окрестностей. А Ортельсбург наименее всего пострадал во времена падения Тевтонского ордена. Он просто прекрасно сохранился. Нарисовать его было бы просто прекрасно.
— Проваливай в свой Ганновер! — крикнул мне один из всадников. — Там замков полно!
— Рейтар Зибовски! — осадил его командир. — Молчать! По возвращении в замок получите взыскание.
— Zu Befehl, Herr Wachtmeister! — отозвался крикливый всадник.
Я обратил внимание на странное слово, которым назвал своего подчинённого вахмистр. Настолько я помню, рейтары в армиях заменились драгунами и кирасирами лет пятьдесят назад, если не больше.
— Ступайте отсюда, Herr Maler, — сказал вахмистр. — Это военная крепость и рисовать её нельзя.
И тут я увидел его. И понял, что план с проникновением в крепость провалился. Полностью и с треском. И грозит погрести меня под обломками. К нам приближался второй разъезд, возглавляемый отлично знакомым мне — нет, человеком назвать его язык не поворачивался — фон Ляйхе. И, судя по тому, как он ударил каблуками коня, подгоняя его, Ляйхе узнал меня и спешил подъехать поближе и разобраться, что к чему.
— Gefangennehmen seiner! — проскрипел Ляйхе, едва подъехав к нам. — Er russisch Spion!
С меня быстро сдёрнули чехол с самодельным планшетом, сработанным умельцами Ахромеева из купленных в деревне планок и холстины. Обыскали не слишком церемонясь, так что я пару раз скривился от боли в раненой руке. Ляйхе наблюдал за этим и, чёрт меня побери, если он не ухмылялся под своей маской с окулярами. Не найдя оружия, меня усадили в седло, за спину одного из самых низкорослых рейтар, и мы поехали в замок. Когда за моей спиной захлопнулись громадные ворота замка, я почувствовал, что жить мне осталось считанные часы.
Изнутри Ортельсбург оказался самым обычным замком, словно с гравюры, какие я очень любил рассматривать в детстве. Среди разного рода хозяйственных построек сновали солдаты в серых мундирах и без, поднимались на стену караулы, переговаривались расчёты орудий, обсуждая достоинства своих пушек, в общем, крепость жила обычной гарнизонной жизнью. Разъезд встретили удивлёнными вопросами, вроде: «wer ist das?» или «Spion fangen?». Всем было интересно, кто я и что я, похоже, моя скромная персона на какое-то время станет главной новостью в Ортельсбурге.
Меня сдёрнули с коня и под конвоем проводили в подземелье донжона. Всё время рядом отирался фон Ляйхе, он шагал, даже не глядя в мою сторону, но я понимал, что всё его внимание приковано только ко мне. Ненависть этой твари пропитывала воздух между нами. Подземелья также, будто сошли с картинки. Сырые каменные стены, низкий, едва-едва разогнуться можно, потолок, тюфяк с соломой на полу, зловонная дыра в полу.
Я сбросил сюртук и улёгся на тюфяк, заложив руки за голову, вместо подушки. А что мне ещё оставалось. Только валяться вот так и ждать палача.
Вместо палача заявились фон Ляйхе в сопровождении неприятного человека в белоснежном халате, с длинными, давно немытыми волосами, в странного вида окулярах. Скорее всего, это и был тот самый доктор Тотемагиер. Странно, что о нём ничего не говорил граф Ди, не доверять китайскому аристократу у меня не было причин.
— Значит, это и есть твой русский шпион, Ляйхе? — поглядев на меня, поинтересовался доктор.
Не хотелось бы попасть к такому на приём. И почему в белом халате? Врачи таких не носят. Быть может, всё же это кто-то другой.
— Он, — проскрипел фон Ляйхе. — Я его ещё по Труа помню, доктор, — добавил он, развеяв мои сомнения относительно его спутника.
— Встаньте, молодой человек, — сказал доктор. — Оденьтесь. Вы хотели узнать, что твориться в моём замке? Извольте, я вам покажу. У меня секретов нет.
