— Ты не хочешь представить нас друг другу? — спросила наконец Джулия.
Она окинула Буна внимательным взглядом — так рассматривают лошадь, оценивая ее стать, выносливость и скорость. Глаза Буна были устремлены на Лидию. Та занервничала, чувствуя себя загнанной в угол. Он поднял руку, словно хотел успокаивающе похлопать Лидию по спине, она отступила на шаг назад.
— Мне казалось, я ясно выразилась! — с неожиданной яростью в голосе воскликнула она. — Рабочие и прислуга должны заходить с черного хода!
Ее слова повисли в воздухе, как эхо выстрела. Лидия навеки запомнила, как Бун вдруг изменился в лице: будто раненый зверь, который не понимает, за что его подстрелили. Он отшатнулся, крутанулся на месте и сбежал вниз по ступенькам.
— Это просто рабочий по вызову. Мастер на все руки, — объяснила Лидия. Обе женщины наблюдали, как Бун шагает к своему грузовичку.
— В самом деле, на все руки, — сказала Джулия, улыбнувшись в бокал.
В ту ночь Лидия отправилась к мужу.
— Подожди, подожди, — прошептал Адам, отстраняясь от нее, чтобы повесить плащ на спинку стула.
Адам словно танцевал медленный вальс. Его поцелуи были вежливы, прикосновения отрепетированы, ни капли импровизации, полный самоконтроль — словно на соревнованиях, где оценивается профессиональное мастерство. Лидия глядела в потолок.
Когда Бун занимался с Лидией любовью на воздухе, он не обращал внимания, что солнце жарит спину. Когда Лидия была под ним, он не чувствовал впивающихся в колени камней. Когда Бун был внутри Лидии, для него не существовало ничего, кроме нее. А когда Адам был с Лидией, для него не существовало ее.
— Прости, — пробормотал он, задев локтем ее волосы. Он извинялся исключительно за технический промах, а не за то, что выдрал ей целую прядь.
Пока Адам продолжал свой танец в одиночку, Лидия мысленно перенеслась в другое место и к другому мужчине. Она зажмурилась, и над ней навис Бун, потный и распаленный, черные волосы облепили лоб.
— Ты хочешь этого? — прошептал Бун.
— Да, — прошептала Лидия в ответ.
— Хочешь меня?
— Я хочу тебя.
Лидия оседлала Адама и понеслась на нем быстрее ветра. Оторопевший Адам продержался примерно секунд сорок пять. Когда все закончилось, она скатилась с него. Повернувшись к мужу спиной, Лидия уставилась в стенку. Адам, посчитавший произошедшее своей полной и безоговорочной победой, провалился не то в сон, не то в блаженную кому.
На рассвете Адам потянулся к Лидии, но ее на месте не оказалось. Он нашел ее на обрывистом берегу — она глядела на реку. Он зашагал к жене, окрыленный надеждой. Она сама пришла к нему. Она хотела его. Теперь все будет по-другому.
— Ты дрожишь, — промолвил Адам, набрасывая на ее голые плечи плащ.
Резко развернувшись, она залепила ему такую мощную пощечину, что он покачнулся и рухнул на землю. Прижав к горящей щеке ладонь, Адам лежал на траве и в ужасе глядел на жену. Лидия взирала на него сверху вниз с таким отвращением, с такой ненавистью, что он невольно сжался в комок.
Все, что когда-то восхищало Лидию в Адаме, его утонченность и светский лоск, теперь казалось ей ханжеством и слабостью. Руки у него были мягкие, он прикасался к ней так, словно она была сделана из стекла. Если в нем и была когда-то страсть, ее словно выхолостили, стерли. Остались только привычки и правила. Он был из тех мужчин, которые аккуратно вешают плащ, прежде чем заняться любовью, и она ненавидела его за это.
Заставив себя подняться, Адам посмотрел на Лидию. Потом развернулся и поплелся к дому.
Глава 20
— Небось теперь Бун Диксон нескоро заявится сюда починять чего-нибудь, — заявила миссис Микс, взбивая подушку на хозяйской кровати.
— Это почему же? — будничным тоном осведомилась Лидия, сидя за туалетным столиком и поправляя сережку в ухе.
— Да он на войну ушел, — ответила миссис Микс, расправляя простыню.
— На войну… — прошептала Лидия.
— Случись чего, его будет оплакивать половина местных баб, — заметила миссис Микс, сгребая в кучу грязное белье.
Домработница вышла и прикрыла за собой дверь. Оставшись в одиночестве, Лидия уставилась на свое отражение в зеркале. Подняла руку, провела пальцами по губам, потом по шее, но ничего не почувствовала. Ее тело отзывалось лишь на прикосновения Буна.
Глава 21
Каждую среду Анджела Белл отправлялась в центр. И каждую среду доктор Монтгомери «совершенно случайно» сталкивался с ней. То, что Док по полчаса сидел у окна закусочной, ковыряясь в куске пирога и ожидая, пока на горизонте появится Анджела, не прошло незамеченным.
— Сроду не видел, чтобы мужик так втрескался, — сказал шериф, перекатывая зубочистку из одного уголка рта в другой.
— Она поймала его за волосы. Там, где они всегда короткие, — кивнул Вилли.
Естественно, все мужское население города думало, что она вовсю дает Доку. Естественно, все женское население разбиралось в ситуации лучше.
— Пес не станет танцевать и вертеться перед косточкой, которую уже успел погрызть, — сказала Дот, подталкивая к Бену Харрингтону его тарелку с обедом.
— Все зависит от косточки, — возразил шериф, глядя, как док перебегает через дорогу, догоняя Анджелу.
— Все зависит от пса, — не согласилась Дот и одарила Вилли таким красноречивым взглядом, что лицо повара запылало.
Трудно было признать в этой двадцатилетней женщине ту самую маленькую озорную босоногую дикарку. Глаза у нее были темные и манящие, и держалась она очень смело и уверенно, даже слишком уверенно для такой юной девушки. Горожане могли только догадываться, какие такие соблазнительные слова нашептывала Анджела доку. А иначе с чего бы он глядел на ее губы так, словно жаждал отведать их вкуса?
— Вам надо построить больницу, — заявила Анджела, когда они проходили мимо «Кондитерской».
— Больницу?
— До ближайшей пятьдесят миль.
Адам хотел зайти в кафе и угостить ее мороженым, но они уже ели мороженое на прошлой неделе. Он боялся, что поползут слухи.
— Например, в конце Мэдисон-стрит, на бывшей ферме Мэдисона, — гнула свое Анджела.
Мысль о больнице Адаму раньше и в голову не приходила. Но даже если бы и приходила, он не стал бы устраивать ее в конце Мэдисон-стрит. Это слишком далеко от центра, даже если проложить новую дорогу.
