— Да ему уже двадцать два.
— Да хоть бы все пятьдесят, — рявкнул Эл. — Для меня он все равно ребенок. — Он повернулся к Джонни и потряс его. — Давай, Джонни, вставай, это я, Эл.
Джонни слегка повернул голову и пробормотал:
— Извини, Питер, это я виноват.
Эл повернулся к Джо.
— Что это он все время бормочет о какой-то вине?
Джо почти протрезвел, в голове у него прояснилось.
— Бедняга, — сказал он. — Джонни так хотел снять эту картину, но идея лопнула как мыльный пузырь. Мы все потеряли деньги на этом деле, и он твердит теперь, что это лишь его вина.
— Это и в самом деле так? — спросил Эл.
Джо посмотрел на него.
— Нет, конечно. Идея, правда, была его, но идея хорошая, и нас никто не заставлял. Мы-то не младенцы и сами знали, на что идем.
— Ну-ка садись да расскажи мне все по порядку, — сказал Эл, усаживая Джо за другой столик.
Подошел официант, и Эл заказал бутылку вина.
Он молча выслушал рассказ Джо, изредка взглядывая на стол, за которым спал Джонни с легкой улыбкой на губах.
Джонни Эйдж. Он помнил, как впервые услышал это имя. В ту ночь, осенью тысяча восемьсот девяносто восьмого года, в балагане, которым он заведовал, появился еще один вагончик. Тринадцать лет прошло с тех пор. Годы пролетели незаметно.
Это случилось в том году, когда они с братом Луиджи купили ферму в Калифорнии. Луиджи хотелось копаться в земле, сажать виноград и видеть повсюду апельсиновые деревья в цвету, как на их родине. На старости лет ему хотелось побыть ближе к природе. Сейчас, в свои пятьдесят четыре года, он сидел безвылазно на своей калифорнийской ферме.
Однажды ранним утром он вышел из своего вагончика облегчиться. Почувствовав на себе чей-то взгляд, Эл обернулся.
На него смотрел маленький мальчик, лет девяти. Эл пристально взглянул на него, мальчишек такого возраста в балагане не было:
— Ты кто такой? — спросил он.
— Джонни Эйдж, — ответил мальчик, глядя на него наивными голубыми глазами.
Наверное, на лице Эла отразилось недоумение, потому что мальчик поспешил объяснить:
— Я здесь с мамой и папой, они приехали только вчера вечером.
— А! — сказал Эл, внезапно вспомнив. — Ты приехал вместе с доктором Салтером?
— Это мой отец, — ответил Джонни. — Но это его не настоящее имя, вообще его зовут Уолтер Эйдж, а имя моей мамы — Джейн Эйдж. — Он повернулся и указал пальцем. — Вон там стоит наш вагончик.
— Ну ладно, — ответил Эл. — Пойдем поздороваемся с ними.
Мальчик подошел к нему и заглянул в глаза.
— Вы — Эл Сантос, правда?
Эл кивнул головой, и они направились к вагончику семьи Эйдж. Неожиданно он остановился и поглядел вниз. Мальчик держал его за руку.
Потом он вспомнил тот вечер, когда родители Джонни погибли в огне. Загорелось шапито, упала центральная опора, и Джейн мгновенно накрыло пылающим брезентом. Отец Джонни пытался ее спасти и весь обгорел. Сгорели волосы, потрескалась кожа, оголив красное мясо.
Когда его вытащили и положили на траву, Эл встал на колени с одной стороны, а Джонни с другой.
— Джейн? — спросил отец Джонни. Его голос был настолько слаб, что они едва расслышали.
Эл покачал головой и с жалостью посмотрел на Джонни. Ему тогда исполнилось десять лет. Он оцепенел от шока и никак не мог понять, что же произошло.
Уолтер Эйдж протянул руку к сыну, другой рукой он взял руку Эла и вложил ее в ладонь мальчика.
— Присмотри за ним вместо меня, Эл, — прошептал он. — Он еще совсем малыш, у него все впереди. — Ему не хватало воздуха. Уолтер повернул изуродованное лицо к Элу. — Если придет время и он захочет уйти из балагана, помоги ему, Эл, не допусти, чтобы и с ним стряслась беда.
Джонни не отходил от него ни на шаг, учился всем премудростям бродячего артиста. У Эла все не хватало времени, чтобы по примеру брата Луиджи жениться и завести семью, и вскоре Джонни стал для него как родной сын. Однако Эл не стал отговаривать Джонни, когда тот решил покинуть балаган. Когда Джонни снова решил вернуться к Питеру, Эл тоже ничего не сказал. Пусть поступает как хочет, решил он.
Теперь, уйдя из балагана, он хотел повидать Джонни, прежде чем уехать на запад. Однако, зайдя на студию, он никого там не обнаружил. Тогда Сантос позвонил Питеру, но и тот не знал, где можно найти Джонни. Затем он позвонил Джонни домой, но там никто не ответил. Теперь Эл совершенно случайно на него наткнулся. Это случилось в кабаке на Четырнадцатой улице. Здесь всегда собирался балаганный люд, и он рассчитывал встретить здесь Джо, надеясь, что Джо поможет ему найти Джонни.
Джо закончил свой рассказ. Помолчав, Эл достал длинную тонкую сигару и закурил.
— Что это за Объединение, о котором ты все время толкуешь? — спросил он.
— Они контролируют патенты на все фильмы, и, если они не дадут добро, ты не сможешь снять картину. — Джо с удивлением посмотрел на Эла: что это Эл задумал?
— А есть у вас чем снимать фильм?
— Все готово — лежит на студии, — кивнул Джо.
Эл задумчиво посмотрел на сигару.
— Ну-ка разбуди Джонни, — сказал он. — Мне надо с ним потолковать.
Джо встал и подошел к бару.
— Дай-ка мне ведерко ледяной воды, — сказал он бармену.
Бармен молча наполнил ведерко водой и передал его Джо.
Подойдя к Джонни, Джо поднял ведерко и окатил его водой. В ответ Джонни лишь слегка повел плечами.
Джо снова направился к бару.
— Наполни-ка еще разок.
Бармен снова наполнил ведерко, и Джо повторил водную процедуру.
На этот раз Джонни очнулся. Он выпрямился, покрутил головой и поднял на Джо ошалевшие глаза.
— Дождь идет, — сказал он.
Джо оценивающе поглядел на него и снова вернулся к бармену.
— Еще разок и хватит, — сказал он.
Когда Джо подошел, Джонни уже силился понять, что происходит, но у него все плыло перед глазами. Что это Джо несет в руке?
И тут на него потоком полилась вода. Она была настолько холодная, что его вмиг пробрало до костей. В голове прояснилось, и он неуверенно поднялся.
— Какого черта? — с трудом выговорил он, стуча зубами.
Джо ухмыльнулся.
— Пробую привести тебя в чувство. Видишь, у нас гости? — сказал он, указывая на Эла.
Питер никак не мог заснуть, он всю ночь без сна вертелся в кровати, простыни стали влажными от пота. Эстер тихо лежала рядом. Она тоже мучилась, глядя, как он страдает.
«Если бы я могла что-нибудь сделать для него, — подумала она. — Раньше я могла сказать ему, пусть
