кресле. Его лицо по-прежнему оставалось задумчивым.
— Что ты думаешь об этой пробе? — спросил Дэвид.
Она улыбнулась.
— Теперь я понимаю, почему все мужчины сходят по ней с ума. Я в жизни не видела ничего более соблазнительного, чем эта мокрая ткань, прилипшая к ее телу.
— Забудь об этой сцене. Что ты вообще думаешь о пробе?
— Она просто великолепна. Мое сердце прямо-таки разрывалось, когда она ползла в пыли и пыталась поцеловать ноги Иисуса, идущего на Голгофу. Я плакала вместе с ней.
Помолчав, она спросила:
— Это были настоящие слезы или косметика?
— Настоящие. На пробах искусственных слез не делают.
Роза, сама того не подозревая, помогла ему ответить на вопрос. Он не испытывал ничего подобного с тех пор, когда впервые увидел на экране Рину Марлоу. Все они были слишком ослеплены сценой крещения, чтобы заметить главное.
Вынув из ящика стола небольшой листок бумаги, он начал писать. Роза секунду наблюдала за ним, а потом подошла и стала смотреть у него через плечо. Закончив писать, он потянулся к телефону.
— Соедините меня с Макалистером, — сказал Дэвид в трубку и, взглянув на Розу, улыбнулся.
Она ответила улыбкой и вернулась в кресло.
— Алло, Мак, — сказал Дэвид решительно. — Ответь мне на два вопроса.
Ее наполнило чувство гордости. Она была рада, что пришла в студию: она увидела мужа с совершенно новой стороны.
— Во-первых, — сказал Дэвид, — могу ли я подписать контракт актрисы со «Взрывчатыми веществами Корда»? У меня есть причины не подписывать ее контракт от лица студии. Очень веские причины. — Дэвид немного расслабился. — Отлично. Второй вопрос. У меня есть один фильм, который срочно должен увидеть Джонас. Вы можете его найти?
Выслушав ответ, он сказал:
— Спасибо, Мак. Через два часа фильм будет в вашем офисе в Лос-Анджелесе. Пока.
Он нажал на рычаг и снова сказал в трубку:
— Мисс Уилсон, соедините меня с Джессом Ли из отдела копий, а потом зайдите ко мне. Джесс, — сказал он в трубку, когда тот ответил ему, — я посылаю тебе одну записку. Ее нужно сфотографировать и подклеить в конец пробы Дженни Дентон. Немедленно.
Дэвид прикрыл трубку рукой и сказал вошедшей секретарше:
— Возьмите эту записку и лично отнесите Джессу Ли.
Она молча взяла бумагу и ушла.
— Сделай копию с моей запиской в конце, Джесс, — снова сказал он в трубку, — и отправь Макалистеру в «Самолеты Корда». В двенадцать копия должна быть там.
— Ты принял решение? — спросила Роза.
Он кивнул.
— Да. Если я ошибаюсь, не имеет значения, кто из них выиграет. Я проиграю.
Роза улыбнулась:
— Такой момент наступает при каждой операции. Ты хирург, ты держишь скальпель, разрез сделан. Согласно учебникам, есть множество способов оперировать. Но для тебя есть только один — правильный. И ты принимаешь решение. Выбираешь свой способ. Что бы ни говорилось в книгах, какими бы ни были обстоятельства, ты идешь своим путем. — Она с улыбкой посмотрела на Дэвида и нежно спросила: — Это то, что ты делаешь сейчас, Дэвид? Идешь своим путем?
Он восхитился ее проницательностью и умом.
— Да, — сказал он твердо. — Я иду моим путем.
Раньше он не смотрел на это так. Но она была права. Он действует сам.
Дженни сидела за столом в гостиной, выписывая месячные счета, когда в дверь позвонили. Она услышала, как мексиканка пошла узнать, кто пришел. Хмуро глядя в стол, она с горечью думала о том, как глупо было соглашаться на ту пробу. Ей следовало бы понять, что клиент просто болтает. Теперь весь Голливуд помирает со смеху. Четверо ее клиентов уже звонили ей и саркастически поздравляли с успехом. Они все видели ту пробу.
Она же знала, что не актриса. Какого черта она клюнула на эту приманку? Как любая помешавшаяся на кино дурочка из тех, кто приезжает в Калифорнию. А ведь считала себя умнее.
Дженни должна была понимать, что это не для нее. Но она прочла сценарий. Мария Магдалина. В первое мгновение она чуть не умерла от смеха. Ничего удивительного в том, что Боннер выбрал ее. Одна шлюха должна сыграть другую.
А потом сюжет зацепил ее. Она вдруг слилась с ролью и даже плакала перед камерой. Такого не случалось с ней с детства. Ничего удивительного, что все теперь смеются. Она бы и сама посмеялась, случись это с другой. Шлюха оплакивает шлюху. Прошла уже неделя, а Боннер ей даже не позвонил.
Она услышала тяжелые шаги мексиканки и обернулась.
— Пришел сеньор Вулф. Из кино.
Вулф. Фамилия незнакомая. Служанка удалилась, а Дженни сложила счета в аккуратную стопку и убрала в ящик стола. Вошла мексиканка с молодым мужчиной. Дженни холодно взглянула на него, поднимаясь из-за стола.
— Вас прислал Боннер?
— Нет, — ответил Дэвид. — Он даже не знает о том, что я здесь.
— Вот как? — Теперь ей стало ясно, почему он пришел. — Вы видели пробу?
Он кивнул. Ее тон стал ледяным.
— Тогда можете убираться. Я никого не принимаю без предварительной договоренности.
Его губы тронула легкая улыбка. Это вывело ее из себя.
— И передайте Боннеру, чтобы он прекратил демонстрировать эту пробу, иначе он об этом пожалеет.
Он засмеялся, потом внезапно посерьезнел.
— Я уже сделал это, мисс Дентон.
— Вот как? — Ее тон стал спокойнее. — Подобная вещь может испортить мне бизнес.
— Мне кажется, это больше не ваш бизнес, — негромко сказал он.
Она широко раскрыла глаза.
— Что вы хотите этим сказать?
— Боюсь, вы не совсем меня поняли, — произнес он, вручая ей визитную карточку.
Она взглянула на нее. На красивой дорогой бумаге было просто написано: «Дэвид Вулф». Внизу в уголке она прочла: «Вице-президент». В самом низу стояло название той кинокомпании, с которой был связан Боннер.
Теперь она вспомнила эту фамилию. Она читала о нем в газетах. Умный молодой человек. Чудо- мальчик Корда. Она подняла глаза. Он снова сдержанно улыбнулся.
— Вы согласны играть Марию Магдалину?
Внезапно Дженни испугалась.
— Не знаю, — нерешительно произнесла она. — Я думала… Боннер пошутил.
— Может быть, — быстро отозвался Дэвид. — Не знаю, что было у него на уме. Но я не шучу. Думаю, из вас получится великая актриса. — Помолчав немного, он добавил: — И моя жена тоже так считает.
Она вопросительно взглянула на него.
— Роза Штрассмер. Она знает вас по работе в больнице четыре года назад.
