— И куда ты пойдешь? — с любопытством спросила она.
— Не знаю, — признался я. — Подыщу что-нибудь. Мне нельзя оставаться у тебя. Рано или поздно они узнают об этом и разделаются со мной, а заодно — с тобой и Беном.
Она наклонилась и ласково потрепала меня по щеке.
— Ты останешься здесь, — твердо сказала она. — Поработаешь с Беном, поможешь ему в баре. Летом сюда приезжает миллиона полтора отдыхающих. Толпа — идеальное место, чтобы спрятаться. Да им и в голову не придет, что ты можешь быть здесь.
В том, что она сказала, был смысл.
— Но как же ты? Ведь Макси обязательно спросит, где ты была ночью. Что ты ему ответишь?
— Ничего, — отрезала она. — Любая секретарша имеет право взять сутки отдыха. В крайнем случае скажу, что ездила проведать брата. Макси знает, что каждую неделю я езжу к Бену.
— А твой брат знает о Макси?
— Он думает, что я личная секретарша Филдса. А до этого думал, что я работаю манекенщицей. — Она умоляюще посмотрела мне в глаза. — После аварии, пять лет назад, он хотел умереть, когда узнал, что лишился руки и ноги. Он решил, что теперь ему не найти работы — тысячи здоровых парней обивали пороги биржи труда. Он не хотел быть для меня обузой, мы ведь с ним одни на всем белом свете. А в тот год я как раз окончила школу; пока я училась, Бен был мне и отцом и матерью. Я убедила его, что смогу прокормить его и себя до тех пор, пока он не поправится и не подыщет себе какое-нибудь дело. — Сара горько усмехнулась. — Я была наивным ребенком. Я и не подозревала, сколько нужно денег на врачей, на лекарства, я не знала, как мало платят стенографистке. Моих пятнадцати долларов едва хватало на еду. Сначала я работала в агентстве по распространению билетов. Я быстро освоила дело, но платить больше мне не стали. Тогда, доведенная до отчаяния, я пошла к шефу и попросила прибавки к жалованью. Он только рассмеялся. Я не могла понять, над чем он смеется, и прямо спросила его об этом.
— Ты смышленая девочка, — ответил он, — однако я не могу платить тебе больше.
— Но мне очень нужны деньги! — воскликнула я.
Он минуту постоял в раздумье. Потом подошел ко мне и взял за подбородок.
— Если ты действительно в затруднительном положении, — сказал он, — я могу предложить тебе одно прибыльное занятие.
— Какое? Я на все готова. Мне нужны деньги!
— Сегодня у нас вечеринка. Ко мне приехали друзья и просили позаботиться о девочках, чтобы приятно провести время. Они платят двадцать долларов за вечер.
Наивная дура! Тогда я не понимала, о чем идет речь. Меня заворожила возможность заработать за вечер больше, чем я зарабатывала за неделю. И я согласилась встретиться с его друзьями…
Сара решительно встала. Лицо ее было холодным, голос бесстрастным.
— Вот так это и началось. Я работала не только днем, но и вечером. Теперь-то я могла оплатить врачей и лекарства. Но лишь тогда, когда на одной из таких вечеринок я встретила Макси Филдса и понравилась ему, я смогла накопить достаточно денег и купить Бену этот магазинчик.
Я не знал, что сказать. У меня пересохло во рту, и страшно захотелось курить. Увидев, что я пытаюсь дотянуться до пачки сигарет, Ронни-Сара решила помочь мне. Наши руки встретились. Я сжал ее холодные пальцы, она печально посмотрела мне в глаза.
— Так было до той ночи, когда я упросила тебя задержаться у меня. Всегда за деньги. Всегда без любви. Всегда для кого-то, только не для себя. С тобой я поняла, как много потеряла. Но было слишком поздно, я вышла на рынок, мне дали цену, и теперь трудно что-либо изменить.
— Ронни… Сара, ты считаешь, что тебе обязательно туда возвращаться?
— Да, Дэнни… Видишь, с какой продажной тварью ты связался. — Она вытащила из пачки сигарету и протянула ее мне. — Дэнни, давай оставим между нами все, как было той ночью… Ведь мы друзья, правда?
