Я видел ее среди выходивших девушек, но не узнал. В своем простеньком платье она выглядела гораздо моложе, чем в рабочей униформе.
— Привет, Нелли.
Она была совсем девчонкой. Во всяком случае, не старше моих пятнадцати с половиной лет.
— Ты голодна? — спросил я, справившись со своим удивлением.
Она молча кивнула. Она тоже была смущена. Во всяком случае, за стойкой она выглядела куда увереннее. Я взял ее за руку, и мы отошли от фонаря — подальше от любопытных глаз.
— К вечеру ты молодеешь, — заметил я.
Она задумчиво покачала головой.
— Большинству девушек приходится сильно краситься, чтобы выглядеть старше. Иначе мы рискуем потерять работу.
Ее спокойная речь понравилась мне. Мы подошли к небольшому китайскому ресторанчику под выцветшей вывеской: «Свиные отбивные. 30 центов порция».
— Давай перекусим, — предложил я, открывая дверь и пропуская ее вперед.
Устало улыбающийся старый китаец провел нас к столику, положил перед нами два меню и снова вернулся к двери. Ресторан был пуст, я пробежал меню глазами, хотя знал, что закажу, потом взглянул на Нелли.
— Мне отбивную, — улыбнулась она.
— С жареным рисом, — подхватил я, оценив то, что она не принимает меня за миллионера.
Молодой китаец-официант с таким же усталым, как у распорядителя, лицом поставил перед нами фарфоровый чайник и низенькие широкие чашки, принял заказ и не спеша пошел на кухню. Мы опять встретились с Нелли глазами; она поспешно опустила свои и покраснела.
— В чем дело? — спросил я.
— Мне не надо было соглашаться приходить сюда, — неловко проговорила она. — Мы ведь едва знакомы. Мой отец…
— Твой отец не разрешает тебе? — спросил я самоуверенно. В конце концов, хозяином положения сейчас был я. — Сколько же тебе лет?
Она вновь смешалась и, заикаясь, ответила:
— Сем… Нет, шестнадцать…
— И давно ты работаешь?
— Почти год. Они думают, что я старше…
— И что, твой отец глаз с тебя не спускает? — Самое интересное, мне было действительно не все равно, как она живет.
— Да, он любит поворчать, как все старомодные итальянцы. — Последняя тень сомнения и неуверенности исчезла с ее лица. — Так вот, он такой же. Всегда твердит: вот в наше время, у нас на родине… И требует, чтобы сразу после работы я шла домой. Высчитал, сколько у меня должно уходить на дорогу. А я ведь вполне взрослая, чтобы работать и приносить деньги, а вот поболтать с кем-нибудь, как с тобой, — мне нельзя. Если бы он знал, что я сейчас тут, да еще с тобой, то он бы просто лопнул от злости и не разговаривал со мной до… до самой получки.
— Тогда зачем же ты пошла со мной? — искренне удивился я.
— Да мне просто надоело жить, как в старой Италии, — улыбнулась она. — Надо ведь и им знать, что мы давно живем в другой, новой стране, что здесь все по-другому.
— И только поэтому? — разочарованно протянул я.
— Нет, не только… — честно призналась она. — Мне хотелось узнать, какой ты.
— Ну как, я тебе понравился?
Она покраснела, но кивнула, а потом, преодолев смущение, спросила:
— А я тебе?
Я протянул руку через столик и погладил ее ладонь.
— Да, Нелли, очень.
Мы остановились под фонарем.
— Лучше расстанемся здесь, Дэнни, — сказала она, глядя на меня снизу вверх. — Отец может ждать меня на ступеньках дома.
— Ты просто хочешь поскорей спровадить меня, — недовольно пробурчал я.
— Честное слово, нет, Дэнни! — тихо воскликнула она. — Ты даже представить не можешь, какой он строгий! — Она порывисто взяла меня за руку. — Ну почему ты мне не веришь, Дэнни! Я никогда не обману тебя. Слышишь? Никогда!
Ни на секунду не сомневаясь в искренности ее слов, я легонько сжал ее руку.
— А как ты объяснишь свое опоздание?
— Скажу, что задержалась в магазине. Он знает, что мне иногда приходится оставаться там после закрытия.
— И тебя будут ругать?
— Нет, это уважительная причина. Ему наплевать, сколько я работаю.
Я отпустил ее руку и отступил в тень дома.
— Иди сюда, — тихо позвал я ее.
Она сделала нерешительный шаг вперед, остановилась и спросила:
— Зачем?
— Сама знаешь, — твердо проговорил я. — Иди ко мне.
Она сделала еще шаг и снова остановилась, на ее лице были растерянность и обида.
— Нет, Дэнни. Я не такая девушка.
— Значит, ты просто хочешь побыстрей отвязаться от меня…
Она сделала еще шаг вперед, словно нерешительный пловец, пробующий воду перед тем, как броситься в нее.
— Дэнни, не сердись. Я не хочу, чтобы мы так расстались. Мне показалось, что я нравлюсь тебе. Ты мне тоже понравился. Мне бы очень не хотелось, чтобы все испортилось…
Я решительно притянул ее к себе и крепко обнял, преодолев скованность ее хрупкого тела. Она испуганно взглянула на меня и замерла. Я быстро поцеловал ее сочные влажные крепко сжатые губы. Она никак не ответила на мой поцелуй. Я снова и снова целовал ее, и наконец она начала потихоньку оживать. Губы ее шевельнулись, она доверчиво прильнула ко мне и даже неумело ответила на мой поцелуй.
Отстранившись от нее, я тихонько спросил:
— Ну что, разве это плохо?
Она смущенно спрятала лицо на моем плече.
— Теперь ты подумаешь, что я испорченная, — со страхом и горечью проговорила она.
Я был искренне озадачен, такого я не ожидал.
— Так зачем же ты согласилась пойти со мной? Ты уже должна знать, что почем.
Она посмотрела на меня своими темными глазами, в которых не осталось и следа страха.
— Ты мне понравился, Дэнни, поэтому я не пошла домой…
На этот раз мы оба потянулись друг к другу, губы наши встретились, и она подарила мне настоящий поцелуй.
— Ты обманывала меня, Нелли! — изумленно прошептал я.
Она радостно улыбнулась.
— Больше не злишься на меня?
— Нет, дорогая, на тебя невозможно сердиться.
— Дэнни, — глаза ее были прикрыты, — поцелуй меня еще.
На миг все исчезло: и этот угол, и фонарный столб, и темный проем магазина напротив. Забывшись, я начал искать руками теплоту ее тела. Ее шепот прозвучал в ночи, как крик:
— Дэнни! Дэнни, прекрати!
Неожиданно сильно она оттолкнула меня, схватив за запястья. Я легко освободил руки и положил ей на плечи. Она испуганно дрожала.
