начало доходить, что даже ради Тимура я не готова разделить участь Варфоломея, Урфина Джюса и Альбины. И не считайте меня эгоисткой или, не дай бог, трусихой, еще неизвестно, как бы вы повели себя в подобной ситуации. Словом, я внутренне приготовилась выложить все, что знала, ничего не утаивая, ибо мой внутренний голос настоятельно советовал мне не упрямиться.
А коротышка словно подслушал мои мысли, посетовав с фальшивым сочувствием:
— Эх, зря ты влезла в это дело, эх, зря…
Я была близка к тому, чтобы разрыдаться, так жалко мне себя стало.
— Ну так где же Корявый? — повторил свой вопрос карлик спокойно, без крика, но уж лучше бы он кричал, честное слово.
— Он… Он… — Я глубоко вздохнула. — Он… Его убили…
Глаза коротышки полезли из орбит.
— Чего ты плетешь? — заволновался он.
Я всхлипнула:
— Его убили, но я, честное слово, не знаю, кто это сделал… Я просто видела, видела его… Он лежит в недостроенном доме., там… там… Не знаете, эти дома в районе Пионерских прудов?
— Ты не свистишь? — уточнил коротышка.
— Че… честное слово… — Я сбивчиво рассказала, что именно я видела в недостроенной панельной девятиэтажке на западной окраине города, в районе Пионерских прудов, который, по идее, должен со временем стать фешенебельным, а пока больше напоминал лунную поверхность, а то и марсианскую.
В комнате воцарилась тишина, торжественная, как в ритуальном зале крематория. Черномор впал в прострацию, Лонг тяжело и прерывисто сопел за моей спиной. Без сомнения, мое сообщение потрясло их. Пока они привыкали к известию о смерти Урфина Джюса — Корявого, я тоже времени даром не теряла. Занимала себя содержательной беседой с собственным внутренним голосом, точнее говоря, испрашивала у него совета (больше-то не у кого), а он в ответ крыл меня последними словами. За все хорошее. За любовь,
