— Ты в порядке?
— Мммм…
— Точно?
— Да.
И я почувствовал, как начинаю сокращаться внутри ее кипящей задницы, как мой все еще до безумия чувствительный хуй противно омывается тем, что, вероятно, было дьявольским коктейлем из спермы, дерьма и различных выделений.
Я приготовился оторваться от нее.
— Пойду вымоюсь, — просипел я.
— Не надо, — заметила Сара Джейн.
Она на четвереньках развернулась ко мне лицом.
— Я это сделаю, — сказала она, приблизив свое ангельское личико к моему болтающемуся влажному пенису.
— Тебе не нужно, — сказал я ей, — я вполне…
Она перебила меня.
— Это не вопрос чистоты, — ответила она. — Я так хочу.
И снова она обняла своим ротиком мой все еще подрагивающий хуй, обильно покрытый нашими выделениями, и стала вылизывать дочиста, с аппетитом и старанием.
Было уже за полночь, и за окном, на Вашингтон Сквер, под огромными арками проходили группки ночных гуляк. Некоторые были тихими, другие же горлопанили, в окрестных многочисленных пабах завершился еще один пьяный день. Гринвич Вил-лидж. В соседней комнате выключили радио — или телевизор.
— Оставайся на ночь, — попросил я Сару Джейн.
— Обязательно, — ответила она.
Я сдернул с кровати покрывало и скользнул между простынями. Я показал, что ей следует сделать то же самое, но она обратила мое внимание на то, что моя сперма все еще вытекает из нее.
— Простыни, — пояснила она.
— Ты сказала, что это не вопрос чистоты. В любом случае это номер в отеле, не о чем беспокоиться. Уверен, что они вполне привыкли к пятнам и еще к чему похуже.
Она присоединилась, прижалась ко мне и положила голову мне на грудь.
Под конец — картина нормальной близости.
Перемирие после войны.
Мы проговорили полночи.
Сара Джейн рассказывала о себе. Я выдал сокращенную версию своей жизни.
Эти истории были до ужаса похожи.
Средняя школа в Гарден Дистрикт Нью-Орлеана, беспокойство от неумения приспособиться, тотальное непонимание того, как другие могут быть довольны своей участью, тем, что мир бросил им как подачку. Крушение нормальных отношений или, по меньшей мере, попытка их разрушить.
Однажды ночью, слишком долго задержавшись в поиске того, что, как она знала, она не найдет во Французском квартале, и убивая время в кафе «Дю Монд», она завязала случайное знакомство с какой-то ярко одетой девушкой готической внешности. Сара Джейн согласилась остаться переночевать в ее квартире рядом с Бургунди, а потом дала себя уговорить принять участие в легком садо-мазо на троих.
Университет в Техасе. Она уже знает о своем темпераменте рабыни и опрометчиво влипает в отношения с женатым профессором, который заковывает ее в шейные кандалы и предлагает своим знакомым по БДСМ-сообществу.
И все это время — осознание того, что она не чувствует себя эксплуатируемой или сексуально использованной, что эти разрушительные действия возбуждают ее больше, чем что-либо, что это дает ей вкус к жизни среди тоскливых занятий английской литературой.
Беспорядочный и зачастую грубый секс и с мужчинами, и с женщинами. На одной вечеринке ее отымела целая группа — под одобрение друзей. Ожоги от сигарет. Хлысты, кожа и палки. Ее засняли последовательно отсасывающей у череды незнакомцев и заставили смотреть получившееся видео, а за просмотром Сару Джейн трахали два неизвестных испанца, подобранные ее Хозяином на улице. Китайский (или это японский?) символ «рабыни», татуированный внизу спины, очаровавший меня еще тогда, раньше, когда я трахал ее. О, эти рассказы… Как на нее мочились или заставляли производить дефекацию на публике, предварительно выставив голой, проведя на цепи, прикрепленной к собачьему ошейнику. Как будто это было гонкой за тотальным забвением по дороге унижений и сексуального рабства. Может, временами это звучит, как сценарий для плохого порнографического чтива, распятие в форме буквы О, пародия на реальную жизнь, но я не вытягивал из нее эти страшные истории. В глазах Сары Джейн я читал истину. Безумная тоска по экстремальному, которое делало ее жизнь стоящей того, чтобы жить.
В последний год она встретила Дэниэла и стала жить с ним. Она познакомилась с ним на одной из тех специфических вечеринок, где ей часто приходилось присутствовать, и, таким образом, он хорошо знал и о ее прошлом, и о ее чувственности. Она знала, что у него были другие женщины, и порой он просил ее смотреть, как трахает их, или же самой приказывал найти ему женщину. Саре Джейн даже не всегда позволялось участвовать. А теперь, когда они находились в разных городах, у нее было разрешение развлекаться с кем-то еще, так же, как, без сомнения, делал он, но ей казалось это невыполнимым. Она смогла позволить себе только одну такую ночь. Нет, она не знает, что ждет ее в будущем. Завершив последний год учебы в Манхэттене, она попробует найти работу в какой-нибудь региональной газетке, чтобы шлифовать свое ремесло. Может быть, они сДэниэлом снова будут жить вместе. А может, и нет. Но она останется в его распоряжении и придет по первому зову. Она с готовностью ему подчинилась. В этом была ее жизнь.
И по тону Сары Джейн — как ни печально звучали ее слова — было понятно, что она не ищет рыцаря на белом коне, который примчится ей на помощь, вернет на путь истинный и сделает нормальной.
Я благоразумно молчал, внимая ее тихому монологу, гладил Сару Джейн по голове, со всей сердечной нежностью прикасался к белой коже, чувствовал тепло ее тела, лежащего рядом с моим, эти серые гостиничные простыни хранили наше общее тепло, и я мучительно наслаждался ее присутствием.
— Я так и не принесла никаких игрушек, — сказала Сара Джейн.
— Это не проблема, — успокоил я ее.
— Но кое-что у меня есть, — добавила она и откинула простыню, явив моему взору свое бледное тело во всем великолепии: маленькие темно-алые соски, плоский живот (в кровоподтеках), маленький, почти детский лобок и круглая попка.
Она прошла к двери, где, по прибытии, бросила брезентовую дорожную сумку от «Барнс &Нобль».
Вернулась к кровати и протянула мне большую красную свечу и зажигалку, которые вытащила из сумки. Протянула все это мне.
— Но сначала свяжи меня, — попросила она.
Затянувшееся молчание выдало мои сомнения.
— Пожалуйста, — настаивала она.
До этого момента я никогда не играл с горячим воском. Будучи с женщиной. Даже наедине с собой. Честно говоря, эта перспектива меня пугала.
Я знал Сару Джейн только шесть часов, если начинать отсчет с нашего первого электронного приветствия.
