от нее и наступает ужас пробуждения. Она беспокойно шевельнулась, все исчезало, все – кроме нее. Рина задержала дыхание, борясь против возврата к действительности, но это не помогло. Исчез последний теплый след сна – она проснулась.
Открыв глаза, она с недоумением осмотрела больничную палату, но потом вспомнила, где находится. На столике стояли свежие цветы, наверное, их принесли, пока она спала. Рина медленно повернула голову. В большом легком кресле у окна дремала Элен. За окном была ночь, должно быть, она проспала весь день.
– У меня ужасно болит голова, – прошептала Рина, – дайте мне, пожалуйста, аспирин.
Элен подалась вперед и вопросительно посмотрела на нее.
– Я проспала целый день, – улыбнулась Рина.
– Целый день? – с недоумением повторила за ней Элен.
Впервые почти за неделю Рина пришла в сознание.
– Целый день... Пожалуй.
– Я так устала, – сказала Рина. – Стоит мне проспать весь день, как начинает болеть голова. Мне нужен аспирин.
– Я позову сестру.
– Не беспокойся, я сама позову. – Рина попыталась поднять руку, чтобы нажать кнопку, расположенную над головой, но не смогла. – Она опустила взгляд и увидела, что рука вытянута на кровати, а в вену вставлена игла, соединенная длинной трубкой с перевернутой бутылочкой, установленной на стойке. – Для чего это?
– Доктор подумал, что лучше не беспокоить тебя во время сна для еды. – Элен подошла к кровати и нажала кнопку звонка.
В дверях моментально появилась сестра. Она подошла к кровати и, остановившись рядом с Элен, посмотрела на Рину.
– Вы проснулись? – с профессионально-бодрой улыбкой спросила она.
– Мы проснулись, – слабо улыбнулась в ответ Рина. – Вы ведь новенькая, да? Я вас не помню.
Сестра бросила быстрый взгляд на Элен. Она дежурила здесь все время с тех пор, как Рина поступила в больницу.
– Я ночная сестра, – спокойно ответила она, – первый день, как устроилась сюда на работу.
– У меня всегда болит голова, если я просплю целый день, – сказала Рина. – Может быть, вы дадите мне аспирин?
– Я позову доктора, – ответила сестра.
Рина повернула голову.
– Ты, наверное, устала, – сказала она, обращаясь к Элен. – Почему ты не идешь домой отдыхать? Ведь ты пробыла здесь весь день.
– Я совсем не устала.
В палату вошел доктор.
– Добрый вечер, мисс Марлоу. Хорошо отдохнули?
– Слишком хорошо, даже голова разболелась.
Доктор подошел к кровати и взял Рину за руку, щупая пульс.
– Сильно болит? – спросил он, смотря на часы.
– Особенно сильно, когда пытаюсь вспомнить имена. Я ведь хорошо знаю вас и мою подругу, но как зовут, не помню. Стоит начать вспоминать, и боль становится нестерпимой.
– В этом нет ничего необычного, – засмеялся доктор. – Просто есть такая форма мигрени, когда люди забывают даже собственное имя. У вас ведь не так?
– Нет, не так, – ответила Рина.
Доктор достал из кармана офтальмоскоп и склонился над ней.
– Хочу посмотреть ваши глаза, эта штука поможет глубоко заглянуть в них, и, возможно, окажется, что ваша головная боль не что иное, как чрезмерное напряжение глазного нерва. Не бойтесь.
– Я не боюсь. Меня уже однажды так осматривал доктор в Париже. Он думал, что у меня шок, но я просто находилась под гипнозом.
Доктор поднял Рине веко и нажал кнопку на инструменте. Из маленького отверстия показался тонкий луч света.
– Как вас зовут? – как бы случайно спросил он.
– Катрина Остерлааг, – последовал быстрый ответ. – Я же сказала, что головная боль не такова, чтобы я не помнила свое имя.
– А как зовут вашего отца? – спросил доктор, поднося офтальмоскоп к другому глазу.
– Гаррисон Марлоу. Вот видите, это я тоже помню.
– Как вас зовут? – снова спросил доктор, медленно водя инструментом перед глазом.
– Рина Марлоу, – ответила Рина и громко рассмеялась. – Вы шутите, доктор.
