относится ко всем газетам. Передайте по телетайпу.
Он положил трубку. Телетайп снова затрещал. Дженни подошла и взглянула на текст, который появлялся на желтой бумаге.
— Уже передали, босс, — сказала она.
— Хорошо, а теперь выключи эту проклятую штуковину, чтобы мы могли поговорить.
Она щелкнула выключателем и села возле него. Он потягивал через соломинку шампанское, а она закурила.
— Что собираешься делать, когда кончится эта работа?
— Пока не думала.
— Пора подумать, — ответил он. — Недолго осталось.
Она улыбнулась ему.
— Торопишься избавиться от меня?
— Не говори глупостей. Я все еще жив только из-за тебя.
Что-то в его тоне заставило ее пристально взглянуть на него.
— Знаешь, а ты, похоже, говоришь правду.
— Конечно! — рявкнул он.
Внезапно, растрогавшись, она подошла и поцеловала его в щеку.
— Эй, сестра Дентон, — сказал он. — Кажется, ты начинаешь сдаваться. Я все-таки затащу тебя в постель.
— Я давно твоя, Чарли. Жаль только, что мы так поздно встретились.
Она говорила правду. В тот первый день, когда Дженни зашла к нему после операции, он сразу понравился ей. Она знала, что он умирает, и вскоре поняла, что он тоже это знает. Но это не мешало ему играть роль кавалера. Завтрак ему доставили из лучшего ресторана на машине с полицейским эскортом. Вместе с блюдами прибыли метрдотель и два официанта.
Он сидел в кровати, пил шампанское и наблюдал за тем, как она ест. Ему понравилось, как она ела. Малоежки обычно оказываются эгоистичными партнерами. Он, как всегда, мгновенно принял решение.
— Мне предстоит какое-то время болеть, — сказал он. — Мне понадобится медсестра. Вас это не заинтересует?
Она удивленно взглянула на него.
— Существуют специальные сиделки, мистер Стэндхерст. Возможно, они подойдут вам больше.
— А я пригласил вас.
— Я работаю в Лос-Анджелесе, — сказала Дженни. — У меня хорошее место. Иногда меня приглашают в клиники вроде этой.
— Сколько вы получаете?
— Восемьдесят пять долларов в неделю, плюс квартира и стол.
— Я буду платить вам тысячу в неделю, плюс квартира и стол.
— Но это же смешно!
— Разве? — переспросил он, внимательно глядя на нее. — Я могу себе это позволить. Перед отъездом врач сказал, что мне осталось только три месяца.
Официант подлил ей еще кофе.
— Вы будете здесь еще около трех недель, — сказала она. — Я как раз успею подать заявление об уходе. Когда мне приступать?
— Прямо сейчас. А заявление подавать не надо. Я сказал Колтону и вашему начальству, что вы будете работать у меня.
Мгновение она молча смотрела на него, потом поставила чашку и встала. Она сделала знак официантам, и они укатили обеденный столик.
— Эй, что происходит? — спросил Стэндхерст.
Дженни молча читала его историю болезни. Потом она вернулась и вынула из его руки бокал с шампанским.
— Если я работаю у вас, — сказала она, — то вам пора отдохнуть.
«Никогда время не течет так быстро, как в самом конце», — подумал он. Все ощущалось острее, ум его был ясным, и даже решения принимались легче. Возможно, что их результатов он уже не увидит: спор с могилой никому не выиграть.
Боль ударила его как ножом. Он не поморщился, но понял, что она поняла. Между ними возник странный контакт. Слова были не нужны. Иногда ему казалось, что она испытывает ту же боль.
— Может, тебе лучше лечь, — предложила она.
— Позже. Я хочу поговорить с тобой.
— О’кей. Говори.
— Ты ведь не собираешься возвращаться в больницу?
— Не знаю. Я об этом не думала.
— Такая работа больше не доставит тебе удовольствия. Я тебя избаловал. Ничто не может сравниться с богатством.
Она рассмеялась.
— Ты прав, Чарли. Я сама об этом думала.
Он задумчиво смотрел на нее.
— Я мог бы оставить тебе денег по завещанию или даже жениться на тебе. Но мои дети, скорее всего, возбудят иск и докажут, что ты воспользовалась моей болезнью. И ты получишь одни неприятности.
— Все равно спасибо, что подумал об этом, Чарли.
— Ты должна зарабатывать много денег, — сказал он. — Почему ты стала медсестрой? Ты всегда мечтала об этом?
— Нет. — Она пожала плечами. — Мне хотелось стать знаменитой теннисисткой. Но я получила стипендию — вот и стала медсестрой.
— Даже для игры в теннис нужны деньги.
— Знаю. Теперь все равно уже поздно. Меня устроило бы, если бы я зарабатывала достаточно, чтобы нанять хорошего профессионала и играть часа по два в день.
— Вот видишь! — воскликнул он. — А это не меньше сотни в день.
— Да. Наверное, я все-таки просто вернусь в больницу.
— Это не обязательно.
— Что ты хочешь сказать? Другой специальности я не знаю.
— Ты начала осваивать другую задолго до того, как стала учиться на медсестру. Это — умение быть женщиной.
— Ну, значит я освоила ее плохо, — грустно улыбнулась она. — Мне сразу же дали по мозгам.
— Это ты о докторе Гранте?
— Откуда ты знаешь?
— Догадался, — сказал он. — Но газета автоматически проверяет каждого, кто появляется возле меня. У Гранта такая репутация, а ты работала у него, а потом вдруг уволилась. Что произошло? Его жена застукала вас?
Дженни кивнула:
— Это было ужасно.
— Так всегда бывает, если затронуты чувства. Со мной такое случалось не раз, — он долил себе шампанского. — Фокус в том, чтобы не впутывать чувства.
— А как?
— Получать за это деньги.
— Ты предлагаешь мне стать шлюхой? — потрясенно спросила она.
— В тебе заговорила католичка, — улыбнулся он, — но в глубине души ты должна признать, что в этом есть смысл.
— Но шлюхой?!