— Да, Сара, мы с тобой друзья, — ответил я.
Вошел Бен с кастрюлькой бульона. Немного поев, я задремал. А когда проснулся, ее уже не было, рядом сидел Бен и задумчиво глядел на меня своими печально-ласковыми, как у Сары, глазами.
— Она уже уехала?
Бен молча кивнул, потом неловко выговорил:
— Ее босс, мистер Филдс, будет ждать ее днем. Он очень занятой человек и не может обходиться без ее помощи.
— Да, — согласился я, — он — важная персона.
Неловко прокашлявшись, Бен произнес:
— Сара сказала, что ты не прочь поработать со мной это лето.
— Да.
— Я не смогу платить много, — продолжал он извиняющимся тоном, — потому что сам не знаю, будет прибыль или нет.
— Не будем говорить о деньгах, Бен, — ответил я. — Это неважно. Важнее другое — смогу ли я отплатить тебе за твою доброту.
Он широко улыбнулся и радостно сказал:
— Мы поладим с тобой, Дэнни.
И действительно, мы с ним прекрасно ладили вот уже почти два месяца. Сара приезжала раз в неделю и радовалась нашим успехам в торговле. Бен был счастлив, но я видел, что дело у него идет из рук вон плохо. Широкая душа — он тратил деньги быстрее, чем мы их зарабатывали. Но главное — Филдс до сих пор не добрался до меня, а большего мне и не нужно было.
Через неделю после моего спасения Сара привезла первые известия о Спите и Сборщике. Они лежали в частной клинике одного из друзей Филдса. У Сборщика была сломана челюсть, а Спиту пришлось перенести сложную операцию — еще несколько сантиметров, и нож вошел бы ему в сердце. Короче, все обошлось более или менее благополучно, и это было хорошо, я не хотел бы, чтобы на мне был и этот грех.
Филдс, конечно, был вне себя от ярости. Он поклялся всеми святыми, какие у него только были, что достанет меня из-под земли, и тогда я пожалею, что появился на свет божий. В ту ночь его люди обыскали всю округу, да и теперь — спустя неделю — поиски еще продолжались.
Шло время, и ярость Филдса понемногу утихала. По словам Сары, он все реже вспоминал обо мне, но если вспоминал — настроение у него портилось. Он был убежден, что я с деньгами смылся из города. Естественно, у меня не было ни малейшего желания разубеждать его в этом.
Порой мне нестерпимо хотелось попросить Сару узнать что-нибудь о моей семье, о Нелли, но каждый раз что-то удерживало меня от этого. Я даже не осмеливался написать им: Сара предупредила меня, что Филдс не выпускает их из своего поля зрения. Мне было интересно узнать, удалось ли отцу купить аптеку с помощью моих денег, устроилась ли на работу Мими, как чувствует себя мама. Наверняка она была убита моим исчезновением. Ночами я подолгу лежал без сна, думая о них. Закрыв глаза, я представлял, что вернулся домой, мне слышался запах куриной лапши… Потом опять всплывало сердитое лицо отца… Но стоило открыть глаза, как все мгновенно исчезало.
Я думал о Нелли, мечтал о ней. Ее милое лицо с мудрой улыбкой итальянской мадонны, ее глаза, полные нежности и любви!.. Поняла ли она, что со мной случилось? Помнит ли она последние слова мои: «Что бы ни случилось, помни, что я люблю тебя!»? Она еще тогда кивнула в ответ и прошептала: «Я знаю и верю тебе, Дэнни!»
Я тряс головой, прогоняя от себя эти видения, — от них впору было свихнуться. Засыпал под утро, слушая ровное сопение Бена. А когда просыпался — солнце светило так жизнерадостно, что нельзя было не поверить: все будет о’кей!
Вот и сейчас солнце ласкало меня лучами.
— Дэнни! — услышал я знакомый голос.
От неожиданности я чуть не хлебнул воды, перевернулся и увидел Сару. Она стояла на берегу и махала мне рукой.
