не спрашивать разрешения. Но потом сообразил, что тот человек в этих краях новый и не знает местных порядков, и вопрос заданный ему, как, ни крути, а все же, правильный.
— Ты, вправе ягычи покинуть на время крепость, — проговорил воин. — Ты вправе делать это в любое время. В письме, что доставил Бат-Эрдэнэ, тайджи меркаитов сообщил мне, что я поступаю в твое полное распоряжение.
Кайрат понимающе кивнул. Руководить крепостью, пока в запретных землях будет его сын — почетная миссия, но по сути являвшаяся всего лишь формальностью. Вряд ли буюрук Ундес позволит ему, если со стороны тайги начнется атака, руководить обороной крепости. У меркаита, в отличие от ягычи был опыт. Ундес за эти дни провел его по бастионам крепости, разъяснял, растолковывал и пояснял, но вряд ли воин раскрыл перед представителем чужого племени все секреты. Скорее всего, он выдаст их только в безысходной ситуации.
— Хорошо, Угндес, я так и сделаю.
Втроем (дервиш, ягычи и Едугей) они вышли из юрты. Кайрат хотел было направиться к конюшням, небольшим помещениям, за стенами которых меркаиты держали чокчоков и лошадей, но Ширэ Джиладкан остановил его.
— В Запретную зону, — проговорил он, — мы отправимся пешком.
Но тут из шатра вышел Бат-Эрдер. Он поклонился перед ягычи и произнес:
— Разреши мне слово сказать, ягычи.
— Говори.
— Возьми лошадь, ягычи. Туда ты ее поведешь, а обратно, когда один будешь, прискачешь на ней.
— Я, пожалуй, так и сделаю, — проговорил Кайрат, взглянул на дервиша: — Я так могу сделать?
— Можешь.
Вот только за лошадкой идти не пришлось. Ее привел один из нукеров. Это был конь Чойжи. Кайрат взял Урхана под узды и теперь уже трое направились к воротам крепости, под взглядами молодых воинов, которые никогда ничего подобного не видели. Они не застали те дни, когда Урнур, самый молодой из ханов, прошедших похожий этап, посещал эти края. Кайрат вдруг задумался, а сколько тому было лет? Скорее чуть меньше, чем теперь было Едугею.
Вышли за ворота. Мальчишка в последний раз взглянул на крепость. Он не был уверен, что когда- нибудь вернется сюда. Проследил, как за ним закрываются ворота.
Ближе к вечеру, пришлось пройти около двух фарсахов, Ширэ Джиладкан проговорил, останавливаясь:
— Ну, вот и пришли. Дальше тебе, ягычи нельзя. Прощайся с сыном.
Кайрат подошел к Едугею и обнял его.
— Береги себя. Учись. Не знаю, увидимся ли еще, но ты должен оправдать надежды возложенные на тебя.
Замолчал. Дервиш увидел, как на глазах воина проступили слезы. Отвел глаза. Дал некоторое время отцу с сыном, а затем произнес:
— Пора.
Кайрат отпустил Едугея. Неожиданно коснулся палаша, что висел у него на поясе, и снял. Протянул сыну.
— Возьми. Пригодится.
Парнишка взял и направился вслед за дервишем. Он еще раз оглянулся и посмотрел на отца. Тот же стоял и смотрел вслед и делал это до тех пор, пока оба путешественника не вошли в ущелье. Вытер рукой проступившие слезы и вскочил на коня.
Его слабость, его чувства не должны видеть в лагере. Воины не должны догадываться, что у него ранимая душа. Ведь ягычи за время путешествия не проронил в присутствии их не одной слезинки, даже когда предавали огню тело Акуда.
