собирался получить там, куда направлялся.
Я подождал, пока за ним закроется дверь, и подошел к лифту. Впервые со времени посадки КЭ-4 в аэропорту Рузвельта я почувствовал себя лучше. Теперь все встало на свои места.
Беспокоиться больше было не о чем. Оставался единственный вопрос – сколько самолетов закупит армия.
3
Больше всего мне хотелось принять душ и поспать, потому что я с пяти утра был на ногах. Раздевшись и швырнув одежду в кресло, я встал под горячие струи. Усталось и напряжение исчезли. Несколько раз звонил телефон, но я не подходил к нему.
Выйдя из ванной, я снял трубку и попросил телефонистку ни с кем не соединять меня до четырех часов.
– Но мистер Макаллистер просил позвонить ему сразу как вы придете, – взмолилась она. – Он сказал, что это очень важно.
– Вы можете соединить нас в четыре часа, – сказал я, положил трубку и, упав на кровать, уснул, как ребенок.
Разбудил меня телефонный звонок. Я взглянул на часы. Было ровно четыре. Звонил Макаллистер.
– Я пытался дозвониться до тебя весь день. Где тебя черти носят.
– Я спал.
– Спал? – закричал он. – У нас собрание совета директоров в кабинете Нормана. Сейчас мы идем туда.
– Ты не говорил мне об этом.
– А как я, черт возьми, мог сделать это, если твой телефон не отвечал?
– Соедините меня с генералом Гэддисом, – сказал я. – Думаю, что он остановился в отеле.
В ожидании я закурил сигарету. Через минуту в трубке раздался голос:
– Говорит генерал Гэддис.
– Генерал, это Джонас Корд. Я в номере триста один пятнадцать. Хочу поговорить с вами.
– Нам не о чем говорить, – холодно ответил генерал. – Вы просто молодой грубиян.
– Я собираюсь говорить не столько о наших делах, сколько о вашей жене.
Я услышал, как он заскрипел зубами от ярости.
– О моей жене? Какое она имеет отношение к нашим делам?
– Думаю, что самое непосредственное, генерал. Мы оба знаем, с кем она встретилась сегодня в час в ресторане. Наверное, Министерству обороны не понравится, что основной причиной отказа от КЭ-4 является просто ревность. – В трубке повисла тишина. – Между прочим, генерал, – спросил я, – что вы пьете?
– Виски, – машинально ответил он.
– Отлично. Здесь у меня есть для вас бутылочка. Можем мы встретиться через пятнадцать минут.
Я опустил трубку, не дожидаясь ответа генерала, и позвонил в ресторан. В это время раздался стук в дверь.
– Войдите, – крикнул я.
Это были Макаллистер и Дэн Пирс. На лице Макаллистера присутствовало обычное озабоченное выражение, но Пирс улыбался во весь рот.
Явился официант и стал накрывать стол в гостиной. Услышав звон приборов, я почувствовал голод. Я ничего не ел с завтрака, поэтому заказал три сэндвича с мясом, бутылку молока, кофейник черного кофе, бутылку шотландского и две бутылки ржаного виски и две порции картофеля по-французски.
– Ну как дела? – поинтересовался я.
– Берни визжал, как резаный поросенок, – улыбнулся Пирс, – но мы быстро осадили его.
– А что насчет его акций?
– Не знаю, Джонас, – сказал Макаллистер, – он не захотел разговаривать с Дэном.
– Но я все-таки поговорил с Дэвидом Вулфом, – быстро вставил Пирс. – Я посоветовал ему убедить старика продать акции, иначе мы разорим компанию.
– У тебя готовы бумаги? – спросил я Макаллистера. Он понял, что я имею в виду заявление о назначении управляющего имуществом банкрота.
– Они в портфеле. Утром перед собранием я посоветовался с нашими здешними адвокатами. Они думают, что сумеют добиться назначения управляющего.
Я посмотрел на него.
– Похоже, что тебя это не очень радует.
– Не очень. Норман крепкий старик, не думаю, что ты легко свалишь его. Он понимает, что ты тоже много потеряешь, разорив его компанию.
– Ко всему прочему он жадный старый ублюдок и не упустит шанса содрать с меня за это хорошие деньги.