— Майор этого не одобрит, — скрипнул фон Ляйхе, но как-то неуверенно.
— Оставьте, — отмахнулся Тотемагиер и продолжил с обычной врачебной прямотой: — Этот юноша уже покойник. Однако вижу, он человек образованный и неглупый. Я хочу показать ему свои лаборатории, похвастаться успехами. Пускай посмотрит, что его ждёт.
От этого заявления мне стало по настоящему страшно. Однако спорить я не стал. Поднялся с тюфяка, надел сюртук, застегнув его на все пуговицы, очень тщательно, очень медленно. Мне совершенно не хотелось идти с доктором и Ляйхе на экскурсию по замку, которая должна была закончиться, как я понял, моей безвременной кончиной.
— Поспешите, junger Mann, — поторопил меня Тотемагиер. — Как говориться, einen Tod kann der Mensch nur sterben, — усмехнулся он.
— Я готов, — кивнул я, одёргивая полы сюртука.
— Bitte, — пригласил меня доктор, указывая на дверной проём.
Конвойный, стоявший за дверью, закрыл её и прошёлся с нами до конца длинного коридора. Он остался в караулке с двумя приятелями, между которыми на столе стоял стаканчик и лежали несколько костей. Ни фон Ляйхе, ни доктор не отреагировали на это нарушение устава. Видимо, как и всюду, у серых царили сходные порядки — в стражи подземелий отправляли не самых лучших солдат. Службу несли они соответственно.
Подниматься наверх мы не стали. Просто свернули в коридор, идущий перпендикулярно к тому, в котором располагалась темница. В этом коридоре было изрядно холодно, на металлических решётках и заклёпках дверей белел иней.
— Итак, господин штабс-капитан, — начал увлечённо рассказывать Тотемагиер, но тут же сбился, уточнив: — Ляйхе сказал, что вы носите это звание, верно? — Я кивнул и доктор продолжил. — Так вот, это наша мертвецкая. Здесь лежат те самые трупы, из-за которых вы сюда и прибыли. Вас ведь взбудоражили пропавшие с поля боя трупы и разорённые кладбища. Ну и конечно, торговля, которая развернулась по всей Восточной Пруссии. Мы, кстати, были вынуждены свернуть её, уже привлекаем внимание. Я вот думал, что вы из прусских спецслужб, но фон Ляйхе я верю. Значит, русские оказались расторопнее. Жаль, жаль, — покивал он, — я верил в своих соотечественников.
Он перевёл дух и продолжал:
— Простите, отвлёкся. Так вот. Здесь лежат тела. Сотни и сотни тел. Надеюсь, их хватит для завершения моих опытов. Они расходный материал для них. Конечно, лучше бы делать опыты на живых людях, но где их достать в должных количествах. Вот если бы перебраться к вам, в Россию, вот бы где развернулся. Миллионы и миллионы крестьян — бесправных рабов. С ними же можно делать всё, что хочешь. Скупать, как скот, поголовно. Деревнями. Тысячи душ за золото и ассигнации.
Меня изрядно покоробили его слова. Тем более, что они были правдой.
— Verzeihung, снова отвлёкся. Итак, отсюда тела поступают в мою лабораторию. Примерно, по десятку. Вот по этому коридору и на первый этаж донжона, по этому вот пандусу.
Рядом с пандусом шла небольшая лесенка, по которой мы и поднялись, пройдя в маленькую дверь, расположенную рядом с большим проёмом, в него, видимо, и заносили тела.
— Это моя гордость, господин штабс-капитан. — Доктор обвёл широким жестом лабораторию, более похожую на картинку Дантова ада. — Здесь я работаю над созданием новой армии. Армии уже однажды умерших людей. Вампиров или упырей, как их называет простонародье в своих сказках. Вы пополните их ряды, штабс-капитан. Сейчас введу вас в курс дела, поведаю обо всех этапах превращения обычного мертвеца в мертвеца, способного