Небольшая тропинка тянулась среди гор. Сначала было еще тепло, но потом похолодало. Стал попадаться снег. Его Едугей никогда до этого не видел. Вначале он останавливался, рассматривал. Дервиш однажды невыдержан и предложил ему взять белую холодную массу в руки. Комочек тут же начал таять в теплых руках мальчишки. Ширэ Джиладкан улыбнулся, наклонился и скатал из снега шарик. Затем запустил этот снежок в одинокое дерево. Но это было вначале пути, потом на третий день, когда они вошли в заснеженную зону, даже стало раздражать. Ноги на ледяной дороге скользили, отчего Едугей пару раз упал. К счастью это пошло впрок и дальнейшую часть пути он прекрасно держался на ногах. Руки и лицо мерзло, а под вечер задул холодный горный ветер. Мальчишка тут же рассердился на себя за то, что согласился последовать за нищим. Пусть духи искали другого идиота.
— Ни могли, они, что ли кого поглупее найти, — проворчал шепотом он.
Он вдруг вспомнил тот момент, как расстался с отцом. Видел, как тот провожал его взглядом, а потом (в тот момент Едугей остановился, чтобы в последний раз взглянуть на степь, прежде чем ступить в ущелье) увидел того садящегося на коня Чойжи. Он надеялся, что увидит отца еще раз. Сейчас, когда замерзал начал в этом сомневаться.
Весь день они с дервишем шли, а под вечер Ширэ Джиладкан устанавливал шатер и разводил огонь. Нищий всю дорогу и не пытался связаться с духами. Это была их территория, и они могли возникнуть на их пути из ничего.
Пока шли, Едугей разглядывал Ширэ Джиладкана и удивлялся. Дервиш на холоде не мерз. Может быть, он за время своих путешествий привык? Парнишке вдруг стало интересно, а он когда-нибудь привыкнет к этой мерзкой погоде?
Он пару раз чихнул, чем привлек внимание нищего. Тот остановился и спросил:
— Не простудился?
— Не знаю, — неуверенно проговорил Едугей.
Ширэ Джиладкан снял стеганный длинный халат — чапан и протянул парнишке.
— Оденься.
— А ты?
— А я уж потерплю. Идти-то осталось всего полтора дня.
Дервиш не обманул, через указанное им время они вдвоем вышли на совершенно иную местность. Огромная площадка в горах, покрытая растительностью. Зеленая трава, причем оттенок ее, слегка непривычный довольно яркий. Впереди нечто напоминающий огромный алтарь для жертвоприношений, на вершине которого огромный железный цветок. Доносится шум водопада, а главное тепло. Даже стало жарко, отчего Едугей распахнул чапан.
— Вот и пришли, — проговорил Ширэ Джиладкан, направляясь к дальней горе, что пыла недалеко от алтаря. Паренек последовал за ним, понимая, что тот знает об этой местности куда больше. Уже на подходе он разглядел огромную дыру, что сияла в скале.
Ширэ Джиладкан на мгновение остановился замер. Казалось, что он вслушивался в звуки и только потом шагнул в темное помещение.
Длинный коридор, который вел вглубь, закончился огромным естественным гротом, посреди которого было прозрачное голубое озеро. Дервиш остановился и замер. Огляделся. Отыскал место костра, направился туда и, закинув несколько веток, что лежали рядом развел огонь. Вытянул руки вперед, пытаясь согреть их. Едугей присел рядом.
— Вот и пришли, — повторил Ширэ Джиладкан. — Сейчас тут темно немного, но когда Юлтуз окажется в определенной точке на небосводе сюда проникнет свет. Ты сумеешь осмотреться и научиться ориентироваться потом в полутьме, как я.
Дервиш положил на землю посох. Отыскал стог сена, что когда-то был заботливо им же и приготовлен. Сделал из него ложе и улегся.
— Я бы тебе тоже советовал вздремнуть, — проговорил он, — ты устал и тебе требуется отдых.
Едугей огляделся. Решаясь, как ему поступить. Потом снял халат, уложил на землю, по другую сторону от костра и лег. Не спалось. Его взгляд то и дело шарил по стенам и потолку пещеры. Неожиданно невольно зацепился за любопытный символ, что был нарисован над самым входом в зал.
«Видимо я устал», — подумал Едугей, когда символ вдруг начал вращаться по часовой стрелке.
