на почву Венеры. Но Николай Петрович сказал;
— Если бы не было Василия, тогда все равно вам, Вадим, пришлось бы на первый раз оставаться в корабле. Мы не можем оставлять ракету без присмотра. А теперь, когда с нами Василий, вам вдвоем будет веселее. Зато обещаю вам, что в следующий раз останусь я, а вы втроем выйдете.
Что оставалось делать Соколу и Рыжко, как не выполнить это распоряжение? Что оставалось им теперь, как не следить за каждым движением людей в скафандрах, которые шли по склону ущелья?..
Но вот Рындин остановился. Он смотрел себе под ноги — удивленно и внимательно.
— Видели вы что-нибудь подобное? — спросил он у Гуро.
— Нет, — честно ответил тот, переступая с ноги на ногу.
Вся почва под ногами путешественников в этом месте была покрыта мириадами насекомых. Разнообразнейших форм: длинные, короткие, круглые, продолговатые, с шестью, десятью, с сотнями ног, величиной с муху и величиной с большого жука-рогача, — насекомые быстро двигались одним сплошным потоком. Этот поток спускался с одного склона, пересекал ущелье и поднимался на другой склон. Насекомые бежали одно за другим, как будто кто-то их гнал. Ни одно не отклонялось в сторону от главного потока, словно бы здесь было постоянное русло этой речки живых существ.
Гуро осторожно поставил ногу в резиновом сапоге в средину этого потока. С отвращением он услышал, как хрустят и давятся насекомые под его ногой. Но это не останавливало потока. Он двигался дальше и дальше.
— Странная вещь, — сказал охотник. — Впрочем, это для нас не препятствие.
И он несколькими шагами перешел через живой поток, почти по колена погружаясь в него. Николай Петрович шел вслед за ним.
Группа высоких красивых деревьев, напоминавших пальмы, с широкими опахалами больших зеленых листьев, преградила им дорогу. Николай Петрович указал на них Гуро:
— По-видимому, Сокол имел полный резон, когда уверял нас, что на Венере мы встретимся с чем-то подобным нашему земному юрскому периоду. Видите, Борис? Это типичные для юрского периода деревья. Растительность своим видом подтверждает предположения Сокола.
— Не могу спорить насчет растительности, — ответил охотник. — А вот животные здешние что-то не совсем такие, как расписывал нам Вадим… Посмотрите на это очаровательное творение!
Рука Гуро указывала куда-то между стволами деревьев. На толстых блестящих нитках гигантской паутины, которая сплошной пеленой занимала весь просвет между двумя деревьями, сидел огромный, жирный, мохнатый паук. Он был величиною с человеческую голову, с длинными кривыми лапами. Десятки маленьких глазок смотрели на путешественников. Паук перебирал лапами нитки паутины — и неизвестно было, собирается ли он убежать, перепуганный, или, наоборот, готовится прыгнуть на людей.
— Как он вам нравится? — спросил Гуро Рындина, на всякий случай держа наготове ружье.
— Довольно омерзительная тварь… — ответил Николаи Петрович. — Хотя, Борис, существование такой твари совсем не опровергает утверждений Вадима. Пауки, вполне возможно, существовали и среди наших юрских животных. Может быть, еще более крупные, чем этот.
— И вот такие чудища, как то, что заглядывало сегодня ночью в наши окна?
Николай Петрович не ответил. Действительно, ночное чудище ничем не напоминало ни одного существа юрского периода. Это вынужден был признать и Сокол…
— А это что? — воскликнул Гуро, отступая на шаг назад. Из-за большой скалы навстречу им вылетела целая туча летучих насекомых. Насекомые с жужжанием облепили шлемы и скафандры. Гуро видел, как они извивались, как изгибали свои длинные тела, стараясь ужалить толстое стекло шлема, видел, как сгибались их острые жала, скользя по стеклу, как вытекали из жал небольшие капельки прозрачной желтоватой жидкости. К счастью, даже острейшие жала насекомых бессильны были проткнуть скафандры из прочной резины, покрытой сверху еще тонкой металлической сеткой.
Отмахиваясь рукой и винтовкой, Гуро вышел из тени от скалы на свет. Тотчас же насекомые прекратили свое нападение. Они сразу исчезли. Заинтересованный Гуро опять подошел к скале, в ее глубокую тень. И насекомые снова облепили его.
— Николай Петрович, — крикнул охотник Рындину, который все еще отбивался от насекомых на том же самом месте, — идите сюда! Кажется, они очень не любят света. Это что-то похожее на ночных насекомых. Они нападают лишь в тени!
Он продемонстрировал Николаю Петровичу еще раз, как насекомые облепляют его в тени — и как моментально исчезают с освещенного места.
— Хорошо, — ответил Рындин. — Но как же нам все-таки пройти дальше? Тут, в проходе между скалами, — эти насекомые. Там, между деревьями, — паук…
— Очень просто, Николай Петрович, — ответил Гуро. — Можно было бы идти, не обращая внимания на насекомых, потому что им все равно не удалось бы проколоть жалами ни скафандры, ни шлемы. Но, с вашего позволения, я прочищу путь сквозь паутину. Знаете, издавна не люблю пауков…
И он нацелился винтовкою в жирного паука.
— Одну секунду, Борис, — остановил его Рындин. — Это очень редкостный экземпляр. Мне хочется оставить что-нибудь на память о нем.
Он достал свой миниатюрный фотоаппарат и снял паука, который все так же перебирал лапами.
— Теперь можете.
Сухой звук выстрела раздался в воздухе. Паук подпрыгнул и упал. Собственно, упал уже не паук, а разорванные остатки его. Потому что Гуро не принял в расчет, что его винтовка заряжена разрывными пулями. Толчок воздуха разорвал паутину, которая свисала теперь с обоих стволов, открывая путь.
Теперь путешественникам ничто не мешало. Они прошли между стволами и остановились у подножья той самой скалы, которая понравилась Николаю Петровичу. Еще несколько секунд — и оба стояли на ее вершине. Отсюда открывался более широкий пейзаж, чем снизу.
Ракета лежала в узком промежутке между скалами. Промежуток этот, глубиной метров в пятьдесят- шестьдесят, напоминал высохшее старое русло реки. Но если здесь и протекала когда-нибудь речка, то это было очень давно, потому что сейчас все ущелье было покрыто деревьями, росшими всюду между скалами. Это были странные деревья; иногда они были похожи на пальмы, иногда напоминали гигантские папоротники. Часть из них высоко поднимала свои зеленые верхушки, другие деревья, наоборот, были, раскидистыми и словно ползли по почве, обвивая скалы. Николай Петрович покачал головою:
— Дрянное местечко выбрали мы себе для посадки… Как-то мы будем отсюда выбираться?. Ведь тут никакие колеса не помогут. И стартовать из этого ущелья невесело… Ишь, сколько скал!..
— К сожалению, нам не пришлось выбирать, насколько я помню.
— Это так, но… ну ладно. Об этом после. Времени у нас еще хватит. Давайте вот тут, Борис. Интересно, видят ли нас товарищи?
— Разумеется, Николай Петрович. Ведь мы на самой вершине.
Действительно, Сокол и Рыжко видели все. Лишь на несколько минут Гуро и Рындин исчезли с их поля зрения. Это было тогда, когда на путников напали летучие насекомые. Затем Василий и Вадим видели, как Гуро стрелял.
— Вот уже и есть Борису утеха. Уже охотится, — сказал Сокол.
— Значит, увидим добычу. Может быть — какого-нибудь зайца или что-нибудь вроде этого. Попируем, попируем, — засмеялся Василий.
Теперь они видели Рындина и Гуро на вершине высокой скалы, которая господствовала над всем ущельем. Гуро, казалось, разбивал что-то киркой на вершине горы. Рындин развертывал ту вещь, которую он принес с собой. Еще через несколько минут Николай Петрович поставил на вершине что-то похожее на широкую толстую трубку. От нее отходили проволочные стержни. Гуро аккуратно привязал их к вбитым в скалу колышкам.
Тогда Николай Петрович обернулся к ракетному кораблю и помахал рукой, словно требуя внимания товарищей.
Гуро тоже смотрел в эту сторону.
— Да видим, видим! — сказал Василий, смотря в окно.
Николай Петрович наклонился. Он что-то делал с той толстой трубой, которая торчала теперь из почвы. И вот эта труба начала вырастать. Казалось, она вытягивалась вверх, как подзорная труба, коленом
